Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ
На следующий день этот документ лег на стол Сталина. Нарком в своем кратком письме генсеку, поддерживая предложение руководителя военной разведки, писал: «Хотя обстановка для доставки этих грузов ухудшилась, все же ввиду крайней нужды в оружии при формировании новых республиканских частей считал бы возможным в последний раз отправить следующее имущество: 50 танков, 50 истребителей, 50 000 винтовок, 1000 станковых и 2000 легких пулеметов». К этой партии оружия добавлялось 50 миллионов патронов. Конечно, эти поставки были не последними, продолжались они и в 1937-м, и в 1938 годах.
Весь июль, когда Берзин руководил Разведупром, ему приходилось почти ежедневно заниматься проблемами, связанными с Испанией. Непрерывные поставки и проталкивание в Крым эшелонов с военной техникой, погрузка этой техники на испанские и советские корабли, вопросы, связанные с обеспечением связи во время плавания, взаимодействие с командованием республиканского флота при встрече «Игреков» у берегов Испании. Если к этому добавить все мероприятия, связанные с поставками в Испанию из Ленинграда и Мурманска, и проблемы обучения испанских летчиков в летных школах Союза, то работы начальнику Управления более чем хватало.
5 июля — очередной доклад наркому, в котором сообщалось, что последняя — четвертая отправка спецгрузов была начата по решению Политбюро от 11 апреля и 20 мая. В соответствии с этим постановлением к отправке предназначались 186 самолетов с полным боекомплектом, запасными частями, вооружением, а также 50 танков Т-26 тоже с полным боекомплектом и запчастями. Отправляли туда также 250 орудий и 50 000 винтовок с соответствующим количеством снарядов и патронов. Общий объем перевозок составил 70 000 тонн на сумму 46 333 тысячи американских долларов и был выполнен за период с 21 апреля по 30 июня. В конце письма приписка Берзина, что все финансовые расчеты по этой операции с Внешторгом закончены.
11 июля в очередном докладе Ворошилову Берзин писал, что находящийся в ленинградском порту «Игрек-36» закончил погрузку 1 июля и переведен в Ораниенбаумский порт, чтобы не привлекать внимания иностранных кораблей. Этот рейс с партией вооружения и боеприпасов предназначался для севера (Страна Басков). На черноморской линии к отправке готовился очередной «Игрек-37» с 50 танками и танковыми экипажами. Хотя отправка грузов производилась Разведупром, но без разрешения наркома Берзин не мог отправить эти корабли. Поэтому в докладе он писал: «Выжидание с отправкой грузов и людей не может быть слишком продолжительным. Обстановка же на морях сейчас относительно благоприятна, поскольку внимание держав отвлечено к событиям, произошедшим на центральном фронте. Учитывая последние успехи «друзей» и необходимость пополнения материальной части для дальнейшего развития этих успехов, полагаю целесообразным отправку обоих Игреков произвести в ближайшее время». Берзин правильно подметил тенденцию: разгром итальянского экспедиционного корпуса под Гвадалахарой облегчил положение Республики и ослабил морскую блокаду испанских берегов итальянским флотом. Наркома, очевидно, для очередного доклада в Политбюро интересовали не только сроки отправки и количество грузов, но и их общая стоимость. Поэтому на одном из докладов Берзина появилась его резолюция: «Берзину. Дать справку о денежных расчетах с «X» за уже поставленные и поставляемые товары».
Пришлось сотрудникам отделения «X» срочно готовить для начальника Управления отчет о денежных расчетах с «друзьями» за поставки вооружения и других материалов. 19 июля он подписал очередной доклад на имя Ворошилова, где говорилось о том, во что обошлась вооруженная помощь Советского Союза Испанской Республике. Первая поставка с 26.9 по 30.11.36 г. обошлась в 33 миллиона, вторая поставка с 23 декабря по 14 февраля 1937 года — в 15 миллионов. Вместе с накладными расходами и закупленным в других странах на два миллиона вооружением для Республики пришлось выложить за этот период почти 50 миллионов долларов. Третья поставка осуществлялась с 28 февраля по 13 марта. Перевозки осуществлялись на трех испанских пароходах и обошлись в 18 миллионов. Наиболее крупной была четвертая поставка с 21 апреля по 30 июля. На 9 испанских пароходах в Испанию было отправлено вооружения и других материалов на сумму в 46 330 тысяч долларов. Общий итог поставок за 9 месяцев составил 113 557 тысяч долларов. Поставки в июле на «Игрек-36» и «Игрек-37» обошлись в 9 миллионов.
Конечно, Берзину приходилось заниматься не только поставками вооружения республике. Хватало и других забот, тоже связанных с Испанией. На высшем уровне (Политбюро) было принято решение помочь «друзьям» обзавестись своими летными кадрами. В Кировабадской авиационной школе было решено организовать курсы испанских летчиков с четырехмесячным сроком обучения. Организация доставки из Ленинграда в Кировабад, контроль за их обучением, возвращение обратно и отправка на родину были возложены на Разведывательное управление. И отвечал за все это и отчитывался перед наркомом персонально Берзин. В докладе Ворошилову 16 июля он писал: «На вверенное мне Управление возложена отправка «друзей», закончивших учебу в Кировабадской школе, и прием новой группы — всего отправить и принять 279 человек». Нужны были деньги на содержание их в Москве и Ленинграде и на оплату пароходных билетов от Ленинграда до Испании. Нарком, конечно, согласился, и соответствующие суммы Управление получило.
После этого уже в докладе от 1 августа Берзин выставил «друзьям» счет за четырехмесячное содержание и обучение в Кировобадской школе первой партии испанских летчиков в количестве 188 человек на сумму 903 000 долларов. Он писал, что содержание и обучение одного слушателя обошлось в 4800 долларов. Очевидно, это был последний документ, подписанный Берзиным на посту начальника Разведывательного управления.
Как профессиональный разведчик Берзин большое внимание уделял организации всех видов разведки в республиканской армии. Существовавшая к началу войны секретная служба «Сервисно эспециаль» по своей структуре и кадрам не соответствовала условиям гражданской войны. Весной 37-го он разработал предложения о создании при Министерстве обороны Разведывательного управления. Правительство Кавалеро всячески саботировало развитие разведывательной работы в республиканской армии. И только после смены правительства, уже после отъезда Берзина в Москву, дело организации разведки сдвинулось с мертвой точки. Новый военный советник Григорович передал на рассмотрение министра обороны Прието и начальника Генштаба проект об организации при Министерстве обороны Разведывательного управления и положение по работе прифронтовой агентурной разведки. Принятие обоих этих документов имело большое значение для работы Разведупра в Испании. «Дейвис» в письме Берзину 23 июня 1937 года писал:
«Выдвинутые нами проекты были благоприятно приняты министром и начальником Генштаба. Сегодня я беседовал с субсекретарем министра, который, очевидно, будет непосредственно руководить этой работой. Субсекретарь заявил, что наши предложения будут, несомненно, приняты, и помимо вопросов, выдвинутых в проекте, просил меня составить план работы и вербовок по линии Америки и Франции на Италию и Германию. С этой целью он предложил мне встретиться с послом Испании в США.
Организация Разведывательного управления открывает широчайшие возможности для нашей работы. Нам, очевидно, будут предоставлены возможности для использования всех дипломатических, военных и коммерческих связей за рубежом. Принимая во внимание чрезвычайную засоренность заграничного аппарата, нам, конечно, нужно быть очень осторожными в подборе людей и по этой линии ориентироваться на подбор и посылку новых кадров».
Можно не сомневаться, что начальник Управления сделал все возможное для того, чтобы испанская агентура, работавшая в секторе стратегической разведки, работала не только на республику, но и на Советский Союз.
Взаимоотношения военной разведки с «карающим мечом пролетариата» — НКВД, всегда были скользкой темой для любого исследователя. Личные дела репрессированных разведчиков в архиве ГРУ и никогда не будут доступны. Следственные и реабилитационные дела в архивах ФСБ и Главной военной прокуратуры тоже под запретом. В открытых документах архивов почти ничего нет об обстановке в Разведупре и причинах снятий и перемещений ведущих сотрудников Управления. Тумана и неясного много, но писать о страшных 1937–1938 годах надо. И не только для того, чтобы показать подлинную и правдивую историю военной разведки, но и для того, чтобы попытаться вспомнить обо всех, кто был уничтожен и кто после 17 лет заключений выжил и был реабилитирован. Нужен мартиролог памяти военным разведчикам, погибшим не на боевом посту в мирные 30-е годы за линией невидимого фронта, а отдавшим свою жизнь в своей стране и погибшим от пули своих палачей.
