Владлен Дорофеев - Сталинизм. Народная монархия
Возражать Рузвельту, естественно, было нечего. Однако эта переписка произойдет уже после крымской встречи, которая проходила в духе «доброжелательства и взаимопонимания». Сталин не хотел портить ее упреками в адрес Англии и США, и ограничился лишь намеками.
* * *Вся Ялтинская конференция была посвящена глобальным проблемам будущего Германии, послевоенному устройству мира, репарациям, разграничению польской границы и формированию польского правительства, вступлению Советского Союза в войну против Японии. По всем этим вопросам решающее слово оставалось за Сталиным. Во время обеда в Юсуповском дворце Сталин провозгласил тост за здоровье английского короля.
В ответ Черчилль произнес целую речь, посвященную Сталину. Позже он вспоминал ее по своим записям дословно.
— Я пил за здоровье маршала Сталина несколько раз, — сказал он. — На этот раз я пью с более теплым чувством, чем во время предыдущих встреч, не потому, что он стал одерживать больше побед, а потому, что благодаря великим победам и славе русского оружия он сейчас настроен более доброжелательно, нежели в те суровые времена, через которые мы прошли. Было время, когда маршал относился к нам не столь благожелательно, и я вспоминаю, что и сам кое-когда отзывался о нем грубо, но наши общие опасности и общая лояльность изгладили все это. Мы чувствуем, что в его лице мы имеем друга, которому можно доверять, и я надеюсь, что он по-прежнему будет питать точно такие же чувства в отношении нас. Желаю ему долго жить и увидеть свою любимую Россию не только покрытой славой в войне, но и счастливой в дни мира.
В ответ на выступление Черчилля Рузвельт сказал:
— Тост премьер-министра навевает много воспоминаний. В 1933 ГОДУ моя жена посетила одну из школ у нас в стране. В одной из классных комнат она увидела карту с большим белым пятном. Она спросила, что это за белое пятно, и ей ответили, что это место называть не разрешается. То был Советский Союз. Этот инцидент послужил одной из причин, побудивших меня обратиться к президенту Калинину с просьбой прислать представителя в Вашингтон для обсуждения вопроса об установлении дипломатических отношений. Такова история признания нами России».
Удивительное дело! Советский Союз существует уже 16 лет, страна занимает одну шестую часть суши, а весь мир его не видит и не слышит. Интересно, а если бы не счастливый случай, если бы жена Рузвельта не побывала тогда в школе, то так бы и осталось на картах США белое пятно, а американский народ так бы и не узнал о существовании Советской России?
Для сравнения. Именно в эти годы к власти в Германии пришел Гитлер. Он не скрывал своих агрессивных намерений. Однако Германия не стала белым пятном, а гитлеровское правительство не было правительством-изгоем. А вот нашу страну не только не признавали, но и по возможности вредили ей, радовались нашим неудачам, чернили наши успехи и науськивали Гитлера, чтобы он проучил ненавистный им Советский Союз.
Вот такая мораль у так называемого «цивилизованного» мира. Сталин знал ему цену. Он был абсолютно убежден, что победы Советской Армии вызывают у союзников не только и не столько восторг, сколько страх. Он догадывался, что за его спиной Черчилль и Рузвельт ведут переговоры и строят планы, как преуменьшить освободительную роль Советского Союза для народов Европы. И он не ошибался в своих подозрениях. Первого апреля, практически в то самое время, когда Сталин обвинял союзников в сговоре с гитлеровцами, а они пытались его переубедить, Черчилль и Рузвельт обсуждали вопрос, как оттеснить Советский Союз на последнее место в деле разгрома гитлеровской Германии. «Русские армии, — писал тогда Черчилль Рузвельту, — несомненно, захватят всю Австрию и войдут в Вену. Если они также захватят Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли основной вклад в нашу общую победу, и не может ли это привести их к такому умозаключению, которое вызовет серьезные и весьма значительные трудности в будущем? Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток, и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять».
Решающее сражение
Вот о чем беспокоились уже тогда наши «союзники», и вот какую роль они пытались отвести Советскому Союзу, разгромившему главные силы фашистской Германии. Они решили воспользоваться плодами этой победы, благо немцы беспрепятственно сдавали им города, открывая дорогу на Берлин.
Однако Сталин не сидел сложа руки. Он отлично знал повадки своих «друзей» и действовал на опережение. В конце 1944 года он дал команду Генеральному штабу разработать план завершающей кампании войны и прежде всего сделать все расчеты по Берлинской операции. Сразу же после Ялтинской конференции он вызвал к себе Жукова и рассказал ему о своем впечатлении от встречи с Черчиллем и Рузвельтом.
— Что-то в их речах много елея, — сказал Иосиф Виссарионович, — так и рассыпаются мелким бесом. Не иначе как задумали какую-то пакость. Ты как думаешь?
— Да уж, за так они нас не похвалят. Тут есть какой-то подвох.
— Какой? — настороженно спросил Сталин.
— Думаю, — сказал Жуков, — первыми хотят войти в Берлин и заявить, что это именно они разгромили Гитлера.
Во время разговора с Жуковым Сталин, по своей обычной привычке, прохаживался по кабинету, а потом остановился и внимательно посмотрел ему в глаза.
— Вот и я так думаю, — сказал он. — Поезжайте в Генштаб и вместе с Антоновым еще раз просмотрите все расчеты по Берлинской операции, а завтра в 13 часов встретимся здесь же.
Остаток дня и большую часть ночи Жуков и Антонов еще и еще раз просматривали все расчеты по Берлинской операции. Все, казалось, было учтено. Но и после этого, когда они пришли к Сталину, он внес целый ряд поправок и корректировок и только после этого в целом утвердил план.
— Ну что, — сказал Верховный, прощаясь с Жуковым, — с богом.
Однако через несколько дней он снова вызвал Жукова с фронта.
— Немецкий фронт на Западе рухнул окончательно, — сказал Сталин, — и, видимо, гитлеровцы дали зеленый свет союзным войскам. В то же время против нас они усиливают все группировки.
Сталин подошел к карте и, раскуривая трубку, продолжал:
— Вот смотрите последние данные о состоянии Западного фронта.
Жуков сразу же оценил сложившуюся обстановку. Фронт для англо-американских войск был открыт. Они могли двигаться к Берлину на максимальной скорости. Единственное, что их могло задерживать — это искусственно созданная видимость каких-то сопротивлений немцев, чтобы Сталин не заподозрил их в предательстве. Словом, делать вид, что они ведут кровопролитные бои.
Для сравнения Жуков сообщил Иосифу Виссарионовичу, какая концентрация немецких войск на Берлинском направлении. Здесь гитлеровцы сосредоточили 48 пехотных, 4 танковых,10 моторизованных дивизий, 37 отдельных пехотных полков, 98 отдельных пехотных батальонов и другие формирования. Всего в этих соединениях насчитывалось более миллиона человек, 1500 танков и штурмовых орудий, 3300 самолетов.
— Думаю, — сказал Сталин, — драка будет серьезная.
Он с минуту помолчал, прошелся по кабинету, мысленно взвешивая соотношение сил, и добавил:
— Мы также неплохо подготовились.
Учитывая манипуляционные действия союзных войск, Сталин делает вывод, что Берлин необходимо взять в кратчайший срок; начинать операцию нужно не позже 16 апреля и закончить в течение 12–15 дней.
* * *Решающее сражение за Берлин началось точно по плану. В 5 часов утра 16 апреля земля вздрогнула от многотысячных залпов орудий. В течение 30 минут на позиции противника обрушилось неимоверное количество снарядов — 1 млн. 236 тысяч. Это почти по одному снаряду на каждого обороняющегося в берлинской группировке противника.
Битва за Берлин не имеет аналогов в мировой истории войн.
И еще: Берлинская операция — первая, в которой при планировании учитывались не только силы и возможные действия противника, но и действия союзных англо-американских войск. Причем учитывались они не в плане взаимодействия и взаимопомощи, а как конкуренты, оппоненты, соперники, способные на непредвиденные действия.
Такой расчет не был излишним. Накануне штурма Берлина внезапно умирает Рузвельт. Сразу же после его похорон новый президент США Трумэн собрал совещание, на котором присутствовали военные руководители и финансовые магнаты. Новый глава Белого дома открыто выступил против политики, проводимой Рузвельтом в отношении СССР. Он призвал участников собрания искать какие-то компромиссы для сохранения Германии и высказал свои соображения по поводу того, что Советский Союз после войны превратит Европу в коммунистический материк. «Русские скоро будут поставлены на место, — сказал Трумэн, — и тогда Америка возьмет на себя руководство движением мира по пути, по которому следует его вести».
