Ролан Жаккар - Именем Усамы бен Ладена: Секретное досье на террориста, которого разыскивает весь мир
Вскоре после вторжения советской армии в Афганистан в 1979 г. Усама бен Ладен отказывается от прибыльной коммерческой деятельности и дворца с кондиционером. В афганских горах организуется партизанское движение. Безоговорочно примкнув к этому антикоммунистическому крестовому походу, бен Ладен ищет случая проявить свое мужество и свою веру: об этом единодушно говорят все свидетельства. Борьба за освобождение Афганистана становится его личным джихадом. Сочувствуя «мукам афганских братьев, стонущих под пятой Москвы», которые постоянно расписывает арабская и западная пресса, Усама бен Ладен вылетает в Пакистан, откуда собирается, подобно тысячам других, тайно пробраться в Афганистан. С ним четыре жены — две жительницы Саудовской Аравии, палестинка из Сирии и филиппинка — и человек пятнадцать детей. Поначалу он поселяется в Лахоре, затем приближается к линии фронта, открыв бюро в Пешаваре.
Пешавар 1980-х гг., аванпост джихада, — удивительный город. Там постоянно сталкиваются более или менее официальные, более или менее тайные представители всех мало-мальски значимых сил, находящихся в поле зрения разведки в исламской, палестинской среде и даже во всем мире. Нужно сказать, что в ту эпоху СССР, столкнувшись с трудностями на афганской земле, весьма осложнил ситуацию, внеся свой вклад в процесс дестабилизации обстановки в Пакистане путем террористической деятельности, главным образом из-за помощи, которую последний оказывал муджахидам.
Эта подрывная деятельность, вполне в духе КГБ, велась руками коммандос из ХАД, афганской спецслужбы. КГБ оказывал ей всяческую поддержку, посылая сотни технических советников и предоставляя обширную черную кассу. В условиях, когда у самых ее дверей развернулась региональная война, Москва преследовала несколько целей: во-первых, она стремилась сдержать размах пакистанской помощи афганским мятежникам, а во-вторых, — с помощью насилия сделать ситуацию в стране неустойчивой и тем самым подготовить почву для осуществления более долгосрочных планов по вовлечению Пакистана в сферу советского влияния и получению доступа к Индийскому океану. Параллельно с использованием подрывных и террористических методов Москва в 1970-е и 1980-е гг. пыталась внедриться в коммерческую жизнь Пакистана с помощью отделения «Аэрофлота», филиалов сталелитейного треста, нефтяной компании и Минского тракторного завода. Советское присутствие в Пакистане заметно возросло: если в 1972 г. там находилось 56 советских граждан, то в 1980 г. — уже 1374, что никаким реальным договором о сотрудничестве не оправдывалось. Это, между прочим, заставило пакистанские власти наполовину сократить советское дипломатическое представительство в Исламабаде, но данная мера оказалась бесполезной: треть из сотни оставшихся дипломатов и военнослужащих все равно работала на КГБ, так что Советы продолжали организовывать террористические акции на рынках и в других общественных местах, в основном в Исламабаде и Пешаваре.
На протяжении всех 1980-х гг. Кабул вел против Пакистана невидимую войну, выражавшуюся в череде крайне опасных преступлений. Руководство операциями осуществлял КГБ, дергавший за ниточки своих марионеток, исполнение возлагалось на агентов ХАД, внедренных в приграничные зоны и лагеря беженцев в Пешаваре. Несколько сотен офицеров афганской разведки тайно обосновались в Пешаваре, Карачи, Лахоре, Равалпинди и Исламабаде. Дабы лучше контролировать движения и альянсы, создающиеся вдоль границы, КГБ с помощью ХАД реорганизовал афганское Министерство национальностей и племен. Речь при этом шла о пересмотре его задач в соответствии с интересами КГБ: оно должно было добиваться, чтобы племена прекратили поддерживать муджахидов и приняли участие в актах саботажа в Пакистане, проводимых ХАД. На достижение этих целей ХАД получала субсидии из Москвы в размере 200 млн долларов в год. Понятно, почему уже в 1980-е гг. Афганистан и Пакистан превратились в настоящую пороховую бочку.
Саудовский эмиссар оказывается в самом сердце взбаламученного Пакистана с четким заданием: организовать инфраструктуры для афганского джихада. Он быстро обнаруживает, что должен начинать практически с нуля, хотя ожидал найти нечто вроде революционного аппарата и какую-никакую теневую армию, пусть добившуюся весьма скромных успехов, но все же крепко сколоченную и с ясными целями. Это иллюзия — у муджахидов нет настоящей организации ни в Пакистане, ни в Афганистане. Повсюду процветает любительщина, и для начала Усама бен Ладен решает заняться материально-техническим снабжением сопротивления на тыловых пакистанских базах. Он строит школы, больницы, мечети и жилища для семей беженцев. Чуть позже, проникнув непосредственно в Афганистан, приступает к строительству стратегических туннелей в зонах, находящихся поблизости от советских баз, чтобы подготовить муджахидам позиции для отступления во время боевых действий. Он также прокладывает траншеи, позволяющие бойцам незаметно подобраться к врагу. Бен Ладен, не считая, тратит свои силы и средства, предоставленные в его распоряжение богатыми саудовскими жертвователями. Его самоотверженность и личное присутствие на театре войны делают его одним из столпов джихада.
Затем Усама бен Ладен осознает, что от недостатка профессионализма больше всего страдает дело вербовки бойцов сопротивления. Он решает сосредоточить усилия на реорганизации каналов их доставки на место. Начиная с 1984 г. он сближается с палестинцем Абдаллой Аззамом, пламенным идеалистом из окружения Ясира Арафата, создавшим в Пешаваре Бюро помощи муджахидам; бен Ладен помогает ему набирать боевиков. У Аззама уже есть свои пункты почти по всему миру, даже в США — в Бруклине. Там над одной китайской лавкой пряностей располагается «Центр беженцев Аль-Кифах», где совершает богослужения слепой шейх Омар Абдул Рахман, скромный имам, которого арестуют в 1993 г. после теракта во Всемирном торговом центре.
До 1990 г. Усама бен Ладен, безостановочно снующий между Афганистаном и Саудовской Аравией, трудится на всех участках: тысячами набирает бойцов и организует их перевозку в горы, создает учебно-тренировочные лагеря, с помощью собственных бульдозеров строит укрепления и туннели на границе с Пакистаном. Его увлеченность делом доходит до того, что в некоторых случаях он сам берется за оружие. Среди окружающих его легенд есть и такая, что при сооружении укреплений и рытье противотанковых рвов он нередко собственноручно управлял землеройными машинами.
18 марта 1997 г. в газете «Пакистан», выходящей на языке урду, он рассказал об одном из острых моментов того периода:
«Во времена джихада русские стали наступать в районе Джайи. В авангарде шли танки, авиация тоже начала наносить бомбовые удары. Мне пришлось несколько дней просидеть в окопе. Мы уже ждали, что враг вот-вот окажется рядом! Несмотря на это, я заснул... Когда проснулся, враг уже исчез. Возможно, меня не заметили... В другой раз ракета «Скад» разорвалась очень близко от меня, но меня не ранило. Такие инциденты заставили меня отбросить страх смерти. А вот американцы смерти боятся... Они как мыши. Если можно было сокрушить Россию, то и Соединенные Штаты можно обезглавить...»
В том же Джайи, вблизи пакистанской границы, в 1986 г. и в Шабане в 1987 г. Усама бен Ладен, по некоторым свидетельствам[35], непосредственно участвовал в тяжелых рукопашных боях с солдатами Советской Армии; он якобы был легко ранен, но вышел победителем из этих первых баталий, показавших миру, что Советская Армия не непобедима. Вскоре после ухода советских войск в 1989 г. бен Ладен вместе с подразделением пакистанских технических советников участвовал в бою в аэропорту Джелалабада; его задело шрапнелью, и так он получил свой значок муджахида, который дается под огнем, а не в светском салоне, не в женевской или лондонской мечети и не на трибуне ООН.
Согласно другому, менее восторженному источнику, цитируемому английским автором Саймоном Ривом[36], Усама бен Ладен в том бою вел себя как неистовый и смешной безумец, а муджахиды были вынуждены пристрелить дюжину его людей из-за их совершенной неумелости. По словам Саймона Рива, в 1989 г. бен Ладен как-то раз, жестикулируя и вопя, подстрекал муджахидов расправиться с английскими корреспондентами Би-Би-Си, снимавшими боевые действия афганских боевиков.
Около 1985 г., оценив размах сопротивления и осознав, что противостояние выходит за рамки конфликта между оккупантами и их жертвами и принимает планетарный масштаб, непосредственно вовлекая страны Варшавского договора и НАТО, Усама бен Ладен начинает искать подходы к другим радикальным исламистским организациям за границей, желая заручиться их поддержкой. Он устанавливает регулярные контакты с египетскими и алжирскими мусульманскими фундаменталистами и создает собственную организацию «Аль-Кайеда» («Основа») — исламское движение, поддерживаемое главным образом египетскими экстремистами и занимающееся, в числе прочего, вербовкой и переброской боевиков. Эта организация, на старте выглядевшая весьма скромно, со временем стала передовым отрядом Братства бен Ладена, но после ухода Москвы из Афганистана, как кажется, превратилась в пустую скорлупу.
