Алексей Пушков - Гроссмейстеры Зазеркалья
Мы, как мне объяснил один французский исследователь, для Запада тот пример, на котором они доказывают себе, что они лучше. Всегда важна точка отсчета. Смешно доказывать, что Запад демократичнее Китая. Это настолько понятно, что это никого не впечатлит. А вот Россия — это такой плохой ребенок Европы. На его примере детям из хороших семей показывают, как не надо себя вести.
Как он сказал мне: «Мы в России ненавидим худшие черты самих себя». Причем эти черты нам часто приписываются, утрируются и гиперболизируются. И возникает образ кровожадных империалистических русских. При том, что за человеческую историю западные державы совершили много больше кровожадных поступков: одна история колонизации Азии, Южной Америки и Африки это доказывает. Никто не может поставить в упрек России какие-нибудь чудовищные преступления против сотен или миллионов людей тогда, когда Российская империя расширяла свои границы. Да, были войны на Кавказе и в Средней Азии, но не было геноцида по отношению к местному населению. Тогда как Кортес, Писарро и другие конкистадоры, которые огнем и мечом несли католическую веру в Латинскую Америку, уничтожили там до 2 миллионов человек. Так называемая американская демократическая цивилизация родилась на основе уничтожения местного индейского населения. Это все знают. И преступления англичан в Индии тоже известны. Но при этом нас обвиняют в империализме, кровожадности, в преступлениях против человечности.
Я думаю, что Россия — это удобный объект для переноса западных грехов и для отвлечения внимания людей от тех преступлений, которые были совершены Западом. Здесь мы имеем не только типичное недоверие к соседнему племени, которое хоть и приняло христианство, но в несколько другом виде, т. е. другую религию. Это еще желание утвердиться за наш счет. Сказать, что они — носители цивилизационных начал, а рядом существует такая страна, которая на протяжении всей своей истории была как раз упреком европейской цивилизации.
Есть здесь и чисто политические цели, наконец. И это третий момент. Возвращаясь из Вашингтона, я посмотрел в самолете фильм «Война Чарли Уилсона» (Charlie Wilson's War) с Томом Хэнксом и Джулией Робертс. Я посмотрел его с большим интересом и с большим возмущением. Потому что это глубоко антирусский фильм. Это фильм о тех преступлениях, которые русские совершали во время войны в Афганистане. Речь не о том, что там не совершалось преступлений, а речь о том, что в фильме показана ненависть Америки к России.
Этот фильм сделан так, чтобы доказать, что американцы в Ираке ничего особенно плохого не совершают. А вот посмотрите, что делали русские в Афганистане! Там есть такие фразы как: «Неужели ты считаешь, что ты один хочешь убивать русских?» С одобрением и поддержкой показана ненависть к России, которая существует в определенных кругах Соединенных Штатов, может быть в крайних формах.
Меня это поразило потому, что мы не делаем таких фильмов об американцах. Мы сейчас не снимаем кино о преступлениях американцев во Вьетнаме. Хотя могли бы, поскольку преступления были ужасными, о них знает весь мир. Мы не снимаем кино о том, как американцы устраивали перевороты в Латинской Америке, о том, что на их совести те тысячи людей, которые были замучены Пиночетом. Мы сейчас не делаем таких фильмов. Холодная война закончилась. Мы перестали сводить счеты с Америкой в идеологической, пропагандистской сфере.
А там постоянно выходят фильмы об ужасных русских, об ужасной России. Например, фильм Дэвида Кроненберга «Восточные обещания» о русских в Лондоне, где показана русская мафия. Наши фильмы, наша кинокультура, обращаются к совершенно другим образам. А там постоянно поддерживается этот негативный образ России.
Естественно, что и многие представители СМИ являются его носителями. Здесь очень глубокие корни. Очень часто говоришь с этими людьми и не знаешь, а надо ли с ними беседовать? Есть ли в этом хоть какой-то смысл? Потому что они либо не захотят тебя понимать, либо исказят, либо подадут тебя в таком свете, что лучше бы ты им ничего не говорил.
С другой стороны, я не согласен с Раром. Я встречаю много западных журналистов, их меньшинство, но, тем не менее, их достаточно много, которые искренне и серьезно интересуются тем, что в России происходит, которые пытаются Россию не осудить, а понять. Есть журналисты-идеологи, для них важно осудить, а понять — не важно, важно провести свою линию. А есть журналисты-исследователи или просто журналисты, которые просто люди совестливые, для таких западных журналистов важно понять, что происходит в России и донести это понимание до западной аудитории. И я считаю, что вот с этими журналистами надо работать.
С теми людьми, которые восхищены сами собой до потери пульса и которые считают, что американская цивилизация, это высшее благо созданное человечеством, с ними беседовать абсолютно бессмысленно. Пусть они пребывают в своем восторженном самоощущении и пишут все эти свои глупости. Бессмысленно их приглашать в Россию, бессмысленно им устраивать встречи с президентом.
Я иногда поражаюсь действиям тех людей, которые организуют контакты нашего руководства с западными журналистами и политологами. Американцы поддерживают связи с теми, с кем, как они считают, есть шансы разговаривать, с теми, кто может воспринимать их послания. Да, эти люди могут критиковать американцев, но они готовы слушать и они способны слышать. Какой смысл поддерживать связи с людьми, которые на это не способны, честно говоря, не могу сказать.
Но с журналистами, тяготеющими к объективности, работать, конечно, нужно, и такие журналисты есть. Я считаю, что это очень многие журналисты с CNN, ABC, ВВС, с которыми я общался за последние 10 лет. Они пытались скорее понять Россию, чем осудить ее. Другое дело, как разворачивала их материалы редакция в Лондоне или в США. Но у этих журналистов я видел интерес к тому, что реально происходит в России. Такие журналисты есть, и им надо создавать условия для лучшего понимания того, что происходит в стране. Мы не можем принять позицию, которая существует и в некоторых руководящих кабинетах, что «все равно нас там не любят, все равно нас там не понимают, все равно о нас там будут плохо писать». Это тоже неправильная позиция.
Я бы предложил отделять мух от котлет. Назойливые жужжащие мухи, которые сохраняются в большом количестве в западной прессе, их мы не переубедим — они мухами и останутся. А вот людей, способных к восприятию, надо выделять и работать с ними. И тогда результат будет.
Вопрос: Является ли ваша телевизионная передача пропагандой?
Ответ: Я не считаю, что программа «Постскриптум» является пропагандистской программой. Пропагандистская программа исходит из политической задачи. И такой пропагандистской программой была программа Сергея Доренко, которая выходила в 1999 году на Первом канале и была направлена только на одну задачу: добиться того, чтобы блок «Отечество — Вся Россия» не одержал победу на парламентских выборах. И задача ведущего этой программы состояла в том, чтобы максимально дискредитировать Юрия Лужкова и Евгения Примакова как руководителей этого партийного блока. Вот это была пропаганда чистейшей воды! Выискивалось все негативное, создавался отрицательный образ, выдумывались истории, проводилась такая, я бы сказал, клеветническая линия по отношению к двум заслуженным российским политикам, которых, как и всех, есть за что критиковать. Но содержание программы было не в критике. Содержание было в клевете, в заведомом очернении этих людей.
У «Постскриптума» никогда не было такой задачи. У меня никогда не было задачи кого-то намеренно очернять, на кого-то намеренно нападать. Хотя, конечно, у программы «Постскриптум» есть своя идеологическая основа. И эта идеологическая основа была в ней заложена еще с 1998 года. И позиция у программы, безусловно, есть. Но программа с позицией и пропагандистская программа — это разные вещи.
В частности, программа «Постскриптум» традиционно занимает критическую позицию по отношению к праволиберальному флангу в России. Но она занимает эту позицию потому, что праволиберальный фланг, который руководил страной при Ельцине, привел к дефолту 1998 года и к таким катастрофическим социальным и внешнеполитическим последствиям, которые нам пришлось и до сих пор еще приходится расхлебывать.
При этом я долгое время в своей программе давал слово представителям праволиберального фланга. У нас в студии были Явлинский, Немцов, Хакамада, Надеждин, Гозман, все руководители «Яблока» и СПС. И если сейчас их участие в программе резко сократилось, то это связано с тем, что резко сократилось их влияние в стране. Но никто из них не может сказать, что они не были частыми гостями в программе «Постскриптум», что программа не делала с ними интервью и не показывала их на экране.
