Валентин Варенников - Дело ГКЧП
Но продолжу повествование о суде. Интересным было выступление на одном из заседаний бывшего начальника ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск маршала артиллерии Владимира Михайловича Михалкина. Он тоже уделил большое внимание оценке произошедшего в стране, с болью говорил о беспределе в развале государства и его экономики о процветании преступности, при этом никто не несет ответственности за случившееся. Органы, призванные по долгу службы стоять на страже закона, решительных мер к наведению порядка не принимают. Исключительно остро маршал говорил о самой трагедии, постигшей наше Отечество, о развале Советского Союза! Владимир Михайлович говорил: «Так что же получается? Раньше, если человек украл мешок картошки, так его судят и сажают в тюрьму, а сейчас развалил государство и никакого спроса, живет себе припеваючи».
Владимир Михайлович Михалкин тепло отозвался обо мне. Возможно, на него повлияла наша долголетняя совместная служба, начиная с Прикарпатского военного округа.
Большой интерес вызвало и выступление свидетеля — бывшего командующего Черноморским флотом адмирала Михаила Николаевича Хронопуло. В основном он говорил о «фантазиях» Генеральной прокуратуры, об охране участка побережья, где располагалась резиденция Президента СССР, а также о преступных решениях, которые якобы имели место на аэродроме Бельбек — главной авиационной базы, через которую шла вся физическая связь Москвы и других городов страны с Горбачевым.
М. Н. Хронопуло положительно высказался в мой адрес. Однако, очевидно желая подчеркнуть свое личное ко мне уважение, он заметил: «Я обязан был выполнять все распоряжения генерала армии Варенникова, так как он был заместителем министра обороны». В связи с этим я был вынужден развернуть небольшую дискуссию, в ходе которой пояснил, что главнокомандующему Сухопутными войсками — заместителю министра обороны подчиняются только Сухопутные войска, т. е. все военные округа и группы войск, шесть военных академий, около сорока высших военных (по соответствующим родам войск) и других училищ, в том числе суворовских, а также базы, склады, арсеналы, научно-исследовательские институты, полигоны, учебные центры и некоторые другие структуры. Но распоряжения главкома Сухопутных войск не распространяются на другие виды Вооруженных Сил, в том числе на Военно-Морской Флот, где есть свой главком и тоже заместитель министра обороны. Что же касается воинского звания, то генерал армии является начальником только для младших офицеров и ниже. Поэтому для старшего офицера, а тем более высшего звена — генералов и адмиралов — он не является начальником.
Кажется, это недоразумение мы уладили.
От Комитета государственной безопасности в качестве свидетеля выступал начальник одного из главных управлений генерал-лейтенант Александр Владиславович Жардецкий, который глубоко и обоснованно оценил сложившуюся в стране к августу 1991 года обстановку и на этом фоне раскрыл конкретные события, которые имели место. То есть фактически он подтвердил мои показания на суде о том, что события августа 1991 года нельзя считать случайностью — это результат разрушительной антинародной политики, которую проводил Горбачев.
Что касается ситуации вокруг Дома Советов РСФСР, то это была открытая и наглая демонстрация неповиновения союзным властям, пренебрежения Конституцией СССР, но все это прикрывалось громкими заявлениями о якобы необходимой защите демократии. Фактически это было антиконституционное, контрреволюционное выступление, возглавили которое Борис Ельцин и его окружение. В самом здании скопилось несколько сот незаконно вооруженных боевиков, которые представляли большую опасность для населения. В этих условиях Комитет государственной безопасности считал своим долгом разоружить этих людей. Однако засевшие в Доме Советов ельцинисты действовали так, как это обычно делают террористы или бандиты — прикрываясь многочисленной толпой, как щитом, Ельцин и его окружение постоянно призывали к защите Белого дома.
И люди приходили. Но не столько на защиту (так как для этого не было причин — защищать было не от кого), сколько просто поглазеть. А заодно выпить и закусить на халяву. Да и деньги раздавали налево-направо — по указанию Г. Попова. Кстати, в первоначальных заявлениях Г. Попов называл 68 миллионов рублей, которые якобы были розданы «защитникам» Белого дома. Затем эта цифра уменьшилась, и в итоге образовалась цифра 24 миллиона — это проходило и на первом суде.
Таким образом, выступление на суде генерала Жардецкого подтверждало опасность ситуации, сложившейся на Красной Пресне, и необходимость разоружения боевиков, засевших в Доме Советов РСФСР.
Особый интерес представляло выступление командира подразделения «Альфа» Героя Советского Союза генерала В.Ф. Карпухина. Не анализируя всех передвижений этого подразделения в августовские дни, отметим, что «Альфа» имела высокую готовность к действиям и была способна безупречно выполнить любой приказ своих начальников. В. Ф. Карпухин на суде прямо заявил, что его подразделение было готово выполнить любую задачу. Однако никаких распоряжений об активных действиях, в том числе о проникновении в Белый дом с целью разоружения боевиков они так и не получили. В. Ф. Карпухин также развенчал тех, кто разносит нелепые слухи, будто личный состав подразделений КГБ, в том числе «Альфа», отказались выполнять приказы в отношении Белого дома. Он еще раз подтвердил готовность «Альфы» к действиям, но, увы, приказ о них так и не последовал.
Необычными были выступления и действия председателя Палаты Национальностей Верховного Совета СССР Р. Нишанова. Когда его вызвали в зал заседания суда как свидетеля, то он уже с порога начал громко причитать, что произошла досадная ошибка: ни у кого даже в мыслях не должно быть, что генерал Варенников мог совершить преступление против Родины, Валентин Иванович патриот своей страны, предан своему народу, поэтому все надо немедленно поправить… В общем, в этом духе он продолжал еще долго. Но самое удивительное то, что он подошел ко мне и неожиданно обнял меня. Вот какие «глубокие» чувства вдруг пробудились у него, когда запахло тем, что его могут привлечь к уголовной ответственности за нарушение закона. Став за трибуну и дав расписку в том, что будет говорить только правду, Р. Нишанов снова продолжил восхваления в мой адрес. Наконец, председательствующий остановил поток его красноречия, и Нишанову начали задавать вопросы — судьи, государственный обвинитель, защита. Я же воздержался от вопросов, потому что после излияний Рафика Нишановича чувствовал себя весьма неловко. Ведь он даже не дал мне договорить, в чем я обвиняюсь. Он возмутился, что Варенникова могут в чем-то обвинять! Не будем гадать — все это шло от души и сердца Нишанова или того требовали обстоятельства, но факт такой был.
Все вопросы, адресованные Нишанову, крутились вокруг одного момента — почему были грубо нарушены положения, регламентирующие порядок снятия с народного депутата СССР неприкосновенности и привлечения его к уголовной ответственности. Нашанов каждый раз говорил, что он ни в чем не виноват, что здесь допущена ошибка и ее надо поправить, после чего снова с еще большей энергией начинал восхвалять Варенникова. И хотя Р. Нишанова «пощипали» основательно, он из всей этой истории все-таки выскользнул, отделавшись только испугом.
Горбачев перед судом
Но кто бы ни выступал на этом процессе и что бы он ни говорил, главное внимание участников суда, средств массовой информации и граждан, присутствовавших на заседании и собиравшихся перед зданием Верховного Суда, было приковано к Горбачеву. О дне его прихода на заседание было известно заблаговременно. Поэтому «Трудовая Россия» во главе с Виктором Ивановичем Анпиловым встретила его так, как он того заслужил.
Народу собралось очень много, но и милиции было не меньше. Переносными ограждениями определили границы участка, где было позволено стоять митингующим. С проезжей части дороги всех вытеснили на тротуары. Народ стоял с плакатами, огромными карикатурами на Горбачева и постоянно скандировал: «Горбачев — иуда!», «Горбачев — предатель!», «Горбачева под суд!» и т. п.
Но когда Горбачев подкатил к центральному подъезду — народ взревел! Творилось что-то неописуемое. В него полетели помидоры, яйца, какие-то коробки. И, несмотря на то что от проезжей части до входа милиция сделала «коридор», Горбачев и его спутники (он приехал с дочерью и помощниками) еле проскочили в здание.
Со временем в сознании людей стирается все, что в свое время натворил Горбачев. Может, потому, что его преемник Ельцин «затмил» Горбачева. А тогда все — и развал страны, и разграбление страны, и «война законов», и пустые полки, и разрыв экономических связей, и непомерный рост преступности, и нарождение капитализма, и холуйство перед Западом, и все то, что привело нас к краху, — все это еще было слишком свежо в памяти…
