Борис Рожин - Война на Украине день за днем. «Рупор тоталитарной пропаганды»
Провокацию хунты с «Боингом» российская партия пораженцев уже подхватила, фактически подыгрывая пропаганде хунты, вбрасывая тезисы, что за сбитым «Боингом» мог стоять Стрелков и ополченцы, то есть атака на ДНР идет как бы в 2 руки — с одной стороны атакуют США, их сателлиты и хунта, с другой — российские компрадоры-пораженцы и их медийная обслуга, вроде Кургиняна. Вброс про Путина, которого хотел убить Стрелков, необходим для того, чтобы где-то на самом верху дали отмашку прекратить поддерживать Стрелкова — то есть картинку создают как для общества, так и для высшего руководства РФ.
Общий смысл операции состоит в следующем: медийно дискредитировать Стрелкова (запоминайте, кто в этой компании участвует, по этой волне можно легко определить, кто из говорящих голов завязан на Суркова и тех, кто подготавливает почву для сговора с фашистской хунтой — это и есть медийная инфраструктура настоящей пятой колонны, а не те либерасты-фигляры, которых за нее обычно выдают) и подготовить почву для его замены. Если для этого потребуется слить Мозгового или часть территории вокруг Донецка, это не исключенный вариант, ведь таким же путем совсем недавно готовили почву для «героической гибели Стрелкова в Славянграде». «Героическая гибель Мозгового в Лисичанске» может оказаться для них вполне удобной, чтобы продолжить атаки на Стрелкова, который не смог его поддержать всеми 4 своими танками.
Идеальный вариант — замкнуть военное руководство ДНР на Суркова и Ко, чтобы исключить любую самостоятельность, после чего и приступить к переговорам с хунтой. Пока живы Стрелков и полевые командиры вроде Мозгового, эти планы откровенно буксуют, и пораженцам приходится тратить время и политический капитал на уничтожение Стрелкова.
Для Стрелкова эта атака очевидна, поэтому он, как и ранее, пытается через общественность донести до общества и властей простую мысль, что слить его просто так не получится (то есть молча на заклание он не пойдет) и что для успеха войны необходима нормальная помощь, апеллируя к «партии войны», которая обеспечивает реальные (а не пиар) поставки и которая заинтересована в распространении восстания за пределы Донбасса. Понятное дело, что он не герой-одиночка и в Москве есть структуры, которые его поддерживают, иначе его давно бы закопали где-нибудь под Славянском.
А обобщенный смысл всей этой московской возни состоит в том, что вариант Стрелкова прост и понятен и Стрелков его «пессимистично» формулирует — либо более активное ведение войны на Украине, либо же капитуляция и перенос боевых действий на территорию РФ, хотя на фоне истерик в стиле «все пропало, все слили» — это уже скорее реалистичная развилка, которая очевидна еще с мая. Стрелков ведь не говорит «все пропало», он говорит, что тенденция неблагоприятная. И развитие ситуации подтверждает его выводы.
Партия пораженцев, которая набрала вес после принятия в апреле решения не вводить войска, по-прежнему пытается усидеть на уже разъехавшихся стульях войны и капитуляции, надеясь достичь договоренности с фашистской хунтой (чему мешает Стрелков) и украинскими олигархами, дабы получить на выходе решение, которое можно будет представить не как полный слив, на фоне заявлений февраля — марта 2014 года.
В этом раскладе Стрелков, безотносительно его взглядов, уже давно превратился в знамя тех, кто желает продолжения борьбы за всю Украину или хотя бы за ее часть. Оппоненты же Стрелкова Украину уже давно списали и сейчас изыскивают способ, как бы выскочить из этой ситуации, дабы не вызывать волнений в самой России, даже если в долгосрочной перспективе сдача Украины будет иметь для России катастрофические последствия. Поэтому пока это противостояние будет продолжаться, Стрелков и будет «грустить» до того момента, пока не будет сделан выбор из двух заведомо неприятных решений. Или же до момента его гибели и получения обоих неприятных решений в одном флаконе.
26 августа. Про «работников военторга»
В последнюю неделю на фоне систематических воплей хунты, что она воюет не с ополченцами, а с Российской армией, активизировались непонимающие граждане, которые задают стандартные вопросы в духе «А правду ли говорит хунта?», «А откуда Т-90?», «А откуда «БТР 82-А?», «А откуда новые гранатометы?», «А кого фашисты в роликах показывают?»
Казалось бы, опыт операции в Крыму, когда российское военное участие с 26 февраля было очевидно, но официально отрицалось до середины марта, должен был помочь понять линию поведения РФ в этом вопросе. Тогда ведь было ровно то же самое, фашисты точно так же выпускали ролики, где пытались доказывать, что вот здесь кого-то захватили (размахивая паспортами и военными билетами), упорно доказывали, что вот такое оружие и форму не продают в «военторге», что в Крыму нет столько ополченцев, и у которых в природе не могло быть «Тигров» и новейших образцов стрелкового вооружения. Хунта вопила об этом в течение всей весны. На эти вопли официально ложили с прибором, заявляя: «Никаких российских войск там нет, а ваши доказательства сверните трубочкой и засуньте в одно место». Когда ситуация уже была заиграна, выступил Путин сказал, что да, были. Но это произошло ровно тогда, когда это уже не несло сколь-нибудь значимых последствий для операции.
Я мог прямо в день ввода войск в Крыму написать в блоге, что действует российский спецназ, указать даже номер 91-й бригады ГРУ ГШ РФ, которая действовала под видом ополченцев, но пока это официально не признано, этих войск там нет. Таковы правила игры. Несмотря на то, что пишут в блогах или доказывают хунтята. Это весьма своеобразная форма постиндустриальной войны, которую называют «гибридной». Активное участие при официальной позиции «нас там нет» или «я вам снюсь». Странно, что за прошедшие месяцы войны эту форму не все поняли, хотя она весьма очевидна. Пресловутый «военторг» это ведь не фигура речи. Он может «торговать» активно или не очень, в зависимости от внутриполитических раскладов, связанных с тем же Стрелковым или Ахметовым, но факт его наличия очевиден всем, кто более-менее знаком с реальной, а не телевизионной картинкой войны на Донбассе. Разумеется, многие из тех, кто знаком с реальной картиной, все равно будут писать, что «никакого военторга не существует». Это тоже возможная позиция, поддерживающая официальную линию в этом вопросе. Раз нет официально, то действительно ничего нет. На деле то, что просачивается в прессу — это лишь малая часть от реальной картины, которая масштабна и интересна, но о которой пока что говорить несвоевременно, чтобы не навредить общему делу. Официально ничего нет, после окончания войны обнаружится, что было и есть. Как все закончится в нашу пользу и это уже перестанет иметь оперативное значение, некоторые подробности оборотной стороны войны на Донбассе выложу в виде отдельной серии статей.
Я вот, собственно, никогда не скрывал, что «военторг» существует, и он действительно существует (именно поэтому я никогда и не писал о том, что РФ полностью слила Донбасс), давая различные объемы военно-материальной помощи воюющим подразделениям, зависящие от от воли тех, на кого эти потоки замкнуты и тех, кто занимается их распределением. С некоторых пор в «военторге» началась сезонная распродажа и выдача бонусов, которая никак не мешает продолжению официальной линии «нет и не было ничего». В интернете можно доказывать сколько угодно, дипломаты будут продолжать играть в пинг-понг, который может длиться неделями и месяцами. Есть определенная работа и есть ее информационное и дипломатическое прикрытие. Ровно точно так же, как в Крыму. Так как эта игра продолжается и принимается всеми сторонами (казалось бы, хозяева хунты уже имеют кучу «доказательств» работы «военторга», но с завидным постоянством они топчутся на месте в стиле «Но вот же, вот, этого у ополченцев точно не могло быть», получая уже стандартные ответы в духе «Ну мало ли где и что снимают, и мало ли что там есть у ополченцев, нет у вас доказательств». Так как эта схема циклична, то продолжаться она будет сколь угодно долго, хоть до взятия Киева или даже Львова, к микрофону выйдет Лавров и расскажет, что Россия не в чем не участвует. И официально так и будет. А то, что́ там написал у себя в блоге какой-то блогер или комментатор — это частные мнения частных лиц. И попробуйте сказать, что эта схема не работает.
Собственно, смысл всех этих споров состоит в том, что стороны, помимо реальной войны, воюют между собой за создание довлеющей информационной картинки, чтобы ситуация получила официальную переоценку и, в данном случае, Россия признала хоть какие-то факты своего участия в войне на Донбассе сейчас (а не когда-нибудь потом, когда ситуация уже будет заиграна).
Поэтому совершенно неважно, какие доказательства — реальные или липовые — предъявляет хунта; они в любом случае будут отрицаться, потому что таковы правила игры. Когда эта нехитрая вещь станет вам понятна, вас куда как меньше будут волновать очередные «разоблачения» со стороны хунты. На них вообще можно не обращать внимания, так как их приводит враг, против которого идет война на его уничтожение. С точки зрения разворачивающихся наступательных операций к югу от Донецка, это вообще малосущественный вопрос, так как катастрофа южной группировки войск хунты наступает куда как быстрее, нежели любые «доказательства вторжения России» будут иметь хоть какие-то последствия.
