Александр Орлов - Тайная битва сверхдержав
Выслушали мнение ученых. Оппенгеймер выразил точку зрения всей консультативной группы: перед боевым применением нового оружия желательно произвести его предварительную демонстрацию в присутствии представителей мировой общественности. После бурной дискуссии Временный комитет приходит к следующему выводу: атомное оружие следует применить против Японии без предварительного предупреждения, как можно скорее и против таких целей, которые наиболее наглядно покажут его разрушительную силу.
Через три недели правительство США принимает решение сбросить на Японию атомные бомбы.
16 июля 1945 года на испытательном полигоне в штате Нью-Мексико успешно взорвана американская атомная бомба. Полигон называется Аламогордо. Так этот поселок входит в историю.
2. Лаборатория № 2
У Советского Союза к началу Второй мировой войны тоже были впечатляющие достижения в области ядерной физики.
В середине 1939 года советские физики Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович производят расчет цепной реакции деления урана и приходят к заключению, что в чистом изотопе урана-235 можно получить взрывную реакцию. В 1940 году в лаборатории И. В. Курчатова его ученики Г. Н. Флеров и К. А. Петржак открывают явление самопроизвольного деления урана. К этому открытию Курчатов имел самое прямое отношение, но он вычеркнул свою фамилию из научного сообщения, «чтобы не затенять своих учеников».
К чести нашей Академии наук надо отметить, что проблему «Атомное ядро, его свойства, строение и использование ядерных реакций» она еще в конце 1938 года поставила среди всех работ по физике на первое место, назвав ее «самой ударной проблемой современной физики».
Курчатов прозорливо понимал, что колоссальная энергия деления урана, если научиться ею управлять, пойдет на благо человечества. Именно на это нацеливал он свой коллектив и всех, кого мог увлечь и убедить, в этом видел он смысл всей своей жизни.
В 1940 году было уже ясное понимание того, что общество стоит на пороге научно-технической революции.
30 июля 1940 года Президиум АН СССР принимает постановление о создании комиссии по проблеме урана. Председателем урановой комиссии назначен крупнейший радиохимик нашей страны В. Г. Хлопин, его заместителями — В. И. Вернадский и А. Ф. Иоффе. В комиссию входят И. В. Курчатов, П. Л. Капица и Ю. Б. Харитон.
В ноябре 1940 года в Москве состоялось очередное ежегодное Всесоюзное совещание по физике атомного ядра. Оно было последним накануне войны и последним, где деление урана обсуждалось открыто. Выступая с докладом и говоря о принципиальной возможности осуществления цепной реакции, И. В. Курчатов произносит пророческие слова: «Цепь возможна и жизненна».
Здесь уместно рассказать, хотя бы кратко, об основных вехах жизненного пути этого выдающегося ученого-физика, академика АН СССР, трижды Героя Социалистического Труда (1949, 1951, 1954).
Игорь Васильевич Курчатов родился 12 января 1903 года в городе Сим Челябинской области. В 1923 году закончил физико-математический факультет Крымского университета. В 1924 году начал научно-исследовательскую работу в области физики диэлектриков в Бакинском политехническом институте.
Зимой 1924 года Курчатов по поручению профессора Оболенского проводит свое первое самостоятельное исследование, измеряет альфа-радиоактивность снега. Это первое его прикосновение к проблеме, которая станет главной для него в начале 30-х годов.
Летом 1925 года Курчатов едет в Ленинград, в Физико-технический институт, куда его пригласил академик Иоффе. Он принят на внештатную должность инженера-физика 1-го разряда. В 1930-м Курчатов уже сам руководит большим физическим отделом, в который входят «ударные бригады». В 1934-м он утвержден в звании действительного члена института. Очень скоро Курчатов делает первые свои научные открытия. Вместе с братом, Б. В. Курчатовым, и другом, П. П. Кобейко, Игорь Васильевич в 1929 году открывает целый класс новых веществ, который называет сегнетоэлектриками. В сентябре 1934-го за работы по сегнетоэлектрикам, диэлектрикам и полупроводникам Курчатову присуждена степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации. Спустя два месяца научный совет физико-технического института представляет его кандидатом к избранию в члены-корреспонденты АН СССР по разряду физических наук. В письме от 13 ноября 1934 года академик Иоффе писал в адрес секретаря академии:
«И. В. Курчатов один из талантливейших молодых физиков Советского Союза. За 10 лет своей научной деятельности он напечатал 40 научных исследований, громадное большинство которых получили большое значение. Особенно замечательна группа работ по сегнетовой соли. Эти работы уже создали большую литературу в Германии, Швейцарии, Франции и Америке.
Другая область, где за 1 год Курчатов с сотрудниками дал более 10 работ, установил большое количество новых принципиальных факторов и закономерностей, — это область ядерных реакций.
Третья область, изучаемая Курчатовым, — это электрические свойства диэлектриков и полупроводников. Здесь особенно замечательны его дендритная теория выпрямления и пробоя электрически проводящих диэлектриков, исследование туннельного эффекта в карборунде, закона Фарадея и явлений поляризации.
Во всех этих направлениях работы Курчатова занимают выдающееся место в научной литературе, а работы по сегнетоэлектричеству являются классическими» {7}.
Тогда в члены-корреспонденты Академии наук СССР И. В. Курчатова не избрали.
К концу 30-х годов советская ядерная физика пришла с выдающимися результатами. Выросло первое поколение физиков-ядерщиков. «Первым среди равных», по выражению Иоффе, был Курчатов.
Закономерно, что летом 1938 года научный совет ЛФТИ во второй раз выдвигает Курчатова для избрания, но уже в действительные члены Академии. В поддержку института выступает Педагогический институт имени М. Н. Покровского. В его характеристике отмечается:
«…Курчатов является крупным советским ученым, научно-исследовательские работы которого не только получили широкое применение в технике, но и свидетельствуют о новых исканиях его в наиболее трудных областях современной физики, о путях, прокладываемых им в исследовательской работе молодой советской научной мысли».
Выборы проводились в 1939 году. Курчатова не избрали. Но все было еще впереди: и звания, и награды, и мировая слава.
А тогда, в последний предвоенный год, широко развернулась работа по сооружению циклотрона для исследования цепной реакции. Его строительство велось под руководством И. В. Курчатова и А. И. Алиханова. Академик А. П. Александров, впоследствии президент АН СССР, вспоминал о тех годах, когда советские физики вышли на передовые рубежи отечественной науки:
«Уже в 1940 г. на семинаре в Физтехе мы слушали доклад Я. Б. Зельдовича и Ю. Б. Харитона, которые впервые в мире сделали корректную оценку возможности организации цепной реакции деления урана. В 1939—1940 гг. советские работы по ядерной физике составляли около трети мировых публикаций. Для нас было ясно, что необходимо развить методы обогащения природного урана изотопом 236, научиться получать замедлители нейтронов со слабым поглощением. У советских физиков уже сложилось мнение, что регулировать цепную реакцию можно путем поглощения „запаздывающих“ нейтронов» {8}.
Именно тогда в лаборатории Курчатова его сотрудник Г. Н. Флеров и К. А. Петржак из радиевого института открыли спонтанное деление урана.
За несколько дней до начала Великой Отечественной войны для циклотрона на ленинградском заводе «Электросила» был изготовлен магнит. Рядом со зданием института выросло новое, похожее на планетарий. Сообщение о монтаже циклотрона опубликовала газета «Правда» 22 июня 1941 года.
В этот день началась война.
И. В. Курчатов и А. П. Александров с сотрудниками своих лабораторий вели работу на флотах по размагничиванию кораблей, чтобы снизить наши потери от фашистских магнитных мин. Многие будущие участники атомной эпопеи теперь с оружием в руках отстаивали честь и независимость Родины.
Осенью 1942 года Курчатову пришлось оставить работы на флоте, а вместе с ними и руководство броневой лабораторией ЛФТИ. На то были веские причины.
Еще в 1940 году комиссия Академии наук по изучению проблемы атомной энергии под председателем академика Хлопина рекомендовала правительственным и научным учреждениям отслеживать научные публикации западных специалистов по этой проблеме. Начальник научно-технической разведки НКВД Л. П. Квасников передал ориентировку резидентурам в Скандинавии, Германии, Англии и США. В их задачу входил сбор всей информации по разработке «сверхоружия» — урановой бомбы. В Вашингтон был направлен В. Зарубин (псевдоним Купер). Он имел документы на имя секретаря полпредства Зубилина. Вместе с ним выехала его жена Елизавета, ветеран советской разведки.
