Виталий Павлов - Женское лицо разведки
«Бард» — немец, выходец из аристократической прусской семьи, все мужчины которой, включая и его самого, являлись потомственными военными.
Поэтому, когда я впервые встретился с «Бардом», был крайне удивлен услышанной совершенно правильной русской речью. Без малейших следов немецкого акцента! Из досье на «Барда» я знал, что он говорит по-русски, но никак не ожидал, что он не только знает русский язык, но и говорит на нем, как потомственный русский интеллигент.
Я решил подробнее узнать его биографию, тем более что меня заинтересовало, каким образом он оказался у нас почти в самом начале Великой Отечественной войны. Об этом в его досье были лишь скупые ссылки на «спасенную им русскую радистку». То, что я узнал от самого «Барда», было поразительным.
В начале войны студентка третьего курса литературного факультета МГУ Наташа, увлекавшаяся в школьные годы радиолюбительством, вступила добровольцем в ряды Красной Армии и была направлена на краткосрочные курсы радистов для партизанских отрядов. Такие отряды создавались нашим командованием в тылу немцев, на оккупированной ими территории нашей страны.
Успешно окончив курсы и пройдя подготовку по прыжкам с парашютом, она была заброшена за линию фронта. Но ее дебют в качестве радистки сложился крайне неудачно. Она почти сразу же, еще не добравшись к партизанам, была схвачена немцами.
В тот же временной период «Бард» был призван из запаса в действующую немецкую армию и определен как владеющий русским языком в специальный отряд переводчиком для допросов военнопленных красноармейцев.
Так пути захваченной немцами радистки Наташи и немецкого офицера «Барда» пересеклись на первом же допросе Наташи.
Можно только предполагать, что чувствовала Наташа, ожидая допроса и зная, как жестоко немцы обращались даже с обычными красноармейцами, не говоря уже о партизанах и тем более русских радистках. Будучи волевой девушкой, она подготовилась к самому худшему и намеревалась только молчать. Первый допрос подготовил обеим сторонам неожиданные сюрпризы.
«Бард», увидев приведенную к нему Наташу, поразился ее собранностью и решительным выражением лица. Было что-то знакомое в ее облике, что-то неуловимое, о чем-то ему смутно напоминающее. Когда он заговорил, задавая формальные вопросы, Наташа с удивлением стала более внимательно слушать его русскую речь. Она даже осмелилась спросить, как это ему, русскому, удалось стать немецким офицером?
С этого ее невольного вопроса и установилось доброжелательное отношение «Барда» к захваченной радистке. Дальше допрос вылился в фактически дружескую беседу о России, русском языке и литературе. Наташа с еще большим удивлением обнаружила в «Барде» знатока нашей культуры, а она сама произвела на «Барда» необъяснимое пока для него впечатление близко знакомого человека.
На такой неожиданно благоприятной для Наташи ситуации «Бард» прервал, как он говорил мне, в каком-то внутреннем смятении первый допрос.
Размышляя и анализируя свои впечатления от Наташи и вызванные ею чувства, он вдруг с полной ясностью вспомнил свое прошлое.
Он рос в имении бабушки, которая до Октябрьской революции долгое время проживала в Петербурге, откуда в 1917 году вернулась в Пруссию. Там в районе Кенигсберга у нее было имение. Бабушка была большим знатоком русской литературы и с ранних детских лет привила «Барду» любовь ко всему русскому. Позже с ним занимался бывший профессор русской словесности из эмигрантов, отшлифовывая его русскую речь. Вот почему он так хорошо говорил по-русски. Когда «Бард» в своих воспоминаниях дошел до этого профессора, он вдруг понял, кого напоминала ему Наташа.
У профессора была дочь, которой в тот период было 19 лет. Увидев ее в первый раз, «Бард» влюбился в нее! Но… знакомство сразу же прервалось как с самим профессором, так и с его дочерью. Это случилось в 1936 году. Профессор был женат на еврейке и случились какие-то неприятности. След их затерялся. Он думает, что причиной тех неприятностей было еврейское происхождение жены профессора, которое могло также отразиться и на его дочери. Тогда он испытал первое негативное чувство к нацизму.
Последующие допросы Наташи проходили уже под знаком растущей симпатии. Возможно, ожило давнее нежное чувство к дочери профессора, невольно перенесенное «Бардом» на свою подследственную.
Это настроение усиливалось и воздействием на него самой Наташи, почувствовавшей возможность благоприятно, с выгодой для себя повлиять на «Барда».
«Если говорить математическими терминами, — сказал «Бард», — то мой вектор симпатии к Наташи, напоминавшей мою первую, мимолетную любовь, и вектор привитой бабушкой любви к русской культуре складывались с векторами моих пока еще слабых негативных чувств по отношению к нацизму, осквернявшему богатую немецкую культуру, с мощным вектором горячей ненависти Наташи к фашизму».
Завершилась эта внутренняя борьба чувств «Барда» его решением помочь Наташе бежать.
Когда «Бард» узнал, что через несколько дней он должен будет передать Наташу гестаповским следователям, то предложил Наташе бежать. Но Наташа, которая уже понимала, что добилась определенного влияния на «Барда», высказала ему контрпредложение: бежать вдвоем, гарантируя ему безопасность у партизан.
Как ни готов был «Бард» на фактическое предательство путем освобождения Наташи, он колебался сразу принять такой вариант явной измены своему офицерскому долгу, своей родине. Наташа проявила глубокую проницательность и понимание психологического состояния «Барда» и сумела помочь ему преодолеть возникавшие у него сомнения.
Я бы сказал, что Наташа, оказавшись в роли арестованной, проявила настоящие качества опытного разведчика и обратила эту ситуацию в свою пользу.
«Бард» согласился и создал необходимые условия сопровождения арестованной в другое место. Они успешно бежали! Наташа, располагая условиями связи с партизанами, благополучно доставила к ним «Барда» «как добровольно сдавшегося немецкого офицера», по существу, завербовав его для активного сотрудничества с враждебной немцам стороной.
На сообщение в Москву о проведенной Наташей успешной операции последовал приказ переправить Наташу и «Барда» в столицу.
Не знаю дальнейшей судьбы Наташи, вероятно, она все же воевала в качестве партизанской радистки и, если не погибла, возможно, вышла замуж. Не зная ее новой фамилии, найти ее след мне не удалось.
В личном деле «Барда» сохранился доклад Наташи о том, что, используя любовь «Барда» к нашей богатой культуре и, в частности, к русской литературе, удалось убедить его принять участие в борьбе с фашизмом.
Так простая русская девушка завербовала сторону немецкого офицера.
Глава пятая. Советские разведчицы в начале «холодной войны»
Сразу же по окончании Второй мировой войны под эгидой США по инициативе американских милитаристов-антисоветчиков началась «холодная война». Она потребовала всемерной активизации деятельности внешней разведки.
В этот период нелегальная служба Первого главного управления (ПГУ) активно включилась в создание нелегального разведывательного аппарата в основных государствах Запада, которые противостояли Советскому Союзу. В первое после войны двадцатилетие уже действовали нелегальные резиденты в США, Англии, Германии, Японии и ряде других зарубежных стран.
В этих нелегальных резидентурах действовали и советские разведчицы, мужественно выполняя свой патриотический долг. С тремя из них помимо уже известной Леонтины Коэн, действовавшей в Англии до 1961 года я хочу познакомить читателя. Активно работали разведчицы и в легальных резидентурах, деятельность двух из них я также описываю в этой главе.
Нелегальной службе в этот напряженный период противостояния западным спецслужбам не удалось еще восстановить прочные позиции, безжалостно разрушенные репрессиями Ежова и Берии. Потери внешней разведки имелись в основных западных государствах в довоенное время, но она уже обрела необходимый опыт и наращивала свои нелегальные кадры, в том числе и из числа разведчиц.
13 лет в тени сакуры (Ирина Алимова)В 1918 году в самом жарком районе нашей страны, в городе Мары в Туркмении, в семье небогатого часовщика-ювелира Карим-аги родилась девочка Биби-иран (Ирина). Ее родители не могли и в самых фантастических мыслях о будущем дочки представить, что через 18 лет она станет киноактрисой, еще через 18 лет — советской разведчицей. 13 последующих лет проведет под чужим именем в далеком чужом краю, где по весне цветет изумительной красоты вишня — сакура.
Дед Биби-иран был русским, приехал из России на строительство Чарджоуского моста, женился на туркменке да так и остался в этих краях.
