Янош Бачо - Нацизм. От триумфа до эшафота
Итак, петля на шее Роммеля затягивается, и в ставке фюрера решают, что популярный генерал, и именно поэтому очень опасный человек, должен исчезнуть из рядов немецкого генералитета.
Однако в промежуток времени между высадкой союзников 6 июня и покушением на Гитлера 20 июля еще никто не подозревает взаимосвязи этих странных явлений, и доверие к фельдмаршалу еще несокрушимо. За три дня до покушения, 17 июля, Роммель был ранен.
За ним ухаживают во французской государственной больнице в Ливаро. Однако положение на Западном фронте за несколько недель становится настолько критическим, что Роммеля везут на родину, в Германию, и в Геррлингене в собственном доме за ним ухаживает жена.
Состояние его здоровья быстро улучшается. Бывший в то время начальником штаба у Роммеля генерал Ганс Шпейдель часто навещает больного в Геррлингене и постоянно информирует его об обстановке. В последний раз они встречаются вечером 26 сентября. На другой день Шпейдель был арестован в своем доме во Фрейденштадте и посажен в тюрьму. Обвинение: участие в покушении 20 июля. Арестованный Шпейдель, чтобы спасти самого себя, чернит своего начальника. Начиная с этого момента в окружении Гитлера, в ставке, открыто считают Роммеля предателем.
Когда фельдмаршал узнает об аресте Шпейделя, он уже чувствует, что не может бежать. Он хорошо знал и правильно оценивал людей. Поздно вечером 27 сентября Роммелю звонит по телефону из Берлина один благожелатель из СД (тайная военная полиция Гиммлера) и предупреждает, что за его домом следят, более того, в комнате даже спрятаны подслушивающие микрофоны.
До 9 октября не происходит ничего. В этот день звонят по телефону из ОКВ и просят Роммеля приехать на другой день в Берлин на очень важное совещание.
По мнению врачей, он может спокойно ехать. Но Роммель все-таки как-то отказывается от поездки. Он пытается по телефону найти в ставке Кейтеля, но тот отказывается подойти, и к телефону подходит начальник отдела личного состава армии генерал Бургдорф. Он сообщает Роммелю, что речь идет о новом назначении, но если он себя не совсем хорошо чувствует, то сам Бургдорф навестит его на другой день, в его доме. На этом они договариваются.
На другой день, 10 октября, утром Бургдорф приезжает вместе с генералом Майзелем. Они беседуют час при закрытых дверях в кабинете фельдмаршала. Когда они уходят, Роммель проходит в спальню к жене. Та сразу замечает, что муж бледен как полотно.
— Через час я буду мертв… — говорит он едва слышно напуганной женщине. — Меня обвиняют в том, что я участвовал в заговоре 20 июля. У меня только два выбора: яд или народный суд Фрейслера. Я думаю, Штюльпнагель, Шпейдель и Гофакер проболтались…
Здесь он делает небольшую паузу, затем продолжает:
— Я ответил, что во всем этом нет ни одного слова правды и что я готов предстать перед народным судом для доказательства моей правоты. Но я уверен, что не доеду живым до Берлина. Я также знаю, как будут проходить мои похороны, это будут торжественные государственные похороны, и Гитлер великодушно позаботится о моей семье…
Он одевается, выводит из гаража автомобиль.
Точные подробности поездки никогда не станут известны. Поздно вечером звонит телефон на вилле Роммеля в Геррлингене. Это адъютант генерала Майзеля. Официальным бесцветным голосом он сообщает, что фельдмаршалу в дороге стало плохо и его должны были доставить в Ульм, в подсобный госпиталь. К сожалению, говорит адъютант, в это время наступила эмболия и с тех пор фельдмаршал без сознания…
На самом деле в это время Роммель был уже давно мертв. Как выяснилось позже, он скончался в присутствии Майзеля и Бургдорфа в 13 часов 25 минут. Гитлер, естественно, хотел держать все в глубочайшей тайне, поэтому, как и думал Роммель, он дал указание о торжественных государственных похоронах, на которых — беспримерный цинизм! — он присутствует сам.
Фельдмаршал Роммель — последняя, поздняя жертва репрессий, связанных с покушением 20 июля. Однако темное облако пыли, поднявшееся вокруг дела 20 июля, еще не развеялось до сих пор. В интересах отдельных лиц, которым в то время ловко удалось ускользнуть от петли и которые сейчас снова играют важную роль в перевооружении Западной Германии, важно, чтобы это темное облако пыли и сейчас, после многих лет, так же надежно покрывало их прежнюю роль. Но в это темное облако пыли недавно ворвался ослепительный луч света, и при свете были сделаны сенсационные разоблачения.
Как смог отвертеться Хойзингер
Тот факт, что среди руководителей нынешней западногерманской армии полно бывших высших офицеров и генералов Гитлера, сейчас считается почти избитой истиной. Но все-таки не такая уж это обычная вещь, что среди них попадается человек, который якобы участвовал в покушении на Гитлера 20 июля 1944 г., в то время он даже был арестован гестапо, но с его головы не упал ни один волосок.
Кто этот новый герой нибелунгов, кто этот удивительный современный Зигфрид и в крови какого сказочного Дракона он мог выкупаться, чтобы невредимым ускользнуть от беспощадной расправы? Этот выдающийся и ловкий витязь — генерал Адольф Хойзингер. О том, как он в свое время вытащил шею из петли, уже неоднократно было рассказано в многочисленных разоблачениях, но самое сенсационное — поскольку это саморазоблачение — выплыло только недавно, и к тому же в западногерманской печати!
Дело началось с того, что Джоб-Вильгельм фон Вицлебен, племянник фельдмаршала Вицлебена, казненного после покушения на Гитлера, который в свое время в чине майора генерального штаба служил в немецкой армии, опубликовал сенсационное заявление. В нем он рассказывает, что в подготовку покушения был посвящен и он сам, и не только через своего дядю фельдмаршала Вицлебена, но и через своего личного друга генерал-майора Кламрота. «На одной из наших встреч в июне 1944 года Кламрот информировал меня, что генерал Ольбрихт и полковник граф фон Штауффенберг вынуждены произвести определенную перегруппировку для совершения покушения, так как они больше не могут рассчитывать на генерала Хойзингера. Более того, у Ольбрихта и Штауффенберга было недвусмысленное мнение, что Хойзингер ведет двойную игру. Впоследствии я узнал от генерал-майора Кламрота: вскоре после этого Штауффенберг решительно запретил «информировать впредь о чем-либо, но особенно о времени покушения» Хойзингера, а также его подчиненных в оперативном отделе ОКВ Брандта и фон Кильмансега».
Насколько подозрения Ольбрихта и Штауффенберга не были лишены оснований, показывают два недавно опубликованных сенсационных документа. Первый из них — протокол допроса из бывшего архива гестапо. Тема: показание генерала Штиффа, одного из приговоренных к смерти и казненных участников путча, данное в ходе расследования. Вот наиболее важная часть показания.
«СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вы говорили и с другими о готовящемся покушении?
ШТИФФ: Да, я говорил о нем и с другими.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: С кем вы говорили и о чем шла речь?
ШТИФФ: С генералом Хойзингером, затем впоследствии с главным квартирмейстером армии генералом Вагнером и генералом Линдеманном. Со всеми тремя речь шла об устранении фюрера насильственным путем, которое организовывал Штауффенберг».
В связи с этим документом западногерманский журнал «Шпигель» тоже вынужден был заявить: «В его достоверности едва ли может возникнуть сомнение».
Другой документ — подлинный экземпляр стенограммы «народного суда» Фрейслера об основном процессе 7 и 8 августа 1944 г. В ней генерал Штифф еще точнее и подробнее повторяет разоблачения относительно Хойзингера. Вот важнейшая часть из стенограммы допроса:
«ФРЕЙСЛЕР: Правда ли, что летом 1943 года вас посетил генерал Тресков?
ШТИФФ: Да, правда.
ФРЕЙСЛЕР:…И как он говорил вам об этом войну нужно закончить переговорами, но предпосылкой к этому является устранение фюрера?
ШТИФФ: Да, так было.
ФРЕЙСЛЕР:…И что для этого устранения будет совершено покушение с бомбой на одном из обычных дневных совещаний по оценке обстановки?
ШТИФФ: Да, так было.
ФРЕЙСЛЕР: Докладывали ли вы об этом своему начальнику?
ШТИФФ: Я говорил об этом с доверенным представителем ОКВ генералом Хойзингером.
ФРЕЙСЛЕР: Но докладывали ли вы об этом своему непосредственному начальнику?
ШТИФФ: Не докладывал.
ФРЕЙСЛЕР: Может быть, вы довели это до сведения фюрера?
ШТИФФ: Нет, не довел».
«Несомненно, — пишет об этих двух документах западногерманский журнал «Шпигель», — Хойзингер был информирован Штиффом о запланированном покушении. Не подлежит сомнению даже то, что национал-социалистское правосудие без колебания приказало повесить также и всех тех, кто только знал о готовящемся покушении. Так был, в частности, казнен генерал-майор Энгельхорн, который услышал впервые об этом всего за час до покушения Штауффенберга, но не доложил немедленно. Точно так же закончил свою жизнь майор фон Леонрод, который слышал от какого-то родственника, что готовится покушение «на одного высокопоставленного государственного деятеля», поэтому он быстро поспешил к своему духовнику, капеллану Верле, чтобы облегчить свою совесть исповедью тягостной тайны. «Народный суд» послал на смерть обоих, майора и духовника».
