Александр Каревин - Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины
Примерно тот же текст (почти слово в слово) содержался и в словаре-справочнике «Великая Отечественная война 1941–1945» (Политиздат, 1988).
Поиск можно было не продолжать. «Тайна», раскрытая телеканалом «Интер», оказалась секретом Полишинеля (чем-то давно и широко известным). Да — о Егорове и Кантарии упоминалось в литературе чаще и больше, но никогда не утверждалось, что водруженное ими знамя было единственным. «Миф советской пропаганды» оказался несуществующим.
Тележурналисты поступили бы куда профессиональнее, если бы направили свой разоблачительный пыл на развенчивание настоящих пропагандистских мифов. Особенно таких, которые энергично внедряются в общественное сознание сегодня. Ну, например, мифа о «героической борьбе ОУН-УПА против гитлеровских оккупантов». Это было бы гораздо актуальнее.
Мифы же советской пропаганды, которых когда-то было предостаточно, как правило, уже устарели. Их, конечно, тоже нужно разоблачать. Вот только ломиться в открытую дверь при этом, наверное, не стоит.
Об украинском патриотизме — мнимом и истинном
Дивное государство представляет собой ныне Украина. Чем-то напоминает оно сказочное Королевство кривых зеркал. В освещении местными СМИ происходящих в стране событий четко прослеживается одна тенденция. Участников массовых беспорядков, прокатившихся зимой в западных и центральных регионах Украины, рассматривают как героев. Им прощено все: разбои и грабежи, захват административных зданий, погромы в самом центре украинской столицы, избиения и даже убийства мирных граждан. Потому, дескать, что, устраивая бесчинства, эти грабители, хулиганы, убийцы якобы боролись таким образом «за свободу и демократию», проявляли «гражданское мужество» и «патриотизм».
И наоборот: нынешние народные выступления в южных и восточных регионах Украины характеризуются как «антипатриотичные», «предательские», «сепаратистские», будто бы совершаемые по указке и на деньги «вражеской» России. В связи с этим вопрос об украинском патриотизме встает в полный рост. Являются ли патриотами Украины те, кого именуют сегодня таковыми? Можно ли (как это делают сейчас многие) ставить знак равенства между украинским патриотизмом и русофобией? Отвечает ли интересам страны захват власти необандеровцами, против господства которых, собственно, и поднялись Донецк, Луганск, Харьков, другие юго-восточные города?
Кто-то из великих заметил, что для того, чтобы разобраться в настоящем, необходимо понять прошлое. В самом деле, прошлое часто дает нам подсказку. Надо только не лениться изучать его. А как раз с этим у нынешних так называемых «патриотов Украины» большие проблемы. Все их «патриотические» убеждения базируются на выдуманной истории. Им, например, неизвестно, что никакой «Руси-Украины», о которой так любят судачить украинские «национально сознательные» псевдоисторики, в действительности никогда не существовало. А была единая Русь, простиравшаяся в древности до муромских лесов на северо-востоке (где восточные славяне соседствовали с угро-финскими племенами) до Закарпатья на юго-западе (где восточные славяне тоже соседствовали с угро-финскими племенами).
Центром той единой Руси первоначально был Киев, затем — Владимир-на-Клязьме, еще позднее — Москва. И населяла тогдашнее Русское государство единая русская народность, развившаяся позднее в русскую нацию. Единую нацию! Точно так же, как сформировавшаяся, например, в древнем Польском государстве польская народность, несмотря на все расколы, разделы и раздробленности, развилась в единую польскую нацию. А сформировавшаяся в древнем Германском государстве немецкая народность превратилась со временем в единую немецкую нацию, вновь-таки невзирая на всевозможные долговременные (до второй половины ХIХ века) разделения. Так было и во Франции, и в Италии, и в Англии. И так далее.
Единая народность не означает народность одинаковую во всех своих представителях. Расселявшиеся на обширной территории племена, как правило, пребывали в различных природных условиях, контактировали с разными соседями, подвергались неодинаковым культурным (языковым — в том числе) влияниям, а часто и попадали под власть разных иностранных правителей. Но при всем при том и в Великой, и в Малой Польше поляки оставались поляками. Немцы все равно были немцами и в Верхней, и в Нижней Германии. Французы являлись французами, как в Северной, так и в Южной Франции, а итальянцы итальянцами как на севере, так и на юге Италии. Вот и русские сохранили свою национальную принадлежность и в Северо-Восточной Руси (названной позже Великороссией или Великой Русью), и в Руси Юго-Западной (будущих Малороссии и Белоруссии).
Современные украинские авторы, пытаясь отказать великорусам в праве на древнерусское наследие, часто заявляют, что Киевская Русь процветала, когда на месте Москвы еще медведи бегали. Ну и что же из того? Процветала и средневековая Германия, когда на месте Берлина бегали, наверное, такие же медведи. Да и весь тот край, где возникла потом будущая столица Германской империи, был раньше заселен не германскими, а славянскими племенами. Германцы пришли туда в более поздний период. Но только лица с ярко выраженной интеллектуальной недостаточностью могут утверждать, что берлинцы — это не немцы, а германизированные славяне.
И на месте будущей Варшавы бегали медведи, когда Польское государство переживало период расцвета. И Стокгольм возник позже, чем государство Швеция. И Будапешт не сразу стал столицей Венгрии. Неужели варшавяне не поляки, стокгольмцы — не шведы, будапештцы — не венгры? О том, что в Москве и Киеве, Львове и Твери, Чернигове и Пскове (и в Новгороде, и в Минске, и в Полоцке) жил один и тот же русский народ, свидетельствовали старинные летописи. Об этом знали и помнили книжные люди не только в Северо-Восточной Руси, но и в Юго-Западной (уже и в то время, когда эти две части Руси оказались отделены друг от друга государственными границами). О том же писали многочисленные зарубежные ученые в Средние века.
Вплоть до революции 1917 года великорусы, малорусы и белорусы сознавали себя единой нацией. Идеологию розни им навязали в ХХ веке, в ходе принудительно проведенной украинизации Малороссии (в Белоруссии тогда же проводилась белорусизация). Торжество сей идеологии сегодня — следствие тоталитарного прошлого. Преодоление ее — вопрос времени. Ибо переименованные в украинцев малорусы по плоти и крови остаются такими же русскими, как и сохранившие национальное имя великорусы (о белорусах можно сказать то же самое).
Характерный факт — провозглашенный ныне «духовным отцом украинской нации» Тарас Шевченко ни разу, ни в одном из своих произведений (включая частную переписку и «Дневник») не употребил слово «украинцы». О существовании таковых он не ведал.
Другой характерный факт — когда летом 1917 года Временное правительство предложило украинской Центральной раде включить в состав новообразуемой автономной Украины все населенные малорусами местности, где жители за это проголосуют, радовские политики перепугались. Они предпочли составить Украину из пяти губерний — Киевской, Волынской, Подольской, Полтавской и Черниговской (то есть без всего нынешнего Юго-Востока), лишь бы обойтись без голосований и опросов. Причем в Центральной раде прекрасно понимали, что даже в этих пяти губерниях большинство выскажется против какого-либо отмежевания от остальной России. Потому «национально сознательные» украинские деятели так и не решились преобразовать свою организацию в парламент, проведя всеобщие выборы (на сей счет есть признание председателя Рады Михаила Грушевского, содержащееся в его мемуарах).
Стоит помнить и о том, что, несмотря на долговременную украинизацию, русский язык по-прежнему является родным для большинства украинцев. И это вполне естественно. Русский литературный язык вырабатывался совместными усилиями великорусов и малорусов начиная со второй половины ХVII века (ранее в качестве литературного языка на Руси использовался церковно-славянский, тоже общий для всех частей Руси). Образованной частью малорусского общества он воспринимался как свой. Разумеется, люди малограмотные и неграмотные общались не на нем, а на местных просторечиях, которые, однако, обоснованно считали разновидностями того же русского языка. По мере распространения просвещения все большее количество малорусов переходило к литературным формам речи. Таков был нормальный результат нормального культурного развития.
Созданная на русском языке литература была (и остается) для малорусов (украинцев) родной. «Нашей литературой» называл ее даже Тарас Шевченко. И стремился занять в этой литературе почетное место, для чего писал по-русски поэзию и прозу.
Что касается языка украинского, то его создали искусственно, путем выдумывания новых слов и привлечения иноязычной лексики. Сей язык, который нельзя путать с малорусским наречием, украинизаторы навязали малорусам, но родным для большинства коренных жителей он так и не стал. Современный «суржик», распространенный преимущественно в селах Украины, — это всего лишь пестрая смесь из русского и искусственного украинского языков. Называть его носителей украиноязычными — неправомерно.
