Евгений Морозов - Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети
Конец американского интернета
Взгляд на концепцию свободы интернета как на удобное прикрытие для смены правящего режима мог бы показаться нелепым, если бы он не был столь широко распространен среди американских лидеров общественного мнения. Подобный кибершовинизм, однако, вызвал неприятности у американских компаний, много лет экспортировавших свободу интернета, пусть и в ее слабейшей форме.
До того как всерьез заговорили о свободе интернета, ни один политический лидер не мог считать пользователей “Твиттера” серьезными политическими противниками. Они казались скоплением скучающих хипстеров, мучимых непреодолимым желанием поделиться планами на день с целым светом. И вдруг эти строчащая в “Твиттер” богема превратилась в Че Гевар интернета. Какой же диктатор захочет иметь дело с батальоном революционеров с айпадами, рыщущих по суши-барам в поисках соратников?
“Веб 2.0” переместился с периферии политической жизни в авторитарных государствах в ее центр не только потому, что роль его усилилась или он приобрел новые возможности для свержения правительств, но и потому, что западные лидеры и СМИ сильно преувеличили его значение и это насторожило диктаторов. Однако значение интернета (во всяком случае, если речь идет о приготовлении нового публичного пространства к принятию демократических норм) можно будет оценить лишь спустя долгое время – и при условии, что правительства воздержатся от трансформации цифрового пространства в соответствии с собственной повесткой дня. Радоваться здесь нечему: за предположительно безвредной цифровой средой, на которую государство, возможно, иначе не обращало бы внимания, сейчас следят пристальнее, чем за антиправительственными выступлениями в реальности. Карлос Паскуаль, американский посол в Мексике и кадровый дипломат с многолетним опытом, рассказал в интервью “Нью-Йорк таймс мэгэзин”: “Если (и когда) в определенной стране… распространяется представление о ‘Твиттере’ или ‘Фейсбуке’ как об орудиях американского правительства… это ставит под удар и саму компанию, и людей, которые пользуются ее продуктами. Неважно, как обстоит дело в реальности… Есть определенная черта, и мы [правительство США] не должны ее переступать”.
Когда люди узнают о таинственной, ничем не подтвержденной роли, которую сыграл “Твиттер” в иранских беспорядках, и секретном сотрудничестве “Гугла” и Агентства по национальной безопасности, а также о зарубежных экскурсиях, которые Госдеп США организует для боссов из Кремниевой долины (они уже посетили Индию, Ирак, Мексику, Сирию и Россию), авторитарным правителям становится не по себе, даже если их сограждане продолжают заниматься в интернете той же ерундой, что и всегда. Единственное отличие в том, что теперь Всемирная паутина воспринимается как своего рода бомба с клеймом “Сделано в США”, которая может подорвать авторитарный режим. Когда дело доходит до интернет-сервисов, требующих бережного обращения, таких как электронная почта, реакция этих правительств не кажется уж очень странной. Как отреагировали бы американские власти, узнав, что многие граждане страны держат электронные ящики на серверах китайского провайдера, поддерживающего тесные отношения с НОАК? Государству не нужно быть авторитарным, чтобы занервничать оттого, что его граждане хранят свои тайны за границей.
Многие правительства только сейчас начинают понимать, насколько тесно их коммуникации связаны с американской инфраструктурой. “Доминирование американских компаний в сфере производства программного и аппаратного оборудования, как и в интернете, дает госорганам США колоссальное преимущество в наблюдении за тем, что происходит в киберпространстве”, – отметил журналист Миша Гленни. Логично, если другие правительства попытаются бросить вызов этому господству. Даже если принцип “информационного суверенитета” (предполагающего, что государства должны на законодательном уровне озаботиться вопросом национальной принадлежности и лояльности тех, кто осуществляет посредничество на их информационных рынках) отчасти дискредитирован тем, что столь много китайских и кубинских чиновников, ответственных за пропаганду, любят о нем упоминать, его значимость должна вырасти относительно роли интернета в международных отношениях. Американское правительство, судя по его нервной реакции на деятельность транснациональных информационных центров влияния вроде “Вики-ликс”, также все сильнее заботится о своем информационном суверенитете.
Учитывая, сколько тратят американские военные и разведчики на исследования и технологии, трудно найти в этой сфере компанию, которая не была бы связана с ЦРУ или какой-либо другой организацией с трехбуквенным названием-аббревиатурой. Хотя руководство “Гугла” не слишком об этом распространялось, сервис Keyhole (предшественник Google Earth), который компания приобрела в 2005 году, разрабатывал венчурный фонд “Ин-кью-тел” – коммерческое инвестиционное подразделение ЦРУ. В редких публичных комментариях представители иностранных спецслужб неизменно называют сервис Google Earth спонсируемым ЦРУ орудием для уничтожения мира. Генерал-лейтенант ФСБ Леонид Сажин выразил разочарование не только России, когда заявил в 2005 году: “Террористам не надо заниматься рекогносцировкой целей. Теперь за них это делает американская компания”. Не вызвало прилива доверия и то, что недавно “Ин-кью-тел” вложил средства в компанию, занимающуюся наблюдением за шумом в “Твиттере”, предположительно для того, чтобы, по словам представителя фонда, разведывательное сообщество получило возможность “раннего предупреждения в отношении того, как развиваются события в международном масштабе”. В июле 2010 года “Ин-кью-тел” и “Гугл” вложили деньги в компанию, занимающуюся мониторингом социальных медиа. Этот шаг вызвал волну слухов и конспирологических предположений. Какими бы ни были мотивы этого шага, он создал впечатление, будто между зловещим ЦРУ и шумом в социальных медиа есть тесная связь. Многие авторитарные лидеры помнят о том, что “Радио Свободная Европа” сначала финансировалось ЦРУ, а также о том, что “Радио Свобода” (Radio Liberty) первоначально называлось “Радио Освобождение” (Radio Liberation). Поэтому опасения, что ЦРУ может иметь отношение к появлению революционных медиа, не лишены основания.
И чем сильнее будет впечатление, что американские компании – едва ли не агенты правительства США, тем активнее иностранные государства будут мешать им вести бизнес на своей территории. Это неминуемо подтолкнет правительства к вложению денег в местные эквиваленты популярных американских интернет-сервисов или к поиску способов поставить иностранные фирмы в неблагоприятные условия по сравнению с национальными компаниями. В конце 2009 года Турция объявила о планах предоставить всем гражданам ящики на государственном почтовом сервере и построить интернет-поисковик, который будет больше отвечать “турецким вкусам”. Иран тут же последовал за Турцией, объявив в феврале 2010 года, после запрета Gmail, о начале работы над подобным почтовым проектом. Летом 2010 года иранские власти сообщили, что собираются создать национальный поисковик. Месяц спустя российское правительство заявило, что и оно подумывает предоставить каждому гражданину аккаунт в государственной системе электронной почты, например затем, чтобы облегчить идентификацию людей, пользующихся цифровыми государственными услугами (электронное правительство быстро развивается). Я уже отмечал, что российские политики всерьез увлечены идеей создания интернет-поисковика, контролируемого государством и способного конкурировать с “Гуглом”. По сообщениям российских СМИ, в проект вложено 100 миллионов долларов.
Джон П. Барлоу, киберутопист и автор текстов группы Grateful Dead, сочинивший в 1996 году “Декларацию независимости киберпространства”, либертарианский манифест цифровой эпохи, любит говорить, что “Первая поправка [к Конституции США] стала внутренним документом в киберпространстве”. Это положение, однако, может оказаться временным и измениться, как только правительства иностранных государств поймут, что предпочли бы не отдавать Америке ключевые пункты инфраструктуры информационного общества. Как только западные политики (в данном случае преимущественно американские) начинают говорить об использовании геополитического потенциала интернета, у всех остальных появляются сомнения в том, насколько разумно позволять американцам держать интернет в своих руках (и с точки зрения роли Вашингтона в управлении Всемирной паутиной, и с точки зрения доминирующего положения на ИТ-рынке компаний из Кремниевой долины).
Важно также то, что китайские и российские интернет-компании могут предложить своим пользователям гораздо более удобные и полезные сетевые сервисы просто потому, что им известны запросы соответствующей интернет-аудитории. Поэтому-то они преуспели в привлечении аудитории и, что важнее, в выполнении пожеланий правительств. Политизация сервисов “веб 2.0”, по-видимому, повышает роль местных клонов веб-сайтов с глобальным охватом. “Высокомерие [американцев] заставляет их думать, будто для Китая важны ‘Твиттер’, ‘Фейсбук’ и ‘Ю-Тьюб’. Но на самом деле важны не они… ‘Вэйбо’ (Weibo), ‘Кайсинь’ (Kaixin) или ‘Жэньжэнь’ (RenRen), а еще ‘Юку’ (Youku) и ‘Тудоу’ (Tudou) – вот что действительно важно”, – напоминает китайско-американский блогер Кайзер Ко о грандиозной популярности у китайцев национальных сетевых сервисов.
