С. Кара-Мурза - Нациестроительство в современной России
В связи с недооценкой роли культуры в развитии качественных потенциалов народонаселения страны критически недостаточным является уровень финансирования культуры. Сфера культуры финансируется даже не по остаточному принципу, а просто на мизерном уровне. Доля государственных расходов на культуру от затрат бюджета составляла: в 1994 г. — 0,53%; в 1995 г. — 0,62%; в 1996 г. — 0,62%; в 1997 г. — 0,63%; в 1998 г. — 0,7%; в 1999 г. — 0,53%; в 2000 г. — 0,53%; в 2001 г. — 0,51%; в 2002 г. — 0,53%; в 2003 г. — 0,6%; в 2004 г. — 0,6%; в 2005 г. — 1,3%; в 2006 г. — 1,26%; в 2007 г. — 1,08%; в 2008 г. — 1,45%; в 2009 г. — 1,26%.308
Негативность современных тенденций развития культуры подтверждают результаты опроса, проведенного Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ).309 С глубокой древности известна магическая сила театра в создании этнических связей между людьми. С 1968 г. по 1986 г. уровень посещения театров был стабильным — около 70 млн в год. К 1995 г. посещаемость упала до 30 млн и до сих пор колеблется около этого уровня. Следует к этому добавить, что в советское время граждане по всей стране регулярно слушали и смотрели радио- и телепередачи с записями спектаклей лучших театров страны, а также смотрели фильмы-спектакли в кинотеатрах. Согласно современным опросам ВЦИОМ, посещают театр только 23% россиян (среди них лишь 1% делают это ежемесячно), почти половина практически не посещает театры (47%), а 29% вообще никогда не бывали в театре.
Согласно данным исследования, проведенного в 2007 г., телесериалы и развлекательные программы занимают больше объема вещания, чем познавательные программы и программы для детей и юношества, а развлекательная функция убедительно превалирует — 69,1%.310
В период с 1995 г. по 2005 г. число учреждений культурно-досугового типа снизилось с 80 тыс. до 60 тыс. Особенно большой разрыв отмечается между показателями этого периода и периода 1927-1990 гг., когда в среднем число учреждений культурнодосугового типа составляло от 65 тыс. до 80 тыс. учреждений.311
Современные показатели обеспеченности населения учреждениями культурно-досугового типа в городах и поселках городского типа еще хуже общих показателей. Если максимальное число учреждений культурно-досугового типа в городах и поселках городского типа в период с 1927 г. по 1990 г. составляло до 12 тыс., то в период с 1995 г. по 2005 г. максимальное число таких учреждений уже не превышает 7,5 тыс.312
Заработная плата 73,5% работников, занятых в сфере организации отдыха и развлечений, культуры и спорта, составляет до 15,4 тыс. руб. При столь низкой зарплате говорить о повышении авторитета работников культуры довольно проблематично.313
Национальная историческая память
Тема «вырождения» русского народа
Те, кто формировал доктрину психологической войны против России, взяли за основу самую примитивную мысль: якобы в течение многих веков у нас вследствие «отклонения от столбовой дороги цивилизации» не могло быть ни нравственности, ни интеллектуального развития, ни трудовой этики. Гуманитарии «доказывали», будто в результате революции, войн и репрессий произошло генетическое вырождение большинства населения СССР, и оно по своим «качествам» опустилось до уровня «человек биологический».
Видный социолог В. Шубкин дает в «Новом мире» такие определения: человек биологический — «существо, озабоченное удовлетворением своих потребностей… речь идет о еде, одежде, жилище, воспроизводстве своего рода». Человек социальный — он «непрерывно, словно четки, перебирает варианты: это выгодно, это не выгодно. Если такой тип не нарушает какие-то нормы, то лишь потому, что боится наказания», у него «как видно, нет внутренних ограничений, можно сказать, что он лишен совести». Человек духовный — «это, если говорить кратко, по старому, человек с совестью. Иначе говоря, со способностью различать добро и зло».
Каково же, по выражению В. Шубкина, было «качество населяющей нашу страну популяции»? Удручающе низкое: «По существу, был ликвидирован человек социальный, поскольку любая самодеятельная общественная жизнь была запрещена. Человек перестал быть даже “общественным животным”. Большинство людей было обречено на чисто биологическое существование. Человек биологический стал главным героем этого времени».314
Вся эта кампания била по одному из важных источников легитимности народа и условию его связности — самоуважению. В 1990-е гг. этот механизм соединения жителей России в народ был резко ослаблен.
Подрыв национального сознания: комплекс вины
Самоуважение и убежденность в своем коллективном праве на существование — необходимая часть национального сознания. Во время перестройки и реформ на разрушение этой убежденности были направлены очень большие силы. Одним из главных видов оружия в этой кампании была идея исторической вины, причем шаг за шагом источник вины приобретал все более определенный характер — от вины Сталина к вине государства и партии, от них — к исторической вине русского народа. Эта идея помогла на время ввергнуть в саморазрушительную вакханалию нынешнее поколение всего народа России.
В кампанию по разжиганию комплекса вины были вовлечены не только большая часть либеральной интеллектуальной элиты, но и значительная часть «патриотов-почвенников», которых соблазнили иллюзорной возможностью реванша «белой идеи». Каждая из этих колонн наносила удары на своем участке фронта.
Русские должны были покаяться за империю и СССР. Подчеркивалось, что якобы патологическая жестокость была изначально присущим, примордиальным качеством России: «Надо говорить не об отсутствии цивилизации, не о бесправии, не об отсутствии правосознания, не о незаконности репрессивного механизма во времена Грозного, Петра, Николая I или Сталина, но о том, что сами законы были репрессивными, что конституции были античеловечными, что нормы, эталоны, правила и стандарты деятельности фундаментально отличались от своих аналогов в других современных европейских цивилизациях».315
Второй исторический выбор, за который русские должны были испытывать чувство вины, — принятие христианства от Византии. На этом поле более десяти лет работала большая интеллектуальная команда.
Как это ни покажется странным, но в вину русскому народу ставился и тот факт, что он дважды осмелился ответить Отечественной войной на нашествие с Запада — «отторг душу», которая ему несла культуру. Философ В.И. Мильдон представляет отечественные войны как вторжение русских в Европу: «Дважды в истории Россия проникала в Западную Европу силой — в 1813 и в 1944-1945 гг., и оба раза одна душа отторгала другую. В наши дни Россия впервые может войти в Европу, осознанно и безвозвратно отказавшись от силы как средства, не принесшего никаких результатов, кроме недоверия, озлобленности и усугублявшегося вследствие этого отторжения двух душ».316
Миф о русском антисемитизме
Во время перестройки зазвучал новый важный мотив в теме «вины русских» — якобы присущий русской культуре антисемитизм. Эта тема была прелюдией к развитию еще более разрушительной для самосознания народа темы «русского фашизма». Сама постановка этих двух тем в «повестку дня» означала важное обвинение русских в подлоге. Антисемитизм? Значит, не была Россия (и СССР) «семьей народов», не было пролетарского интернационализма. Русский фашизм? Значит, всемирной мистификацией была эта Отечественная война якобы с фашизмом. Просто столкнулись два конкурирующих фашизма и, по выражению Е. Евтушенко, это была «война двух мусорных вихрей».
Обе эти темы, раздутые СМИ, не имели бы такого деструктивного эффекта, если бы из них прямо не вытекали оценки русским, даваемые Западом, который в 1990-е гг. и был утвержден как главный для русских этнизирующий иной. А на Западе антисемитизм и фашизм являются понятиями-символами почти религиозного уровня. Смысл их принципиально не подлежит рациональному определению, и никаких дебатов в отношении критериев отнесения людей к антисемитам и фашистам не допускается. Эти понятия — «черная метка» народам, которые ждут своей очереди на получение статуса «народов-изгоев». Сама эта угроза до определенного момента действует на этническое самосознание разрушительным образом (хотя какая-то часть может и начать сплачиваться как субэтнос, превративший клеймо в знамя — «уж лучше грешным быть, чем грешным слыть»).
Философ Д. Фурман представляет Россию и СССР, вплоть до прихода Горбачева, бастионом антисемитизма: «Прошлое евреев, начиная с падения Второго храма и кончая прекратившейся лишь с перестройкой официальной “борьбой с сионизмом” — это сплошная цепь преследований и унижений». Как видим, России отведено в этой «сплошной цепи» исключительное место. Чем же подтверждает Д. Фурман эту картину? Ничем. Он пишет: «Какого-то массового антисемитизма опросы не фиксируют (здесь наши данные совпадают с данными других аналогичных опросов). Но одно дело — реальность угрозы погрома или дискриминации и совсем иное дело — восприятие этой угрозы».317
