Виктор Илюхин - Вожди и оборотни
В. Калиниченко оказался прав. Гдлян и Иванов торжествовали победу после бессовестного прекращения в отношении их дела Н. Трубиным. Правду снова затолкали в мешок, но в то время большинство из нас, сидящих на коллегии, еще верили в справедливость. Первым государственным обвинителем по одному из гдляновских дел, направленных в суд, была старший прокурор управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Р. М. Овчарова. Она первой столкнулась и увидела истинное лицо следствия Гдляна и его группы. Речь идет о так называемом «бухарском» деле, по которому были привлечены к уголовной ответственности работники УВД Бухарского облисполкома и директор горпромторга Кудратов.
Уже в самом начале ознакомления Р. Овчарова обнаружила ряд грубейших нарушений законности. Ее попытки переговорить с Гдляном, с членами группы оказались безрезультатными. Она столкнулась с непониманием, с непробиваемой стеной. После ее критических высказываний о следствии Гдлян организовал откровенную травлю Овчаровой, начались оскорбления, унижения достоинства человеческого, женского, профессионального.
Она была первой, кто вступил в принципиальную борьбу с гдляновщиной, с возрождением бериевских методов расправы с невиновными людьми. Ее выступление на коллегии дало ответы на многие вопросы, правильно отразило обстановку в Узбекистане тех дней. Поэтому есть необходимость более подробно остановиться на нем.
Первое, о чем заявила Р. Овчарова, это о страхе людей перед Гдляном. Страхе, который парализовал не только жителей, но и руководство Узбекистана. Уже тогда, в 1985 году Гдлян владел ситуацией и диктовал обстановку в республике. Он действительно создал страшную обстановку, демонстрируя свои возможности на арестах руководителей высокого ранга. При этом постоянно ссылался, что действует от имени и по поручению Генерального прокурора СССР и ЦК КПСС.
Гдлян сумел привлечь на свою сторону ЦК КП Узбекистана, а потом руками его же руководителей расправлялся с самим ЦК.
Р. Овчарова рассказала и об обстановке, в которой проходил суд. Дело слушалось в Верховном суде республики под председательством члена суда А. Липатова. «Гдлян и Иванов еще задолго до приговора каждому подсудимому, на тот момент обвиняемому, говорили, какую меру наказания ему определит суд. Все это выявилось у нас в суде. Когда начали поступать заявления об этом, я спрашивала, как гособвинитель, как же так, почему вы решили, что Гдлян определяет меру наказания? Дело еще не было рассмотрено судом. Каждый из них сказал, что, по словам Гдляна, суд — это формальность, все пляшут под его дудку… Есть еще такая крылатая гдляновская фраза: «Нам не нужны умные судьи и прокуроры, нам нужны карманные, и мы таких поимеем».
Со многим столкнулись Р. Овчарова и суд. Она скажет, что ей было стыдно не за Гдляна, а за прокуратуру Союза, за то, что в ней работают он и подобные ему люди. Многие из допрошенных со слезами на глазах говорили, что следователи применяли к ним фашистские методы допросов, били их, обзывали «скотом», топтали человеческое достоинство.
Суд не пошел на поводу у Гдляна, к каждому эпизоду обвинения подходил критически, подробно фиксировал все, что говорили подсудимые и обвиняемые. Вскрывалась ужасная картина. В зале постоянно находился кто-то из близкого окружения Гдляна и докладывал ему о ходе судебного разбирательства.
Гдлян не заставил себя долго ждать.
Суду и гособвинителю были им поставлены условия: они будут допрашивать людей так, как этого хотят Гдлян и Иванов. Но, как говорится, не на тех нарвались. Р. Овчарова и А. Липатов твердо стояли на позициях законности, отклонили вздорные требования. Тогда вокруг суда подняли ажиотаж. Р. Овчарову обвинили в получении взятки. Против суда настроили отдел административных органов ЦК КП Узбекистана, но Липатов выстоял нажим.
И все же рассмотрение дела в суде было приостановлено.
Р. Овчарова обратилась с рапортом к Генеральному прокурору СССР А. М. Рекункову. Тот отреагировал быстро. Вопрос вынесли на обсуждение коллегии. Гдлян и Иванов получили по строгому выговору. Казалось, что еще нужно, чтобы выгнать обоих из прокуратуры. Ведь и до этого уже выявлялись факты грубого беззакония, самоубийств людей, так или иначе соприкоснувшихся с гдляновским следствием. Однако нет. Их снова лишь журят и тут же гладят по головке, как бы напутствуя: «Действуйте и дальше в том же духе, героями станете».
13 мая 1986 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда УзССР вынесет частное определение в адрес Генерального прокурора СССР. Оно будет первым, но далеко не последним по гдляновским делам. За ним последуют частные определения других судов. В этом же определении суд обратил внимание Генерального прокурора и просил принять меры по фактам незаконного освобождения Гдляном и Ивановым от уголовной ответственности злостных взяткодателей и их посредников, расхитителей из числа работников Бухарского горпромторга, о чем говорилось ранее. Сообщил о предъявлении обвинений, явно не основанных на материалах следствия. В качестве примера сослался на обвинения А. Дустова, которому вменили в вину получение взятки 20 тысяч рублей, промышленными товарами и продуктами на 2210 рублей от бывшего секретаря Гиждуванского райкома партии С. Рахимова. Каких-либо доказательств по делу, объективно подтверждающих вину Дустова по этому эпизоду, суду не было представлено. В деле отсутствовали даже протоколы допросов С. Рахимова, очных ставок между свидетелями и Дустовым, что позволило суду сделать вывод, что такие следственные действия по делу не проводились. На запрос суда о предоставлении ему протоколов следователи отмолчались. Допрошенный в судебном заседании Рахимов категорически отрицал дачу взяток. Не подтвердил их и Дустов. Последнего привлекли к ответственности и предъявили обвинение, фактически не проведя следствия, не выполнив необходимых процессуальных действий.
У Гдляна и Иванова это не первый и не последний случай, когда обвинения являлись плодом их досужих вымыслов и не больше. Были судом установлены и другие нарушения и, в частности, ведение на русском языке допросов лиц, которые им не владеют, в отсутствии переводчика. Обращено внимание Генерального прокурора СССР на то, что Гдлян не организовал расследование взяток, переданных должностым лицам Грузии за отпуск в Бухару ткани, многих других взяток, хищений.
Еще тогда, в 1986 году, можно было установить не только произвол на следствии, выбивание ложных показаний, но и то, что людей, как и в годы массовых репрессий, готовили к судебным процессам. Доходило до абсурда. Следователи сами выписывали повестки свидетелям для явки в суд, долго вдалбливали, какие необходимо дать суду показания. Как это происходило, подробно рассказал следователь Ковеленов, другие лица.
У. Нурматова путем угроз и шантажа принудили к оговору арестованного Джамалова в получении взятки. За это не стали его самого привлекать к уголовной ответственности, оставили на прежней работе. Далее Нурматов вспоминает: «В конце ноября 1988 года мы с женой приехали по повесткам в Москву на судебное заседание в Верховный суд СССР. Это был субботний день, и нас встретили два незнакомых человека, которые узнали, что мы Нурматовы, и стали меня и жену предупреждать, чтобы мы не изменили своих показаний. Я еще спросил, кто они такие, и они нам ответили, что они из следственной группы Гдляна. У меня были мысли изменить на суде показания, но эта встреча сыграла большую роль на моей психике, и я подтвердил свои показания, данные мною на следствии».
Подобные показания о воздействии на свидетелей перед судом дали многие лица. Поэтому я весьма критически отношусь ко всем обвинительным приговорам, вынесенным по гдляновским судам, ибо в них за основу брались иногда только показания взяткодателей.
Беззакония, которые чинили Гдлян и его команда, позже стали предметом обсуждения на коллегии Прокуратуры СССР, а также на сессии Верховного Совета СССР. Было ясно, что обвиняя многих людей, Гдлян не располагает фактическими материалами, объективными проверенными доказательствами.
После коллегии и сессии в Прокуратуру стали поступать многочисленные письма от граждан. Среди них сначала преобладали письма в защиту Гдляна и Иванова. Однако резко увеличился и поток обращений граждан с осуждением их. Приведу некоторые выдержки из писем.
«Считаем, что прокуратура СССР делает правильные выводы, что Гдлян и Иванов вели следствие о взятках в Узбекистане преступными методами. Гдлян и Иванов оскорбили, посеяли сомнения в порядочности члена Политбюро ЦК КПСС Е. Лигачева. Гдлян и Иванов заставили томиться в тюрьмах около 100 невиновных человек. Есть высказывания, почему не было контроля за работой Гдляна и Иванова или почему поздно их начали контролировать. Такие высказывания ведутся для того, чтобы переложить их преступные действия на другие плечи. Каждый на своей работе должен сам за себя отвечать»
