Владислав Швед - Тайна Катыни, или Злобный выстрел в Россию
Ещё в июле 1939 г. советник британского премьера Вильсон подготовил программу англо-германского сотрудничества, известную под названием «плана Вильсона» В середине августа 1939 г. Риббентроп получил очередной вариант «плана Вильсона». Согласно этому плану предусматривалось заключение между Англией и Германией «оборонительного союза» на 25 лет, постепенное возвращение Германии колоний, «разграничение сфер интересов, включая признание специальных интересов Германии» и т. д. (Сиполс. Тайны дипломатические. С. 58, 61). Нет сомнений, что в случае подписания англо-германского договора Польша в конечном итоге была бы пожертвована Гитлеру, как и 1939 г., когда Англия и Франция ограничились громкими декларациями вместо военной помощи Польше.
По свидетельству советского историка М. Мельтюхова, Германия, также активно зондировала ситуацию — 2–3 августа в Москве, 7-го — в Лондоне, 10-го — в Москве, 11-го — в Лондоне, 14–15-го — в Москве. 21 августа Германия предложила Лондону принять 23 августа для переговоров Геринга. Москве было предложено также 23 августа принять Риббентропа. И Англия, и СССР согласились.
Но Гитлер выбрал для подписания договора СССР, так как считал, что предложения Англии он без труда реализует военным путем. 22 августа Гитлер отменил полет Геринга в Англию, но в Лондон об этом было сообщено лишь 24 августа (Мельтюхов. Упущенный шанс Сталина. С. 69; Сиполс. С. 61). Так состоялся пакт Риббентропа — Молотова, а мог быть англо-германский пакт.
Сталин понимал, что после подписания пакта с Германией германо-польская война становится вопросом нескольких дней. Но вариант подписания англо-германского пакта Советский Союз не устраивал вообще. В этом случае СССР оставался один на один со всей враждебной Европе. Возможно, что к англо-германскому пакту присоединилась бы Польша. Вот тогда мечта пана Вечоркевича о совместном походе на Москву поляков и нацистов при поддержке англичан, стала бы реальностью. Тем не менее и в этом случае особых перспектив у Польши не было бы. Она неминуемо стала бы частью Третьего рейха. Полагать, что Гитлер согласился бы на некий буфер между Германией и Острейхом, наивно.
Гитлер просчитался, заключив союз с СССР, а не с Англией. Об этой ошибке фюрера бывший «наци» № 2 Геринг постоянно говорил доктору Джильберту во время Нюрнбергского процесса (Нюрнбергский эпилог, с. 143).
Но просчиталась и Польша, которая сделала ставку не на СССР или Германию, а на западных союзников, более озадаченных собственной безопасностью, нежели судьбой Польши. Предвоенная история в Европе подтвердила давно известную истину: «Каждый умирает в одиночку». Сталин же «партию борьбы за выживание Советского Союза» в этой ситуации провел на высоте и в будущей войне получил в союзники Англию и США.
Существует мнение, что в случае заключения пакта о взаимопомощи между СССР и Польшей Вторая мировая война была бы невозможна. В принципе такой пакт был не только возможен, но и необходим. В силу геополитического положения Польша и Советский Союз нуждались друг в друге. Польша являлась буфером между нацистской Германией и СССР, поэтому СССР неоднократно предлагал Польше тесное сотрудничество.
Имея общую границу с СССР, Польша могла рассчитывать на оперативную помощь Советского Союза в войне с Германией. Необходимо отметить, что подобные прагматичные союзы бывают самыми прочными. 10 мая 1939 г. по поручению Молотова зам. наркома иностранных дел В. Потёмкин встретился в Варшаве с Беком и передал тому, что СССР не «откажет в помощи Польше, если она того пожелает». На следующий день, 11 мая, польский посол в Москве В. Гжибовский явился к Молотову и завил, что «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР, т. к. это угрожает ее независимости» (Сиполс. Тайны дипломатические. С. 45). Польское руководство было уверено, что магическая формула «Европа не даст нам погибнуть» вновь сработает.
В 1939 г. советско-польский пакт мог только отодвинуть начало войны, но не устранил бы ее. После успеха в Австрии и Чехословакии Гитлер оказался подобно бегуну на старте. Свой забег к покорению мира он начал бы в любом случае, о чем предельно четко сказано в книге «Mein Kampf».
Утверждения некоторых российских и польских историков относительно того, что сентябрьская компания СССР в 1939 г. была «нарушением советско-польского договора о ненападении 1932 г.», «международных обязательств и человеческой морали», что она способствовала «фашистскому закабалению 22 млн. поляков, проживающих западнее линии Керзона», и «уничтожению польского государства» могли бы считаться обоснованными, если игнорировать обстоятельства, обусловившие данную ситуацию. Но подобное игнорирование неизбежно ведет к искажению сути исторических событий.
СССР в 1939 г. действовал как любое европейское государство, обеспечивающее свою безопасность. Нет сомнений, что Польша при удобном случае первой нанесла бы, как и в 1920 г., удар по Советскому Союзу. Никакие договора не стали бы для неё помехой.
Особенно наглядно это было ею продемонстрировано в период реализации Мюнхенского сговора 1938 г., когда именно Польша обеспечила силовую поддержку Германии в вопросе отторжения от Чехословакии Судетской области. Она отказалась пропустить советские войска для оказания помощи Чехословакии и заявила, что выставит против Советского Союза 60 дивизий, если тот все же попытается выполнить свои союзнические обязательства.
Фактически Польша была готова в тот момент нарушить договор с СССР о ненападении. Конечно, Советскому Союзу следовало денонсировать этот договор в одностороннем порядке, и тогда бы в 1939 г. и позднее вообще не возникло бы вопросов. Но…
Польские историки и политики также предпочитают не говорить о том, что усилия Польши в обеспечении раздела Чехословакии по Мюнхенскому соглашению 1938 г. были вознаграждены. Она получила Тешинскую область, в которой проживало 120 тысяч чехов и всего 80 тысяч поляков.
Необходимо заметить, что Польша давно вынашивала планы присоединения Тешинской области. Известно, что с весны 1938 г. II отдел польского генштаба начал готовить вооруженное выступление польского населения в Тешине (Заозелье). Также был подготовлен план вооруженного вторжения в Тешин силами 21 и 27 пехотных дивизий и 10-ой кавалерийской бригадой.
30 сентября 1938 г. польский посол вручил ультиматум министру иностранных дел Чехословацкой республики, в котором Польша требовала до полудня 1 октября начать поэтапную передачу районов Чешского Тешина и Фриштадта. Прага, находясь в безвыходном положении, ультиматум приняла (Морозов. ВИЖ, № 2, 2006). Ультиматумы, как известно, были излюбленным средством общения довоенной «миролюбивой», как её хотят представить, Польши с соседями.
По поводу позиции Польши в 1938 г. ярый антикоммунист и наиболее последовательный враг СССР Уинстон Черчилль высказывался достаточно жестко:
«Теперь, в 1938 году, из-за такого незначительного вопроса, как Тешин, поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, Англии и США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии.
В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел. Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости».
(Черчилль. Кн. 1, с. 147)В 1939 году или, возможно, несколько позже Гитлер, невзирая ни на что, начал бы войну. Найти повод для агрессии было несложно. Все соглашения, которые заключала в то время Германия, были фикцией. За 15 лет до заключения пакта Риббентропа — Молотова Гитлер в своей книге «Mein Kampf» заявил:
«Обыкновенно на это возражают, что союз с Россией вовсе не должен ещё означать немедленной войны или, что к такой войне мы можем предварительно как следует подготовиться. Нет, это не так! Союз, который не ставит себе целью войну, бессмысленен и бесполезен».
(«Mein Kampf», s. 561)Громкие заявления по поводу решающего значения для начала Второй мировой войны пакта Риббентропа — Молотова из области банальной русофобии — «А Россия всё равно виновата!».
