Валентин Турчин - Инерция страха. Социализм и тоталитаризм
Н-да, подумал я, не хотел бы я очутиться в одной коалиции с этими ребятами. Англичанин, в сущности, мыслит точно так же, как тот латиноамериканец, с которым беседовал Колаковский. Подход один и тот же. Ленинский подход.
Возможно, что Берлингуэр думает не так. Но итальянская компартия не состоит из одного Берлингуэра. В каких терминах мыслит основная масса коммунистов? Итальянская компартия постоянно подчеркивает свою преданность идее прав человека. В последнее время все больше говорят об этом и французские коммунисты. И те, и другие открыто осуждают обращение с инакомыслящими в Советском Союзе. Само по себе это замечательно. Это большой сдвиг в международном коммунистическом движении, который порождает надежду, что этому движению, возможно, предстоит в конце концов сыграть положительную роль в истории. Но для этого необходимо интеллектуальное и нравственное возрождение радикального социализма. Прежде всего, он должен отказаться от нигилистических и разрушительных аспектов марксизма и от ленинской политизированности. Но этого мало. Необходимо глубокое обновление теоретического багажа, необходимы новые живые идеи. Без этой перестройки базиса самый интеграционизм лево-социалистического движения — его отличительная черта и привлекательное качество- будет неизбежно порождать механическую интеграцию, тоталитаризм.
Нынешнюю ситуацию в радикальном социализме я не могу характеризовать иначе, как духовное и интеллектуальное оскудение. Когда мне попадает в руки зарубежный марксистский журнал или книга, я не перестаю удивляться, насколько они похожи на советские издания. Та же убогость мысли, те же заученные мертвые формулировки, та же вульгарная, почти карикатурная политизация, та же поучающая самоуверенность. Приведу еще некоторые наблюдения Л. Колаковского:
"Когда я покидал Польшу в конце 1968 года (я не был на Западе по крайней мере шесть лет), я имел довольно смутное представление о радикальном студенческом движении в различных лефтистских группировках и партиях. То, что я увидел и о чем прочитал, я нашел жалким и отвратительным почти во всех (все же: не во всех) случаях. Я не проливаю слез по поводу нескольких окон, разбитых в демонстрациях; эта старая сука, потребительский капитализм, переживет такое несчастье. Я также не нахожу скандальным довольно-таки естественное невежество молодежи. Что потрясло меня, так это духовная деградация такого рода, какой я ранее никогда не видел ни в одном левом движении.
Я увидел молодых людей, пытающихся "реорганизовать" университеты и освободить их от ужасающего, дикого, чудовищного, фашистского угнетения. Список требований был, с некоторыми вариациями, очень похожим во всех университетах. Эти фашистские свиньи из истеблишмента хотят, чтобы мы сдавали экзамены, в то время как мы делаем Революцию; пусть поставят нам высшие оценки без экзаменов. Очень часто были требования вообще отменить некоторые предметы как ненужные - например, иностранные языки...
В одном месте революционные философы объявили забастовку, потому что в список книг для чтения были включены Платон, Декарт и другие буржуазные идиоты, вместо действительно необходимых великих философов, как Че Гевара и Мао... В другом месте благородные мученики мировой революции потребовали, чтобы их экзаменовали только другие студенты, выбранные ими самими, а не эти старые реакционные псевдоученые. Профессора должны назначаться (студентами, конечно) в соответствии с их политическими взглядами. В нескольких случаях в США авангард угнетенных трудящихся масс поджигал университетские библиотеки (никому не нужное псевдознание истеблишмента)... И все это, конечно, были марксисты, что означало, что они знают три-четыре изречения Маркса или Ленина, в частности, изречение: "До сих пор философы только объясняли мир различными способами, задача же заключается в том, чтобы изменить его". (Им было очевидно, что этим изречением Маркс хотел сказать, что нет никакого смысла учиться.)"36
Идейные рамки социализма в настоящее время ограничены сферой экономики и политики. Среди причин плачевного состояния социалистической мысли это обстоятельство играет почетную роль. Радикальный социализм, с одной стороны, притягивает людей с сильно развитым религиозным чувством, а с другой стороны, не может его удовлетворить. Религиозный элемент существует в нем, так сказать, подпольно, в организационной и политической практике.
Только понимая социализм как явление духовной культуры, только включив в него религиозную концепцию мира и человека, можем мы выйти за пределы "общества потребления". На это не способно ни безрелигиозное либерально-демократическое или социал-демократическое общество, ни советский тоталитаризм. Интересно, что официально провозглашенной Высшей Целью советского общества является "максимальное удовлетворение постоянно растущих материальных и духовных потребностей человека". Это предельно точная формулировка того, что такое общество потребления.
Марксизм-ленинизм проповедует в теории и проводит на практике предельную политизацию всех аспектов общественной жизни. Он всюду видит (а где не видит, там насаждает!) борьбу экономических интересов и борьбу за политическую власть. Мир нуждается сейчас в противоположной установке — в установке на деполитизацию важнейших аспектов жизни. Успех "Международной Амнистии", возрастание ее численности и влияния показывает, что все больше людей на планете начинает понимать это. Основная идея "Международной Амнистии"— деполитизировать представление о гражданских и политических правах личности, о недопустимости пыток и других форм негуманного обращения с людьми. Испокон веков эти вопросы относились к сфере политики. "Международная Амнистия" переводит их в сферу общечеловеческой нравственности, в сферу духовной культуры. Парадокс: как можно деполитизировать понятие о политических правах? А "Международная Амнистия" делает это. Делает путем полного отстранения от борьбы за власть и всего, что с ней связано. Она полностью, подчеркнуто отстраняется от предпочтения одних политических режимов или течений другим. И эта стратегия работает. Отделение проблемы прав личности от политической борьбы превращает эту проблему в проблему культуры. Я думаю, это одно из самых многообещающих явлений нашего времени.
Создание подлинно социалистической культуры требует деполитизации социализма. Вероятно, необходимы социалистические в неполитические организации, а в конечном счете единая всемирная организация, которая бы не только не ставила своей целью борьбу за власть, но, подобно "Международной Амнистии", пунктуально устранялась бы даже от высказывания любых политических предпочтений. Это не значит, конечно, что член такой организации, как и член "Международной Амнистии", не должен иметь политических предпочтений. Каждому ясно, что люди, работающие в "Международной Амнистии", сочувствуют политическим режимам, которые более или менее соблюдают права человека, и возмущаются режимами, где эти права грубо попираются. Но в своей деятельности в рамках этой организации они эти симпатии и антипатии игнорируют. Таков, по-видимому, единственный путь к интеграции человечества.
Процессы в культуре - дело долгое, а тут угроза тоталитаризма. Это и есть основная проблема нашего времени. Способность современной, переходной, культуры Запада устоять против тоталитаризма сомнительна. Что раньше: сложится обновленная культурно-социально-экономическая система, которая даст свободному миру необходимый минимум единства и устойчивости, или социально-политические конфликты, отсутствие общей воли и эгоизм отдельных групп приведут к глобальному тоталитаризму?
В гонке этих двух процессов ключевую роль играет развитие событий в Советском Союзе. Россия первой из развивающихся стран вступила в тоталитарный период и стала одной их двух сверхдержав мира. Ее пример, не говоря уж о прямом политико-экономическом влиянии, будет в значительной степени определять судьбу других стран. Если Россия сумеет встать на путь гуманизации и либерализации социализма и выйти из тоталитарного тупика, это будет почти решением проблемы в мировом масштабе. Напротив, стабилизация тоталитаризма в России даст сигнал к усилению тоталитарных тенденций во всех странах. Поэтому проблема прав человека в Советском Союзе далеко выходит за пределы наших национальных проблем, это проблема общемировая. Защищая права человека в Советском Союзе, американец, англичанин или француз заботятся о будущем своих потомков.
Инерция страха и мировоззрение
Таким образом, возрождение нашей эпохи должно начаться с возрождения мировоззрения. Кажущееся далеким и абстрактным так насущно необходимо, как, вероятно, ничто другое...
