Олег Грейгъ - Сталин мог ударить первым
После чего войска Эриха фон Манштейна перешли в наступление и через какое-то время его авангардные части ворвались в город.
И тогда командованием ЧФ было принято решение послать в Севастополь эсминец «Совершенный», за ним — эсминец «Свободный», транспорт «Абхазия» и судно «Гюйс», чтобы те доставили боеприпасы и вывезли оставшийся командный состав. Но кораблям прорваться не удалось. За время обороны города советские корабли выполнили 407 стрельб и израсходовали более 12 000 снарядов. Характерно, что количество погибших солдат вермахта от артиллерийских налетов советского флота было практически равно… нулю. Отсутствие корректировки (а вы уже знаете, где и для чего были собраны корректировщики) делало невозможным попадание по конкретным целям, оттого снаряды с кораблей и пахали горячую крымскую землю, калечили и убивали мирных жителей Бельбекской долины.
Последним надводным кораблем, прошедшим в Севастополь, был лидер «Ташкент» под командованием капитана 3-го ранга Василия Николаевича Ерошенко. В ночь на 27 июня на нем вывезли 2000 раненых солдат и командиров заградотрядов, которые взяли на борт обрывки полотна знаменитой панорамы «Оборона Севастополя 1854–1855 гг.».
Многими историками и командованием ВМФ, партийными и советскими руководителями утверждалось, что когда началась война на Крымском полуострове, то территория Исторического бульвара, на котором находится знаменитый 4-й бастион и панорама, были объявлены «территорией вне войны», т. е. немцам предлагалось совершить гуманный акт: не бомбить знаменитое сокровище — полотна основоположника русского панорамного искусства художника-баталиста Франца Алексеевича Рубо (1856–1928), написавшего панораму «Оборона Севастополя» к 1905 году, к 50-летию Крымской войны. И Эрих фон Манштейн также подтвердил мне, что ни одна бомба, а в этом его заверял и генерал фон Рихтгофен, командир 8-го авиакорпуса, не упала на территорию Исторического бульвара.
Но некоторым особо приближенным к власти известно было другое, о чем поговаривали в тесных кремлевских кругах: что Мехлис отдал спецприказ подразделениям ГУГБ, сотрудники которых вместе с подготовленными для подобных целей летчиками небезызвестного чекиста генерала И. Серова на самолетах немецких образцов нанесли бомбовый удар по Историческому бульвару, в результате чего пострадала панорама. И это также закрытая страница той чудовищной войны. Наш читатель НИЧЕГО не знает об этом генерале и его отрядах головорезов! — утверждаю с полной ответственностью за свои слова. Потому что если бы знали хотя бы частично об их злодеяниях против собственного народа, то поняли: кого еще следовало бы судить в ходе Нюрнбергского трибунала!
Севастопольцы, пережившие не только оборону, но и оккупацию (по словам очевидцев, находящиеся тогда при немцах жители Корабельной стороны чувствовали себя более защищенными, чем при красной оккупации в 20–30-е годы), — утверждают, что во время этой бомбардировки несколько бомб упало около памятника генерал-лейтенанту графу Эдварду Иоганновичу (а не Эдуарду Ивановичу, как его именуют!) Тотлебену, но повреждений не произошло, разве что осколок попал в бедро монументального солдата с винтовкой наперевес. Это отверстие было вплоть до конца 50-х гг. (я сам хорошо это помню; еще и сейчас видна «заплатка»); а экскурсоводы, в том числе и бывшие комиссары бригад морской пехоты, а после войны — полковники в отставке Николай Евдокимович Ехлаков и Арам Исаакович Сунгурьян, с упоением рассказывали о том, как «фашистские звери» разбили панораму и с памятника генералу Тотлебену, немцу по происхождению, срезали голову и что весь период оккупации статуя так и простояла изуродованной. Только жители Севастополя и окрестных сел знают и помнят, что этот акт вандализма произведен в одну из июньских ночей 1942 года руками сотрудников госбезопасности. Аюдям по радио и через местную печать тогда «разъяснили», что голову на памятнике срезало осколком во время бомбардировки.
Глава 33
Надежда возлагается на… обреченных
К началу сражения, или, как называют советские историки, третьего штурма Севастополя, численность оборонявшихся в городе-крепости солдат и моряков флота и Приморской армии достигла 230 000–250 000 человек.
Но обратимся еще раз к свидетельству непосредственного участника тех трагических событий, генерал-фельдмаршала фон Манштейна. Его рассказ о боевых действиях в 1942 году под Севастополем для одних читателей может являться выдумкой, для других — правдой, в зависимости от восприятия. Не стану навязывать свои суждения, как читать и воспринимать нижесказанное. Склонившийся над разложенными перед нами картами из его домашнего архива, показывает и рассуждает Эрих фон Манштейн:
— Наступление на севере должен был вести 54-й ак в составе 22-й Нижнесаксонской пехотной дивизии во главе с генерал-лейтенантом Вольфом, 24-й пд во главе с генерал-лейтенантом бароном фон Теттаном, 132-й лпд во главе с генерал-лейтенантом Линдеманном, 50-й пд во главе с генерал-лейтенантом Шмидтом и усиленного 213-го пп 22-й дивизии под командованием полковника Хитцфельда (который впоследствии захватит 30-ю батарею капитана Александера у поселка Любимовка. — Авт.). Численный состав наших дивизий, не имевших пополнений после боев на Керченском плацдарме, которые по штату должны иметь 15 860 (вернее — 15 859), на самом деле имели от 8000 до 10 000 человек, а в 132-й лпд количество солдат и офицеров было немногим более 6000. Считаешь? Ну и как?
Я приказал 54-му корпусу сосредоточить свои силы на высотах севернее восточной оконечности бухты Северной. Участки укрепрайона необходимо было подавить огнем, чтобы взять их с тыла. Левый фланг корпуса должен овладеть высотами у села Гайтаны и юго-восточнее его, чтобы обеспечить наступление румынского горного корпуса.
Наступать на южном участке я поручил 30-му ак в составе 72-й пд во главе с генерал-лейтенантом Мюллером-Гепгардом, 170-й пд во главе с генерал-лейтенантом Зандером и 28-й легкой пд во главе с генерал-лейтенантом Зингубером. 30-й корпус должен был захватить исходные позиции и артиллерийские НИ с целью дальнейшего наступления к Сапун-горе. Но прежде нужно было овладеть первой линией обороны противника на рубеже Северный нос — Камары. Для выполнения этой задачи 72-й пд было приказано наступать по обе стороны шоссе на Севастополь. А 28-й лпд — захватить северную гряду восточнее Балаклавской бухты. 170-ю пд оставили в резерве. Местность там, как ты знаешь, резко пересеченная, так что каждый обязан исполнять точную и хорошо просчитанную конкретную задачу. Румынский горный корпус должен был сковывать противника перед своим фронтом. Румынская 18-я дивизия — прикрывать наступление левого 54-го ак. Южнее 1-я румынская горная дивизия должна была поддерживать наступление северного фланга 30-го ак в районе Сахарной головки.
Что касается артиллерийской подготовки самого наступления, то мы отказались от огневого налета, это, если тебе известно, излюбленный прием нашего противника. Во-первых, ситуация была не та, да и боеприпасов не хватило. Потому артиллерия вела корректируемый огонь за пять дней до начала наступления пехоты. После, во время корректировочного огня, начал работать 8-й авиакорпус, совершая непрерывные налеты на военные и военно-тыловые объекты Севастополя, на портовые сооружения и аэродромы.
Главное командование предоставило в наше распоряжение мощные огневые средства. На позициях 54-го АК начальник артиллерии генерал Цукерторт имел в своем подчинении 56 батарей большой мощности и 40 батарей легкой артиллерии, 18 минометных батарей, их обслуживали солдаты 10-го и 14-го дивизионов. Знаю, что после войны было много разговоров о знаменитой пушке «Дора» калибра 800 мм, спроектированной для разрушения сооружений линии Мажино. Но ее эффективность невысокая, так, грозная игрушка. Однако «Дорой» был поражен склад боеприпасов на Северной стороне и несколько незначительных объектов. Артиллерией 30-го ак командовал генерал Мартинек, австриец по национальности. Он погиб, командуя впоследствии корпусом. А в 30-м ак он просто-таки блестяще организовал использование артогня, почти все снаряды дивизионов поражали цели противника. В его подчинении в двух дивизионах было 25 батарей. 30-му корпусу был придан 300-ый отдельный батальон танкеток, которые, к сожалению, оказались совершенно бесполезными в боях (а не танки, как указано в мемуарах и на картах у высоты 555,6, где написано «72-я пд с танками»; это между Варнуткой — Биюк-Мускомья — совхозом «Благодать». Танки туда, на крутые, густо поросшие горы, просто НЕ залезут! В этих местах лишь в конце 70-х годов XX века построили дорогу Ялта — Севастополь, пробивая между гор целые пласты грунта. — Авт.) Да, еще румынский горный корпус имел 20 батарей.
Хорошим подспорьем для артиллерии было и то, что командир 8-го авиакорпуса генерал фон Рихтгофен выделил для наземных боев четыре зенитно-артиллерийских полка. В Севастополе мы показали высокий уровень массированного применения артиллерии по конкретным целям противника.
