Андрей Колесников - Раздвоение ВВП:как Путин Медведева выбрал
Первый вопрос задала корреспондентка BBC Бриджит Кендалл, у которой был другой сценарий начала разговора.
– Очень приятно, – сказала она, – встретиться здесь с вами, в Сочи.
В последний раз госпожа Кендалл встречалась с президентом России в Ново-Огареве, перед «большой восьмеркой» в Хайлигендамме, в 2006 году. На той встрече было восемь журналистов – по числу стран-участниц, и госпожа Кендалл была одной из самых активных участниц мероприятия. Именно она задавала вопросы о деле Литвиненко и обо всех таких делах.
– Почему именно сейчас произошла отставка Михаила Фрадкова? – спросила она Владимира Путина на этот раз. – Не было бы демократичнее подождать, пока граждане России выскажут свое мнение на президентских выборах?
Она имела в виду, что надо дать возможность новому президенту сформировать новое правительство. Ведь всем тут было ясно, что с утверждением в должности Виктора Зубкова такой возможности у нового президента уже не будет.
– И почему Виктор Зубков? – продолжила госпожа Кендалл. – Не потому ли, что пост председателя правительства – хороший старт для президентской гонки?
– Это ничего общего ни с демократией (невеселые понимающие улыбки сидящих за столом. – А. К.), ни с антидемократией (веселые непонимающие улыбки. – А. К.) не имеет, – твердо заявил господин Путин. – Демократия неотделима от соблюдения закона. То, что сделано мною, находится в полном соответствии с законодательством, и в этом нет никаких нарушений.
Тогда непонятно, почему это не имело ничего общего с демократией. Владимир Путин, наверное, и сам понимал, что произносимое им не имело отношения ни к откровенности, ни к антиоткровенности.
– В 2004 году я сделал так же, – не в первый уже раз напомнил он.
Президент неожиданно признался, что существовал сценарий, по которому смены правительства не было бы до выборов президента страны.
– И мне хотелось бы, чтобы события развивались именно по этому сценарию. Но, к сожалению, члены правительства – прежде всего люди, – огорченно добавил он, как будто было бы лучше, если бы они были, например, машинками для стрижки травы. – Они сбавили обороты в своей работе, начали уже подумывать, как сложится их личная судьба после выборов. Я бы хотел, чтобы правительство в Москве, региональные власти и федеральные органы власти, как швейцарские часы, молотили, не переставая, вплоть до выборов и сразу после выборов… Мне нужно, чтобы это был хорошо отлаженный механизм безо всяких сбоев и ожиданий, безо всяких передышек.
То есть идея насчет машинок не была, как выяснилось, большим преувеличением.
Владимир Путин рассказал, что хотел показать тем, кто может и хочет работать в правительстве, что они могут остаться и после выборов, и что тем, кто готов сменить работу и заняться другими видами деятельности, лучше всего сменить работу.
– Я не подталкивал премьер-министра, – продолжил президент. – Он сам принял это решение. Он человек ответственный и прекрасно видел настроение в коллективе. Он пришел ко мне с предложением, и я с ним согласился.
Таким образом, Владимир Путин подкорректировал свой более ранний комментарий, который сводился к тому, что он, Владимир Путин, принял это решение совершенно самостоятельно. Версия, в соответствии с которой Михаил Фрадков сам пришел к президенту с заявлением об отставке, после того комментария смущала. Теперь вроде все в порядке.
После этого президент рассказал, что за человек Виктор Зубков. Таких людей у каждого из нас мало шансов встретить в обычной жизни. Я не помню, чтобы Владимир Путин когда-нибудь о ком-нибудь сказал бы за пять минут такое количество восторженных слов, какое он произнес в адрес господина Зубкова. Например, Сергею Иванову или Дмитрию Медведеву не досталось, наверное, за все время публичных выступлений Владимира Путина и десятой их доли, а то и сотой.
Виктор Зубков – и профессионал, и порядочный, и здравомыслящий, и ответственный, и мудрый. Он человек и с характером, и с большим опытом.
– Может ли он стать президентом? – переспросил Владимир Путин. – Да, может… Как и любой другой рядовой гражданин Российской Федерации! – как-то торжествующе закончил он. Он, конечно, не рядовой гражданин Российской Федерации.
Владимир Путин рассуждал теперь как-то задумчиво:
– Но Зубков не сказал, что он будет участвовать, он сказал, что может баллотироваться. Это взвешенный ответ, надо еще поработать, пройти выборы…
И Владимир Путин так близко к оригинальному тексту пересказал участникам встречи ответ Виктора Зубкова на вопрос, будет ли тот выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах, что могло показаться, будто это он его и писал.
Причем это был просто восторженный пересказ. Владимиру Путину нравится в Викторе Зубкове решительно все. То есть дело гораздо серьезней, чем могло бы показаться еще день или два назад.
Пересказ биографии Виктора Зубкова, который сделал Владимир Путин, тоже заслуживал внимания, и даже преувеличенного. В таком тоне, пересказывая биографию человека, рекомендовали его в члены КПСС, полагая, что в бюро райкома есть люди, для которых не очевидно, что этот человек достоин этого высокого звания.
– Его в свое время бросили на самый плохой совхоз, который умирал, и он сделал это предприятие лучшим в Советском Союзе. Он человек скромный, – рассказывал президент, – он не говорит об этом. Его потом послали в объединение совхозов, тоже худшее, и он сделал его лучшим.
– Говорят, что голое поле, некого выбрать. Но сейчас уже минимум пять человек могут претендовать на должность президента и быть выбранными.
Появился еще один человек. Это хорошо. У граждан России будет из кого выбрать, – подытожил Владимир Путин и окончательно запутал ситуацию со своими преемниками.
На вопрос, какая будет демократия при следующем президенте, Владимир Путин поделился соображением о том, что суверенная демократия – лозунг спорный (как известно, лозунг этот начертал на своих знаменах заместитель главы администрации президента России Владислав Сурков).
– Суверенитет, – добавил президент России, – это качество наших взаимоотношений с внешним миром… Определенная логика у тех, кто это утверждает, есть, и если вы заметили, я не вмешиваюсь; хорошо, когда люди об этом думают.
После этого встреча для нас была закрыта, и у меня появилось время записать то, что рассказал один из участников встречи, директор российских и европейских программ Института мировой безопасности Николай Злобин об истории взаимоотношений членов дискуссионного клуба «Валдай» с Владимиром Путиным и российскими чиновниками.
Накануне члены клуба встретились с первым вице-премьером Сергеем Ивановым. Николаю Злобину показалось, что на Сергея Иванова события, связанные с отставкой кабинета Михаила Фрадкова и особенно с назначением Виктора Зубкова, произвели сильное впечатление. Из-за этих событий Сергей Иванов опоздал минут на 20 (прежде всего из-за того, что Михаил Фрадков собирал членов своего бывшего кабинета, чтобы попрощаться с ними), не стал, как раньше, сразу отвечать на вопросы, а сказал, что сначала прочитает заявление, и сделал это неожиданно взволнованным голосом.
Овладел собой он уже минут через 20 и был тем человеком, которого господин Злобин видел на предыдущих встречах, то есть чувствовал себя более чем раскованно.
Два года назад он спросил у Сергея Иванова, будет ли тот преемником Владимира Путина, и министр обороны замахал руками и сказал, что нет, ни в коем случае и что он совершенно не хочет. Господину Злобину показалось, что он говорит искренне.
В тот же раз на встрече с Владимиром Путиным Николай Злобин взял с президента расписку в том, что тот не будет менять Конституцию и не станет баллотироваться на третий срок. Это была громкая история. Николай Злобин по английскому алфавиту был последним, и его посадили за стол в Екатерининском зале Кремля рядом с президентом России. Владимир Путин рассуждал о достоинствах российской Конституции, о ее неприкосновенности, а потом увидел, что сидящий рядом с ним человек тянет к нему руку, видимо, не для того, чтобы потрогать, а чтобы спросить разрешения задать вопрос. Президент согласился выслушать господина Злобина, и тот спросил, будет или не будет Владимир Путин баллотироваться на третий срок.
– Это что, предложение? – поинтересовался президент России и, как говорит Николай Злобин, хотел отвернуться, чтобы послушать какой-нибудь более приятный вопрос, но тут господин Злобин стукнул кулаком по столу и крикнул:
– Здесь вопросы задаю я!
Как думал господин Злобин, этот жест очень понравится президенту, потому что напомнит ему, как следователи КГБ разговаривали со своими клиентами. Но господин Путин не понял глубокого смысла происшедшего. Он медленно повернулся к Николаю Злобину, и тот увидел в глазах у президента России потрясение.
