Джозеф Стиглиц - Глобализация: тревожные тенденции
Проект вызвал жаркую полемику во Всемирном банке. Многие из нас вообще ставили под вопрос предоставление займа России. Мы спрашивали себя, достаточны ли результаты возможного будущего роста для оправдания займов, которые оставят в наследие тяжелое бремя задолженности. Многие полагали, что МВФ тем самым просто облегчает российскому правительству снятие с повестки дня нужных реформ, например организацию сбора налогов с нефтяных компаний. Имелись очевидные свидетельства коррупции в России. Собственное исследование коррупции Всемирным банком установило, что Россия входит в число наиболее коррумпированных регионов мира. Запад знал, сколько из этих миллиардов пойдет, минуя назначенные цели, родным и близким коррумпированных должностных лиц и их друзьям ― олигархам. Хотя внешне Всемирный банк и МВФ жестко выступали против предоставления кредитов коррумпированным режимам, чувствовалось существование двойного стандарта. Малым, не имеющим стратегического значения странам, таким, как Кения, в займах отказывали, ссылаясь на коррупцию, в то время как России, где коррупция достигла гораздо больших размеров, продолжали их предоставлять.
Помимо этих моральных соображений были и прямые экономические соображения. Предполагалось, что деньги МВФ пойдут на поддержание курса рубля. Однако если валютный курс страны завышен и страна терпит от этого ущерб, поддержание курса бессмысленно. Если курс поддержать удастся, то это увеличит бедствия страны. Но скорее всего это сделать не удастся, деньги будут растрачены впустую, а на страну будет возложено дополнительное налоговое бремя. Наши расчеты показывали, что курс рубля завышен. Поэтому предоставление денег на его поддержание было просто плохой экономической политикой. Более того, расчеты, сделанные Всемирным банком до предоставления кредита и основанные на изучении временных рядов доходов и расходов российского правительства, заставляли определенно полагать, что в июле 1998 г. заем не сработает. Если только какое-либо чудо не сбросило бы резко вниз процентные ставки, к осени Россия вновь оказалась бы в кризисе.
Была и другая цепочка рассуждений, на основании которой я пришел к выводу, что предоставление дальнейших кредитов России будет огромной ошибкой. Россия ― страна, богатая природными ресурсами. Если бы она привела свои дела в порядок, то ей не нужны были бы внешние заимствования; а если она не способна привести свои дела в порядок, то неясно, почему какие-то заимствования извне могут изменить положение к лучшему. При любом варианте сценария аргументация против предоставления кредита казалась неотразимой.
Несмотря на сильную оппозицию своих собственных сотрудников, Всемирный банк находился под колоссальным политическим давлением со стороны администрации Клинтона, склонявшей его к предоставлению денег России. Банк ухитрился пойти на компромисс, публично объявив о предоставлении очень большого кредита, но рассроченного по траншам. Было принято решение дать 300 млн. долл. немедленно, а остальные деньги лишь впоследствии по частям в зависимости от того, как будут продвигаться в России реформы. Большинство из нас было уверено, что программа провалится еще до наступления сроков предоставления дополнительных денег. Наши предсказания оправдались. Примечательно, что МВФ, казалось, смотрел сквозь пальцы и на коррупцию, и на связанный с ней риск для судьбы предоставленных денег. Там действительно думали, что поддержание курса рубля на завышенном уровне ― хорошее дело, а предоставленные деньги помогут удержать курс на срок более длительный, чем пара месяцев. МВФ предоставил России миллиарды долларов.
ПРОВАЛ СПАСАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИИ
Через три недели после получения кредита Россия в одностороннем порядке объявила приостановку платежей и девальвацию рубля{30}. Рубль обрушился. К январю 1999 г. рубль потерял в реальном выражении более чем 45 процентов по сравнению с уровнем июля 1998 г.{31} Заявление от 17 августа спровоцировало глобальный финансовый кризис. Процентные ставки в возникающих рыночных экономиках взлетели выше, чем в период пика Азиатского кризиса. Даже те развивающиеся страны, которые осуществляли разумную экономическую политику, обнаружили, что не могут получить дополнительные кредиты. Рецессия в Бразилии углубилась, и в конце концов и эта страна столкнулась с валютным кризисом. Аргентина и другие латиноамериканские страны, в которых только что началось оживление после предыдущего кризиса, вновь оказались на грани кризиса. Эквадор и Колумбия перешли через эту грань и вошли в кризисное состояние. Затронутыми оказались даже США. Нью-Нью-Йоркский федеральный резервный банк организовал выкуп обязательств одного из крупнейших американских хеджевых фондов[41], «Лонг терм кэпитал менеджмент», поскольку в ФРС опасались, что его крах может вызвать глобальный финансовый кризис.
Самым удивительным был не сам коллапс, а тот факт, что он оказался неожиданным для некоторых лиц из руководства МВФ, в том числе самых высших руководителей. Они искренне верили, что их программа сработает.
Наш собственный прогноз оправдался частично: мы полагали, что предоставленные деньги помогут поддержать курс рубля примерно на три месяца; на самом деле он продержался лишь три недели. Мы считали, что олигархам потребуется несколько дней или даже недель, чтобы выкачать эти деньги из страны; на самом деле для этого потребовалось всего несколько часов. Российское правительство «допустило» даже некоторую ревальвацию рубля. Как мы уже видели, это означало, что олигархам потребуется меньше рублей для покупки своих долларов. Улыбающийся Виктор Геращенко, председатель правления Центрального банка России, объяснил президенту Всемирного банка и мне, что здесь просто «сработали рыночные силы». Когда МВФ столкнулся с фактами ― миллиарды долларов, которые он предоставил в кредит России, появились на счетах кипрских и швейцарских банков всего лишь через пару-тройку дней после того, как они были предоставлены, он объявил, что эти деньги- не его доллары. Этот аргумент демонстрирует либо полное непонимание экономики, либо уровень лицемерия, который вполне может соперничать с неискренностью Геращенко, либо и то и другое. Когда деньги направляются в страну, то они не посылаются в виде маркированных бумажных долларов. Таким образом, никто не вправе сказать, что это именно «мои деньги пошли туда-то». МВФ предоставил России кредит в долларах ― эти средства позволили России в свою очередь наделить олигархов долларами для того, чтобы они вывезли их из страны. Некоторые из нас язвили, что МВФ облегчил бы всем жизнь, если бы просто перевел деньги прямо на счета швейцарских и кипрских банков.
На самом деле от этой спасательной операции выиграли, разумеется, не только олигархи. Банкиры Уолл-стрита и других западных инвестиционных банков, те, кто были среди наиболее яростно протаскивавших спасательный пакет, знали, что курс рубля долго не продержится: они воспользовались короткой передышкой для того, чтобы спасти свое, спасти как можно больше и бежать из страны с тем, что им удалось захватить с собой.
Предоставив России кредит на заранее обреченное дело, МВФ вверг страну в еще большую задолженность, фактически ничего на этом не потеряв. Издержки этой ошибки легли не на руководство МВФ, которое предоставило кредит, или на Америку, под давлением которой это было сделано, или на западных банкиров и российских олигархов, которые получили все выгоды от этого займа, а на российского налогоплательщика.
Но был и позитивный момент в этом кризисе: девальвация дала толчок российским отраслям, конкурирующим с импортом, ― товары отечественного производителя наконец стали увеличивать свою рыночную долю в России. Это «непреднамеренное последствие» в конечном счете привело к началу долгожданного роста в России реальной (в противовес черной, спекулятивной) экономики. В этом провале снова заключалась определенная доля иронии: всегда предполагалось, что макроэкономика ― сильная сторона МВФ, и тем не менее даже здесь его политика потерпела неудачу. Эти макроэкономические провалы наряду с другими провалами значительно способствовали глубине кризиса.
НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ПЕРЕХОД
Редко бывает такое несоответствие между ожиданиями и реальностью, как это случилось при переходе от коммунизма к рыночной экономике. Предполагалось, что комбинация приватизации, либерализации и децентрализации быстро, в крайнем случае после короткой переходной рецессии, приведет к значительному подъему производства. Ожидалось, что преимущества этого перехода проявятся еще больше в длительной перспективе, чем в ближайшей, по мере того как будет заменяться старое, неэффективное оборудование и возникнет новое поколение предпринимателей. Полная интеграция в глобальную экономику со всеми ее благами тоже наступит быстро, если не немедленно.
