Виталий Иванов - Охранитель
Начнем с уточнения понятия. Есть то, что называется «протестные настроения». То есть недовольство населения властью, ее действиями, инициативами, планами. На выборах протестные настроения оборачиваются неявкой на участки, порчей и уносом избирательных бюллетеней или протестным голосованием. Последнее возможно в виде голосования:
1) за оппозицию — тех, кто открыто заявил претензии на консолидацию «протестников», мобилизовывал их и накручивал (впрочем, эту работу за них может выполнить сама власть, не вполне отдавая себе в этом отчет);
2) за «третью силу», «новичков» — тех, кто отстраивался и от власти, и от оппозиции или соответствующим образом спозиционировался в силу стечения обстоятельств;
3) против всех, если законодательство предусматривает такое голосование.
Не являться на выборы, использовать бюллетени не по назначению и голосовать против всех также могут те, кто настроен не протестно, а «альтернативно», не столько недовольные властью, сколько желающие ее каким-то образом скорректировать, дополнить, «уравновесить», но не нашедшие среди участников выборов подходящих партий, кандидатов.
Отмена голосования против всех сама по себе теоретически не препятствует ни предъявлению протестных и «альтернативных» настроений, ни протестному голосованию. Практически же она приведет (может привести), во-первых, к определенному снижению явки, увеличению числа случаев порчи и уноса бюллетеней, а во-вторых, к увеличению электоральных результатов всех участников выборов в относительных (процентных) величинах.
Как это качественно оценить? Демократии в принципе от этого не жарко и не холодно, выборы ведь не отменяются, правило «один человек — один голос» тоже. С одной стороны, были случаи, когда голосующие против всех на самом деле «спасали» явку и выборы в целом (впрочем, тут проблема решается оптимальным снижением порога явки или его отменой). С другой — такое голосование непосредственно не влечет никакого политического результата, хотя у протестников и «альтернативщиков» зачастую имеется некая иллюзия по поводу значимости своего «выбора».
Несколько слов о голосовании против всех в западных государствах и их верных учениках в Восточной Европе и других регионах. Ведь именно на их опыт обычно ссылаются все наши «любители демократии». В Великобритании, Германии, Италии, Франции и Швеции голосование против всех законодательно не предусмотрено. Равно как и в Австралии, Турции и Японии. Избиратели Венгрии, Польши и Чехии также не имеют возможности голосовать против всех. В Испании так можно голосовать только на местных выборах. В США штаты имеют право вводить голосование против всех, и воспользовались им лишь некоторые (Массачусетс, Невада).
На постсоветском пространстве, кстати, ситуация несколько сложнее. В Азербайджане, Армении и Казахстане голосование против всех вначале ввели, но в последние годы упразднили, в Гоузии его не вводили и вводить не собираются, а в Молдове — хотели ввести. Специальные графы включаются в бюллетени на белорусских и украинских выборах. Хотя Киеву Европейская комиссия «За демократию через право» (Венецианская комиссия) и Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ прямо рекомендовали запретить голосовать против всех, чтобы не морочить людям головы.
Итак, в общем демократическим мейнстримом считается необходимость подталкивать граждан выбирать из возможного и не позволять искажать результаты выбора требованиями невозможного (невозможного — в смысле отсутствующего среди предложений на конкретных выборах).
Допустимо, конечно, возмущаться, что, мол, негоже обращаться с избирателями, как с посетителями советской столовой, где надо было есть, что дают. Но на Западе выбирают именно из того, что дают. Или не ходят на выборы. И никто не вопит, что это «ущемляет» и «попирает» какие-то ценности.
Обратимся теперь непосредственно к нашей ситуации.
Впервые строка «против всех» появилась в избирательных бюллетенях в 1993 году. Тогда Ельцин после разгона Съезда народных депутатов и Верховного Совета единолично ввел правила избрания нового парламента. В утвержденных его указами положениях о выборах депутатов Государственной думы и Совета Федерации (тогда обе палаты избирались) было прописано, что в бюллетенях должна быть строка «против всех кандидатов». Здесь имело место творческое развитие советского опыта — и во времена безальтернативных выборов, и позднее, когда стали проводиться альтернативные, избиратели были вправе вычеркивать из бюллетеня соответственно единственного кандидата или всех кандидатов.
Нельзя не отметить, что отдельно взятое голосование против всех было введено в порядке чрезвычайного правотворчества после, мягко скажем, не вполне легитимного «прерывания деятельности» высшего органа государственной власти. Поэтому «завоеванием демократии» этот институт можно назвать разве что в шутку.
В 1994 году был принят закон об основных гарантиях избирательных прав граждан, предписавший включать строку «против всех» в бюллетени на выборах любого уровня. В дальнейшем соответствующую норму включали во все другие избирательные законы.
В прошлом году в действующий закон об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме внесли поправку, смысл которой состоит в том, что впредь законодатель (федеральный, региональный) «индивидуально» решает, для каких выборов сохранить голосование против всех, а для каких упразднить. Так, в Москве перед последними выборами в Мосгордуму его упразднили. Никто не сомневался, что ближе к думским выборам 2007 года этот институт спишут повсеместно.
Понятно, что Кремль недоволен высокими результатами кандидата «против всех» на ряде выборов в последние годы. Но этим ведь тема не исчерпывается. Как уже сказано, голоса не должны уходить в песок. Иначе зачем голосовать? Не нравится «Единая Россия»? Есть КПРФ. Не нравятся коммунисты? Есть Жириновский со своими веселыми друзьями, есть «пенсионеры», есть жизнелюбивый спикер Миронов и так далее.
Да, в моих словах есть доля издевки. Но только доля. На самом деле поводов веселиться нет. Все идет к тому, что в 2007-м в бюллетене не будет совершенно необходимой правой партии, за которую был бы готов проголосовать в том числе и я. Нет правой партии и не предвидится. Однако это вовсе не повод отстаивать сомнительный институт голосования против всех. Не хочешь выбирать — не выбирай. Жди, когда появится твоя партия, твой кандидат. Если не хочешь ждать, то пытайся сам что-то сделать. А галочка в квадрате возле строки «против всех» столь же конструктивна, как слово из трех букв на заборе.[61]
Вместе веселее
Реакция политизированной публики на заявление Миронова и Бабакова о планах объединения Российской партии жизни (РПЖ) и «Родины» была довольно предсказуемой. Все начали делать далеко идущие выводы. Дескать, пришел конец монополии «Единой России», теперь начнут строить двухпартийную систему. Более того, оказывается, публично предъявлен если не раскол в Кремле, то, во всяком случае, «отсутствие единства». Увы, на самом деле, как это обычно бывает, все и проще и сложнее.
Если сложить все, что обсуждается в последние дни, то выходит следующая картина. Бабаков, согласно договоренностям с Кремлем, с одной стороны, и Рогозиным — с другой, в марте возглавил «Родину». Однако было очевидно, что будущего у партии нет и что Кремль продолжает рассматривать ее как потенциальный источник проблем. После отставки Рогозина ее перестали жестко «мочить», но ни о какой поддержке, вроде той, что оказывалась в 2004–2005 годах, и речи быть не могло. В современных условиях это означает, по сути, эвтаназию.
Миронов имеет прямой выход на президента и автономен от кремлевской администрации, в том числе от тех ее руководителей, которые отвечают за внутреннюю политику. Он такой не один. Но вряд ли найдется среди «автономников» более активный и беспокойный деятель. Помимо прочего Сергей Михайлович еще в 2002-м запустил свой личный партийный проект. Ни о какой объективной востребованности РПЖ политическим рынком речь не шла, просто Миронов решил, что у него должна быть партия.
Поначалу на нее смотрели сугубо как на игрушку тщеславного провинциала, разом перескочившего несколько карьерных ступенек и всерьез вообразившего себя третьим человеком в стране. Но сейчас, по прошествии четырех лет, нельзя не признать, что на выходе получилось нечто большее.
РПЖ занимает уникальную нишу в российской политике. Это одновременно совершенно пропутинская партия, ведь в преданности Миронова президенту трудно усомниться, и совершенно «антикремлевская». Она не встроена в систему, предполагающую доминирующую роль партии власти, то есть «Единой России», и вторые роли и «политические резервации» для «конструктивной оппозиции». Уже несколько лет РПЖ подает себя одновременно в качестве «второй партии власти» (в первую очередь региональным элитам) и одной из левооппозиционных сил. Больших успехов добиться не удалось. Электоральные показатели соответствующие — так, прошлогодние выборы в Мосгордуму РПЖ проиграла, хотя, по имеющимся сведениям, на кампанию было потрачено чуть ли не 10 млн. долларов, по итогам мартовской серии выборов она «взяла» лишь два региона из восьми — Курскую область и Алтай. Впрочем, Миронов не унывает и, по-видимому, считает, что капля камень точит и «все еще будет».
