Владимир Веселов - Новый антиСуворов
Подписан он был 23 августа 1939 года в Москве (обратите внимание на дату, она нам скоро понадобится). Основное содержание его было таковым:
Обе договаривающиеся стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.
В случае если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая договаривающаяся сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
Ни одна из договаривающихся сторон не будет участвовать ни в какой группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
Было там еще несколько пунктов, посвященных взаимным консультациям и порядку разрешения возможных конфликтов, я их опустил, как не относящиеся непосредственно к теме нашего разговора.
Как видите, ничего криминального в тексте договора нет. Более того, формулировка второго пункта оставляла за СССР свободу действий в начавшейся через неделю германо-польской войне. Ведь слова «окажется объектом военных действий» можно трактовать двояко. Если бы поляки (французы, англичане) напали на Германию, она, несомненно, оказалась бы «объектом военных действий». Так что можно было считать, что договор предусматривает как раз такой случай. Но с другой стороны, после того как Гитлер напал на Польшу, поляки не сдались сразу, а оказали немцам вооруженное сопротивление. То есть Германия оказалась объектом военных действий со стороны Польши. Однако ничто не мешало Советскому Союзу сказать: «Мы считаем, что слова «окажется объектом военных действий» означают нападение третьей державы на Германию». После чего с легкой совестью встать на защиту «братьев поляков».
Эта не очень удачная формулировка была вынужденной для обеих сторон. Обычный для подобных документов вариант «в случае агрессии со стороны третьей державы» Германию, собиравшуюся начать агрессию, никак не устраивал. Но не устраивал он и СССР, поскольку Сталин тоже собирался в ближайшее время заняться решением территориальных проблем с соседями. Написать же прямо «в случае, если одна из договаривающихся сторон начнет войну против третьей страны» в открытом договоре, который должен был стать известным всему миру, было невозможно. Вот и пришлось ввести в договор компромиссную формулировку. А чтобы избежать разночтений, к договору были добавлены секретные протоколы, в которых все говорилось почти прямо.
2Тут надо сказать, что документ этот, вопреки распространенному мнению, до сих пор не найден (и наверняка никогда не будет найден). Имеется фотокопия из немецких архивов, происхождение которой сомнительно, и «подлинные протоколы» советской стороны, которые почему-то были обнаружены два года спустя после осуждения пакта Молотова — Риббентропа на Съезде Советов.
Впрочем, никто из серьезных исследователей не подвергает сомнению факт наличия этих секретных протоколов и то, что имеющаяся копия более-менее точно передает смысл этого документа. Однако сразу бросается в глаза, что в ней нет некоторых очень важных положений, которые просто-таки должны были быть обговорены при подписании договора.
Например, в речи Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 года (о которой я выше рассказывал подробно) говорится, что Гитлер признает ВСЮ Румынию сферой интересов СССР, в копии протоколов же речь идет ТОЛЬКО о Бессарабии. Весьма неясно трактуется в копии и вопрос с Финляндией. Но самое главное, в этом протоколе не говорится почти ничего об интересах Германии (об этом ниже). Так что, скорее всего, это не КОПИЯ, а всего лишь ВЫПИСКА из секретных протоколов. Что же еще в них было написано, мы никогда не узнаем. Так что придется нам использовать этот урезанный вариант, однако будем иметь в виду, что в подлинных протоколах наверняка содержалось что-то еще.
3Переводя содержание имеющегося документа с дипломатического языка на обычный, получаем: СССР может забрать себе Литву, Латвию и Эстонию, часть Польши, часть (или всю) Финляндии и Бессарабию. Германия же по этим протоколам получает свободу действий в Польше, причем останется ли польское государство существовать хоть в каком-то виде, высокие договаривающиеся стороны решат позднее.
Обратите внимание на постановку вопроса о Польше. Из нее со всей очевидностью вытекает, что на момент подписания договора Гитлер и Сталин вовсе не собирались «делить Польшу». Каждая из держав собиралась отобрать у поляков то, что она считала своей собственностью (СССР Западную Украину и Белоруссию, а Германия Данциг и кое-какие земли в Коридоре). Причем справедливость притязаний Советского Союза была признана западными державами (напомню, что международно признанная граница между СССР и Польшей проходила по «линии Керзона», практически совпадающей с нынешней восточной польской границей). Другое дело Германия. Ее притязания Запад не признавал, более того, совсем недавно он гарантировал целостность Польши (подразумевая, как это показали дальнейшие события, целостность в признанных тем же Западом границах). Так что весь смысл этих секретных протоколов заключался в одной фразе: ЕСЛИ Гитлер начнет войну с Польшей, Сталин ему мешать не будет, но свое заберет.
Однако эти протоколы вовсе не означали, что война начнется неизбежно. Рассмотрим варианты.
Самый простой, но наименее вероятный — поляки вдруг удовлетворяют претензии Германии и начинают с ней активно дружить. Советский Союз в этом варианте не получает ничего. Более того, угроза на западной границе увеличивается, поскольку, кроме слабой Польши, его соседом становится сильная Германия, которая, используя территорию Польши, может совершить нападение на СССР. Вариант очень неприятный, но Сталин его не опасался по весьма простой причине — он знал точное содержание гарантий, данных Англией Польше, и прекрасно понимал его потаенный смысл. Кроме того, ему известен был и характер польских лидеров. Так что в сложившейся на конец августа 1939 года ситуации примирение поляков с немцами было практически исключено.
Вариант второй — Германия и Советский Союз ОДНОВРЕМЕННО предъявляют свои претензии Польше. Вот тут война могла бы и не состояться. При всей склонности поляков к авантюрам их лидеры не могли не понимать, что если по ним ударят с двух сторон, от Польши очень скоро мало что останется. Даже если Англия с Францией активно вмешаются в конфликт, то есть вместо «странной» войны Германия получит настоящую, Польше от этого легче не станет. Так что поляки вполне могли удовлетворить претензии обеих сторон, одновременно затаив на них злобу.
Этот вариант тоже был не выгоден СССР. Поляки, позлобствовавши на обоих соседей, скоро поняли бы, что лучше злобствовать на одного соседа вместе с другим. Так что через некоторое время они помирились бы с немцами и принялись прикидывать, как бы в союзе с ними забрать обратно то, что им пришлось отдать СССР, а заодно и осуществить свою мечту о Польше «от моря до моря».
Не знаю, предлагали ли немцы оказать совместное давление на Польшу (скорее всего, нет), но Сталин точно такой вариант немцам не предлагал.
Теперь посмотрим, как могли развиваться события в случае, если бы война все же началась.
4Вариант первый. Англия и Франция объявляют войну Германии, но в точности выполняют свои обещания, т. е. где-то 13–15 сентября начинают активные боевые действия. Польша к этому времени практически разгромлена, так что Гитлер имеет возможность перебросить почти все свои войска на Западный фронт. Однако на это нужно определенное время, да и с ресурсами у немцев туговато (даже если не брать в расчет соображения «польских историков» о том, что в Германии «все кончилось»). Так что вермахту приходится кисло, а англо-французы потихоньку двигаются к Берлину. В это время Сталин заявляет, что третий пункт пакта о ненападении предусматривает нейтралитет СССР только в случае нападения на Германию третьей державы. Поскольку же Германия сама напала на Польшу, Советский Союз считает своей обязанностью помочь братьям-полякам.
Красная Армия начинает освободительный поход, но вместо Западной Украины и Белоруссии занимает всю Польшу, без особого труда расправляясь с оставленными на востоке частями вермахта. Польское правительство в это время уже находится в Румынии, и, естественно, советские войска его возвращения в Польшу не допускают. Зато в Варшаве, занятой частями Красной Армии, быстренько возникает Временное правительство Польши. Дальше продолжать не буду, каждый желающий может самостоятельно ознакомиться с реальными событиями 44–45-х годов, в результате которых эмигрантское польское правительство потеряло власть, а новое правительство Польши пошло на поводу у СССР.
