Борис Кагарлицкий - Закат империи США: Кризисы и конфликты
Американская «фракция войны» неожиданно была вынуждена перейти к обороне. Изменилось то, что Россия, в частности президент Владимир Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров, сумели представить Обаме «третий способ» выхода из войны с удобной для всех формулировкой, позволяя России, проверенному союзнику Сирии, вместе с США участвовать в уничтожении сирийского химического оружия. Президент Асад согласился с этой инициативой и представил подробный отчет о местонахождении оружия. Обама не упустил такой возможности, и Биньямин Нетаньяху и вашингтонская фракция войны моментально отступили, в ярости припоминая старые обиды. Мы можем предположить, что сторонники войны так просто не сдадутся. Но на данный момент возникла некоторая пауза, возможно в связи с развертыванием новых витков мирового экономического кризиса, которые затронули все страны мира, в том числе и США.
Первый государственный долговой кризис начался в США в конце 2006-го — начале 2007-го годов. Этот момент и стал поворотной точкой, означавшей фундаментальное изменение в послевоенной Бреттон-Вудской экономической системе, которую можно назвать «долларовой». Она прошла ранее через серию кризисов. «Золотой кризис» 1971 года был связан с необходимостью осуществления долларовых выплат по европейским платежным поручениям, для чего не хватало резервов. Тогда Никсон отправил «в мусорную корзину» соответствующую часть Бреттон-Вудских соглашений. Это позволило доллару поплыть против течения. Но в 2006–2007 годах стала рушиться экономическая база, основа прибыльности огромных транснациональных корпораций, которые доминируют в американской экономической политике (40 или 70 крупнейших банков и компаний вроде Monsanto или Exon). Случилось следующее: биржевые индексы, составляющие базу устойчивости показателей прибыли и задолженности американских корпораций, начали в этот момент демонстрировать негативные тренды.
В то же самое время китайская экономика превращалась в экономику потребления (в ее ранней стадии). Грубо говоря, китайская рабочая сила стала строить автомобили для китайского среднего класса, что означало открытие для нее огромного рынка. Соответственно, уровень зарплат стал повышаться, и политика правительства Китая заключалась в том, чтобы эти тенденции поощрять, поддерживая сдвиг от дешевого производства с малой производительностью к высокотехнологичной экономике с высокими показателями. Само собой разумеется, что такой экономике нужны рабочие с гораздо более высокой квалификацией. Соответственно и платить им нужно гораздо больше, чем платили в Китае в 1990-е годы. Заметим при этом, Китай до сих пор остается экономикой с самыми дешевыми рабочими руками в мире. В общем, ситуация начала меняться, и в западных экономиках это вызвало беспокойство. Ведь низкий уровень зарплат был крайне важен для прибылей американских банков и транснациональных корпораций.
Итак, когда граница долга американских корпораций начала подниматься вверх, правительство США перешло к искусственному поддержанию платежеспособности банков, их искусственному жизнеобеспечению. Речь идет о крупнейшей шестерке банков с Уолл-Стрит: «Голдман Сакс», «Бэнк оф Америка», «Морган Стэнли», «Джи Пи Морган», «Чейсез», «Пасифик Групп».
Несложно догадаться, как это подорвало американскую казну, ведь чтобы поддержать искусственно заниженные цены и так называемые «токсичные активы», были потрачены сотни миллиардов долларов, принадлежащих налогоплательщикам. Объясняя желание позволить банкам выйти сухими из воды, власти говорили, что «эти банки слишком велики, чтобы пасть». Но выходило иное: «они достаточно велики, чтобы быть спасены».
Действовало ли государство в национальных интересах? Министр финансов Полсон пришел в правительство США из «Голдман Сакс», то есть пришел с Уолл-Стрит. Он получил 700 миллиардов долларов государственной помощи в рамках программы восстановления опасных активов (TARP) и передал их на Уолл-Стрит, что неудивительно с учетом истории с «Леман Бразерс».
Стало очевидно, что госдолг США стал расти экспоненциально и в последние 5 лет удвоился. Если посмотреть на долгосрочные графики, накопление долга происходило достаточно быстро и в 1950-х годах. В 1970-х и 1980-х имели место своеобразные долговые шоки, но после 2007-го масштаб явления стал просто невыносим даже для такой крупной (в том числе военной) силы, как США. Произошел эпохальный сдвиг в мировой экономике. Не ясно, в чью пользу изменится соотношение сил, но то, что этот сдвиг назрел, видно достаточно хорошо.
В последние 20 лет я часто бывал в России, Иране, Китае и могу сказать, что они сближаются на естественной основе, будучи великими державами Евразии. Эти бывшие империи имеют между собой серьезные культурные связи. Роднит их также определенное историческое наследие и многое другое, хотя бы общее географическое и экономическое пространство. В результате возникает то, что я иногда называю железным треугольником Москва — Пекин — Тегеран. Взаимодействие углубляется, и Шанхайская организация сотрудничества, а также Организация экономического сотрудничества — примеры такого сближения. Все это позволяет нам наблюдать рождение того, что президент Путин назвал Евразийской экономикой, сфокусированной на России. Думаю, что происходит естественный и важный сдвиг, по крайней мере по сравнению с тем состоянием, когда все перечисленные силы «смотрели» на Западную Европу.
В это же время Западная Европа задыхается от долгов. Банки судорожно продают свои долговые обязательства. Речь идет о крупнейших банках: «Дойче Банк», к примеру, прибег к манипуляциям с Лондонской межбанковской ставкой, чтобы поднять свои прибыли. Крупнейшие банки совершали очень рискованные заимствования в Западной Европе, которые привели к образованию там долгового пузыря.
Сейчас евро показывает себя как «дефектная конструкция». Оказалось, что за ЕЦБ стоят определенные национальные интересы, и их влияние огромно. Возьмем навязанные Германией Греции, Португалии, и вообще всем периферийным странам Западной Европы, меры жесткой экономии. Они создают эффект рецессии по всей Европе. В то же время жесткая экономия никогда не разрешит проблему рецессии. Ее может разрешить инвестирование, но не инвестирование вообще. Необходимо вкладывать в инфраструктуру, развивающую национальную экономику. Вместо этого Меркель смотрит в рот банкирам и просто копирует политику жесткой экономии 1930-х годов (напомню, что в тогдашней ситуации выигравшей оказалась перехватившая инициативу НСДАП).
В общем, и Западная Европа, и США нажили себе крупные неприятности. И они не занимаются реальным восстановлением, а просто манипулируют правительственной статистикой. Если взглянуть глубже, то окажется, что уровень задолженности (по подсчетам ряда ведущих экономистов) составляет 22–23 % — это показатели времен великой Депрессии. Все это — долги домохозяйств, корпораций, правительства.
В общем, налицо ловушка, в которую попали США и Европа. Может быть, положение Европы не столь бедственно, но в любом случае она переживает очень глубокий кризис. Положение спасает то, что, в сравнении с США, европейская экономика, помимо прочего, занята и весьма значительным реальным производством — особенно это относится к Германии. Но Европа точно не будет «локомотивом» роста и выхода из последнего кризиса.
Единственный, кто может сыграть эту роль, — новый Евразийский экономический субъект, представляющий собой Россию, Китай, Иран, страны Ближнего Востока и Северной Африки. Потенциально к этому субъекту может присоединиться Индия, но только при условии выхода из оборонных соглашений с США. По-моему, единственный источник, откуда можно черпать квалифицированные людские ресурсы, инженеров, ресурсную базу, единственная экономика, способная создать рынки, чтобы вытянуть не только ее саму, но и весь мир из кризиса, — это Евразия.
Европейский Союз может сохранить свое лидерство или влиться в евразийское сообщество, только уйдя «с атлантического моста», установленного после 1945-го года, когда послевоенная Европа лежала в руинах. В США когда-то говорили, что «Восток разорвал Запад на куски», рассуждая о приходе европейцев на американское западное побережье. Но в ближайшие 50 лет «человек с Востока» придет в Европу. И среди этих выходцев с Востока будет немало русских. Тогда, возможно, мир последует по пути оздоровления, а не будет склоняться к военному сценарию. Но решение зависит от того, примет ли перемены истеблишмент, представленный различными элитами. В настоящее время в этой среде также имеются серьезные подвижки. К примеру, в США разворачивается серьезная борьба между банкирами и промышленниками.
Банки получили такое большое влияние на политические институты в США, в частности, потому, что Алан Гринспен, глава Федеральной резервной системы, был на своем посту главным их ставленником. Бен Бернанке на посту председателя Совета управляющих Федеральной резервной системы США также делал все возможное для дерегуляции и увода банков из-под контроля правительства. Пол Волкер, который возглавлял ФРС во время кризиса 1970-19 80-х, в интервью по поводу последних событий на вопрос о важнейших инновациях в области дерегуляции финансов ответил, что единственной инновацией, которая в свое время принесла хоть что-то хорошее, является обыкновенный банкомат.
