Майкл Айзикофф - Путин и Трамп. Как Путин заставил себя слушать
Дерипаска был известен как один из самых приближенных к Путину олигархов. Он сделал свои миллиарды на алюминиевом бизнесе в девяностые годы. Почему именно Лавров проталкивал тему Дерипаски, было неясно. Но Лавров и другие «поднимали этот вопрос много-много раз по разным поводам, – вспоминал один из сотрудников посольства США в Москве. – Было удивительно, как они подходили к этой теме с самых разных сторон».
Клинтон ни разу не попыталась помочь Лаврову в этом вопросе. Лишь много лет спустя публика узнала, что одним из бизнес-партнеров Дерипаски в США был известный американский лоббист и политический консультант, темная лошадка Пол Манафорт.
Одной из ключевых целей перезагрузки было заставить Москву полностью поддержать усилия США по предотвращению разработки ядерного оружия Ираном. Медведев был согласен двигаться в этом направлении, но Обама не мог до конца понять, поддерживал ли эту идею Путин.
В марте 2010 года, находясь в Москве, Клинтон получила задание посетить Путина и убедиться, что премьер будет поддерживать Медведева по иранской проблеме. Она понимала, что без согласия Путина решить иранский вопрос будет невозможно. Также она прекрасно знала, что Путин бесцеремонен, непредсказуем и с ним трудно иметь дело. Позже Клинтон скажет: «Когда я встречалась с Путиным, он выглядел как те парни из метро, которые вальяжно и широко расставляют ноги, занимая чужое место, как бы говорят: „Я беру что хочу“». Она также увидела в Путине сложную фигуру, и ей предстояло придумать, как с этим справиться.
На путинской даче Клинтон заговорила о деле: «Ранее вы дали Медведеву зеленый свет на работу с нами и Совбезом ООН по Ираку, по усилению давления на Ирак. Пришло время идти до конца».
Путин не дал открытого согласия. Но продемонстрировал куда более мягкий подход, чем на публике. Он позволил Клинтон и ее коллегам заключить, что не будет блокировать поддерживаемые США инициативы по усилению санкций против Тегерана.
В какой-то момент Клинтон, чтобы разрядить обстановку, спросила Путина о его усилиях по спасению тигров на Дальнем Востоке. Путин повел Клинтон и команду ее помощников из комнаты совещаний вниз по лестнице, через другой кабинет, где несколько высших российских чиновников ждали Путина не первый час, и остановился в помещении с гигантской картой России на стене. Возле этой карты он с энтузиазмом рассказал им о предстоящей в Петербурге в ноябре конференции, посвященной сохранению популяции тигров. Он сказал, что видел по телевидению передачу, где говорилось, что снежный леопард в России также находится в опасности. И добавил, что ему было неловко узнать о происходящем в его стране из передачи на Discovery Channel. «Американцам пришлось рассказать нам об этом».
Он спросил Хиллари, не хочет ли она присоединиться к саммиту по тиграм. Она дипломатично ответила, что подумает об этом.
Путин также рассказал ей, что планирует лично получаствовать в пересчете популяции белых медведей, ставить метки на животных. И спросил, не захочет ли ее супруг присоединиться к нему в этой экспедиции. (Билл Клинтон несколькими неделями ранее перенес операцию на сердце.) Клинтон сказала, что передаст своему мужу приглашение, и если он не сможет поехать, то, может быть, она сама сможет поучаствовать. Бровь Путина поползла вверх, и она поняла, что это означало: Путин не ездит метить полярных медведей в компании шестидесятидвухлетних женщин.
Когда встреча закончилась, Клинтон и Путин провели пресс-конференцию, во время которой премьер пустился в бесконечное перечисление претензий к США. Клинтон проигнорировала критику и поздравила присутствующих с тем, что российско-американское соглашение по сокращению ядерных вооружений близится к подписанию.
Затем Клинтон села в автомобиль, который повез ее и команду в аэропорт. Все были в хорошем настроении. Им казалось, что Хиллари прекрасно справилась с задачей, умно вела себя с Путиным и, вполне возможно, может записать себе в актив важную политическую победу. Вдруг один из помощников сказал: «Маловероятно, что Билл поедет метить полярных медведей. Поэтому госсекретарю придется поехать на саммит по тиграм». Все рассмеялись. Переговоры о ядерном оружии близились к концу, и все выглядело так, что вроде бы Россия становилась союзником США на иранском направлении. На какой-то момент все они поверили, что заполучили Путина себе в сторонники. Что, может быть, перезагрузка сработает.
Казалось, что Обама не напрасно обрабатывал Медведева: это начало приносить свои плоды. В апреле 2010 года лидеры встретились в Праге и в ходе торжественной церемонии в зале Пражского замка подписали новый договор по СНВ, обязавший каждую из сторон сократить свой арсенал стратегического ядерного оружия. Сокращения не были слишком значительными, но договор оживлял процесс взаимных инспекций, который прекратился несколькими месяцами ранее: он был краеугольным камнем для дальнейших сокращений. Обе страны пообещали двигаться в этом направлении. Макфол с энтузиазмом заявил репортерам: «У нас самый настоящий разговор!» Через несколько недель Россия должна была проголосовать в Совете безопасности за новый раунд санкций против Ирана.
Той же весной совсем другие разговоры о России велись в среде чиновников разведывательных и правоохранительных ведомств США. Речь шла об операции российской разведки по проникновению в правительство США.
Это было похоже на сенсационную главу прямиком из шпионского романа времен холодной войны. Многие годы ФБР вело слежку за сетью из десятка русских кротов – «тайных агентов» на языке разведки. Они были засланы для того, чтобы замешаться в американском сообществе и раствориться в нем. По поддельным и краденым документам, с инструкциями «не высовываться», они должны были стать добрыми соседями, обзавестись семьями и отправить детей в местные школы. Их миссия, согласно сообщению, перехваченному ФБР, заключалась в «поиске и развитии связей в американских кругах, определяющих политический курс страны». Один из этих шпионов стал советником по налогам у Алана Патрикоф, генератора сбора средств для Демократической партии, близкого к Биллу и Хиллари Клинтон. Многие в ФБР находили эту связь тревожной.
ФБР давно располагало информацией об этой сети, полученной от одного высокопоставленного российского чиновника, которого смогли завербовать. Но в июне 2010 года сотрудники штаб-квартиры ФБР занервничали. Были перехвачены донесения в Москву, которые говорили о том, что один из шпионов собирался покинуть страну. За ним могли последовать и другие. Было самое время действовать и задержать группу.
На встрече в ситуационном центре Белого дома директор ФБР Роберт Мюллер проинформировал помощников Обамы о том, что Бюро намеревалось накрыть русскую сеть. Но помощник советника по национальной безопасности Томас Донилон возразил: Медведев только что приехал в Вашингтон для дальнейших переговоров с Обамой. Если сейчас арестовать русскую агентуру, это может подорвать процесс перезагрузки.
Присутствующие яростно спорили, пока свое мнение не высказал директор ЦРУ Леон Панетта. Он сказал, что Донилону следует хорошенько подумать о возможном заголовке в «Вашингтон Пост», который будет гласить: «США не смогли задержать группу российских шпионов». «Я увидел в тот момент, как в голове у него что-то переключилось», – позже рассказывал Панетта. Вскоре после встречи Донилон дал разрешение производить аресты, однако попросил, чтобы ФБР подождало, пока Медведев покинет американское воздушное пространство.
Бюро задержало шпионов 27 июня, и эта тема стояла в заголовках всех главных международных СМИ. Больше всего внимания газеты обращали на одного из агентов – на пышную рыжеволосую женщину, двадцативосьмилетнюю Анну Чапман. Вскоре стороны договорились об обмене шпионами, и русские были отправлены домой. Путин приветствовал их как героев; был устроен прием, во время которого хозяин и его гости спели песню из популярного русского сериала шестидесятых годов о советском двойном агенте в нацистской Германии – «Щит и меч». Чапман снялась для русской версии журнала Maxim, который назвал ее в числе сотни самых сексуальных русских женщин. Позднее эта операция легла в основу телесериала «Американцы».
Какие разведданные получили русские при помощи этой агентурной сети, до сих пор неясно. Может быть, и никаких. Патрикоф, занимающийся сбором средств для избирательной кампании демократов, сказал в интервью «Вашингтон Пост»: «Мы никогда не обсуждали ничего, кроме оплаты счетов». Но для ветеранов контрразведки США этот случай стал ушатом холодной воды, вылитым на голову: какой конец холодной войны? Какая перезагрузка? Решимость русских разведывательных служб внедриться в американские политические и правительственные круги не ослабла и никуда не исчезла. И уровень затрат, понесенных русскими в этой десятилетней операции, продемонстрировал, насколько важной они считали эту задачу. В Русском доме (под эти именем была известна служба ЦРУ по русским операциям) старшие офицеры, закаленные вояки холодной войны, увидели в этой истории знак, что Россия осталась противником и перезагрузка обречена. Джон Сайфер, вице-директор Русского дома, сказал: «Они никогда не прекращали попыток отыметь нас. Но не хотели, чтобы об этом стало известно».
