Станислав Бышок - Евромайдан имени Степана Бандеры от демократии к диктатуре
Культивирование насилия и преклонение перед сильной личностью часто называются в числе характерных составляющих «картины мира» украинских неонацистов. С добродушной улыбкой партиец может рассказать, как они с соратниками отняли и уничтожили листовки у агитатора конкурирующей партии или сорвали выступление «идеологически чуждого» историка или музыкального коллектива. После кровопролитного «Евромайдана», унесшего жизни сотни человек, таких историй стало значительно больше, хотя рассказываются они уже не с улыбкой, а с ненавистью в глазах.
Сама милитаристская эстетика украинских националистов, с прославлением «сечевых стрельцов» (формировавшиеся из жителей Западной Украины части австро-венгерской армии, сражавшиеся против русских императорских войск в Первую Мировую войну), воинов Украинской повстанческой армии и 14-й дивизии ваффен-СС «Галичина», предполагает склонность к силовому решению политических проблем. Это не может не вызвать симпатии к «Свободе» и — в большей степени — к «Правому сектору» со стороны молодых людей, видящих слабость руководства страны (что старого — «авторитарного», что нового — «демократического») как во вешней, так и во внутренней политике. Насилие — асимметричный ответ украинской молодёжи на бессилие центральной власти.
«Слава Украине!» — с митинговой трибуны приветствует своих соратников лидер ВО «Свобода» Олег Тягнибок, поднимая вверх правую руку с соединёнными большим пальцем и мизинцем (образуется фигура из трёх пальцев, символизирующая традиционный символ Киевской Руси, присутствующий и на гербе современной Украины, — тризуб). «Героям слава!» — хором отвечают однопартийцы и сочувствующие. (Другой вопросно-ответный лозунг партии носит более агрессивный характер: «Слава нации!» — «Смерть врагам!».)
«Родина — это не территория, Родина — это набор подвигов», — говорил один из создателей УНА-УНСО Дмитрий Корчинский. При этом «в зачёт» идут подвиги только тех украинцев, которые воевали против Российской Империи, как «сечевые стрельцы», против Советского Союза, как УПА и галицийские эсэсовцы, или против Российской Федерации, как УНА-УНСО. Подвиги же подавляющего большинства украинцев, которые, не будучи ангажированы австро-венгерской монархией или немецкими нацистами, воевали в обеих мировых войнах за Российскую Империю и СССР, умаляются.
«Те украинцы находились под влиянием имперско-московской пропаганды, поэтому шли воевать не за свою страну, а за оккупантов», — не моргнув глазом, объясняют нам молодые неонацисты. Если бы это заявили ребята из Львова или Ивано-Франковска, их можно было бы в какой-то степени понять, однако это говорят студенты из Киева и Черкасс, абсолютно «небандеровских» регионов Украины.
Несмотря на то, что «Свобода» в ходе выборов в Верховную Раду в октябре 2012 года успешно «перешла Днепр» и из региональной (Львовская, Ивано-Франковская и Тернопольская области) стала общенациональной партией, её идеологическая интерпретация истории страны, как нетрудно заметить, носит ярко выраженный «местечковый» характер. Взгляды, переживания и фобии, свойственные малой части украинского народа, в течение длительного времени находившегося под властью Польши и Австро-Венгрии, навязываются всему украинскому народу в целом.
Таким образом, вместо общенациональной украинской идеи получается скорее региональная идея бывших провинций католических королевств Восточной и Центральной Европы. Партия национального большинства оказывается основанной на местечковой, узконаправленной и шовинистической идеологии. Несмотря на то, что «свободовцы» отрицают реальность деления Украины на Запад и Восток, утверждая, что это разделение выдумано врагами украинского народа (кем именно, нетрудно догадаться), с точки зрения серьёзно отличающегося, зачастую диаметрально противоположного восприятия истории единой — на настоящий момент — страны, деление это вполне реально.
Деление это заметно и по голосованиям на парламентских и президентских выборах, и по поддержке или осуждению «Евромайдана». На пике киевских вооружённых протестов в феврале 2014 года неонацисты даже начали отправлять «поезда дружбы» (название, достойное Оруэлла!) в те регионы страны, которые «недостаточно активно» поддерживают «Евромайдан» или даже выступают за федерализацию Украины и против новой власти. Несмотря на значительное число вооружённых активистов — «демократизаторов», которых привозили «поезда дружбы», в «небандеровских» регионах юго-востока страны они получали активный отпор и возвращались обратно: кто в Киев, а кто во Львов.
И снова мифологияВсякий национализм опирается на ту или иную историческую мифологию. Националистическая мифология любого народа включает в себя три основных составляющих:
• Наш народ был великим и могучим.
• Враги оккупировали наши земли и лишили наш народ величия и могущества.
• Сейчас наш народ расправляет (должен расправить) плечи, чтобы свергнуть ярмо оккупантов и снова стать великим и могучим, как раньше.
Вместо «великого и могучего» народ может быть процветающим, красивым, богатым и каким угодно ещё. Любые исторические события, начиная с былинных времён, в националистическом дискурсе трактуются исключительно исходя их трёх мифологических составляющих. Ввиду того, что народная история — это всегда история войн, порой войн всех против всех, в которых можно и потерпеть сокрушительное поражение, найти претендента на роль «самого главного оккупанта» не составляет труда.
Современный человек, исторически преодолевший стадию «первобытного сознания» и формально являющийся существом рациональным, на самом деле весьма неустойчив перед очарованием тех или иных мифов. Особенно привлекательны мифы, апеллирующие к глубокой древности, позволяющие ощутить себя частью великой цивилизации, наследником благородной культуры, сыном героических пращуров. (Кстати, сюда же относятся современное увлечение городских жителей «традиционной медициной» и «старинными рецептами».)
Также сильны и отрицательные мифы, своего рода античные трагедии, связанные с такими понятиями, как оккупация, геноцид, массовое насилие, депортации. Именно на эти мифы делает упор ультранационалистическая украинская пропаганда, причём способствует ей в этом и сама современная мейнстримовая украинская историография (и либерального, и националистического толка), воспринимающая Россию и русских не в качестве освободителей братской Украины от польских, татарских, немецких и иных захватчиков и строителей фактически всей инфраструктуры страны, но в качестве сугубо отрицательных и злонамеренных персонажей, пришедших грабить, убивать и проводить насильственную коллективизацию украинцев. В чёрно-белом мировосприятии не бывает «немного плохих» действующих лиц.
В качестве возможного объяснения бесчеловечных сербо-хорватских войн XX века, войн между народами, разделёнными по политическим и религиозным мотивам, но при этом говорящими на одном языке и столетиями живущими вместе, психоаналитики выдвинули теорию «нарциссизма малых различий». Суть теории сводится к тому, что взаимная неприязнь, перерастающая в абсолютно слепую и всепоглощающую ненависть, с большей вероятностью может вспыхнуть между близкими, очень похожими друг на друга людьми или целыми народами. В этой связи вспоминается грустный, по большому счёту, анекдот про украинца, который «поубивал бы москалей» за то, что они говорят не «пыво», а «пиво».
Этот анекдот — тонко схваченное понимание «нарциссизма малых различий».
Именно мифологическое сознание могло породить идеи о том, что русские — это не братья украинцам, что постулировалось ещё идеологами панславизма, но «смесь угро-финнов и татаро-монголов, укравшая у настоящих русов (т. е. теперешних украинцев) и имя, и название страны»[296]. Такие фантастические, с точки зрения русских, темы регулярно появляются не только на форумах и в Интернет-сообществах украинских неонацистов (которые сами по себе представляют психологический интерес), но и в речах центральных спикеров той же «Свободы». И если антисемитских высказываний от них слышится всё меньше, то антироссийская и антирусская риторика только усиливается. Действительно, «интегрироваться в цивилизованную Европу» антисемитам трудно, а вот русофобам — гораздо проще.
В романе «1984» Оруэлла герой после долгих и изощрённых пыток был вынужден признать, что «2+2=5», а «мир — это война». Страшно представить, через какое насилие над сознанием и здравым смыслом нужно пройти, чтобы начать считать русских, которых этнические украинцы каждый день видят на улицах, с которыми ежедневно общаются и которые внешне абсолютно ничем не отличаются от украинцев и других представителей Восточной Европы, — «татаро-монголами»! Другое объяснение этого мифологического «превращения» русских — запрос на миф об «извечном враге». Как писал великий русский поэт Пушкин: «Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад».
