Внутренний СССР - Ещё раз о психтроцкизме…
Последний абзац вообще-то подразумевает, что А.Н.Яковлев не один был такой “умный” в обществе “дураков”, которым якобы нельзя сказать всей правды “о своих далеко идущих намерениях”, направленных якобы к благу этих “дураков”. Были и другие “умники”, у которых тоже была «своя специфика», вследствие чего они «не могли открыто говорить о своих далеко идущих намерениях» — в том числе и в отношении самого А.Н.Яковлева, его сподвижников и их преемников.
Так А.Н.Яковлев — морализатор на темы политики [18] — саморазоблачился в том, что он — всего лишь безмозглая пешка в иерархии лжи, свойственной системе осуществления власти в обществе исторически древним психическим троцкизмом.
Был в 1985 г. иной путь к свободе — не через “канализационную трубу”, — но именно такие как А.Н.Яковлев, отягощенные мерзостью разного рода, и, будучи психтроцкистами, повели общество в эту “канализационную трубу”, поскольку прежние поколения психтроцкистов с уничтожением Сталина смогли узурпировать структурную власть в партии и государстве.
То, что народы СССР этому попустительствовали, — конечно плохо, но это тема для другого разговора.
Приведённая цитата из яковлевских признаний, соотносимая с выступлением И.В.Сталина на мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП (б), многое проясняет и в делах наших дней, а главное — предлагает подумать о будущем:
«На судебном процессе 1936 года, если вспомните, Каменев [19] и Зиновьев [20] решительно отрицали наличие у них какой-либо политической платформы [21]. У них была полная возможность развернуть на судебном процессе свою политическую платформу. Однако они этого не сделали, заявив, что у них нет никакой политической платформы. Не может быть сомнения, что оба они лгали, отрицая наличие у них платформы. Теперь даже слепые видят, что у них была своя политическая платформа. Но почему они отрицали наличие у них какой-либо политической платформы? Потому что они боялись продемонстрировать свою действительную платформу реставрации капитализма в СССР, опасаясь, что такая платформа вызовет в рабочем классе отвращение.
На судебном процессе в 1937 году Пятаков, Радек и Сокольников стали на другой путь. Они не отрицали наличия политической платформы у троцкистов и зиновьевцев. Они признали наличие у них определённой политической платформы, признали и развернули её в своих показаниях. Но развернули её не для того, чтобы призвать к ней рабочий класс, призвать народ к поддержке троцкистской платформы, а для того, чтобы проклясть и заклеймить её как платформу антинародную и антипролетарскую. Реставрация капитализма, ликвидация колхозов и совхозов, восстановление системы эксплуатации, союз с фашистскими силами Германии и Японии для приближения войны с Советским Союзом, борьба за войну против политики мира, территориальное расчленение Советского Союза с отдачей Украины немцам, а Приморья — японцам, подготовка военного поражения Советского Союза в случае нападения на него враждебных государств, и как средство достижения этих задач — вредительство, диверсии, индивидуальный террор против руководителей советской власти, шпионаж в пользу японо-фашистских сил, — такова развёрнутая Пятаковым, Радеком, Сокольниковым политическая платформа нынешнего троцкизма. Понятно, что такую платформу не могли не прятать троцкисты от народа, от рабочего класса. И они прятали её не только от рабочего класса, но и от троцкистской массы, и не только от троцкистской массы, но даже от руководящей верхушки, состоявшей из небольшой кучки людей в 30 — 40 человек. Когда Радек и Пятаков потребовали от Троцкого разрешения на созыв маленькой конференции троцкистов в 30 — 40 человек для информации о характере этой платформы, Троцкий запретил им это, сказав, что нецелесообразно говорить о действительном характере этой платформы даже маленькой кучке троцкистов, так как такая «операция» может вызвать раскол [22].
«Политические деятели», прячущие свои взгляды, свою платформу не только от рабочего класса, но и от троцкистской массы, и не только от троцкистской массы, но и от руководящей верхушки троцкистов, — такова физиономия современного троцкизма» (И.В.Сталин. “О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников”. Доклад и Заключительное слово на Пленуме ЦК ВКП (б) 3 — 5 марта [23] 1937 г., «Партиздат», 1937 г., стр. 12, 13).
И написанное А.Н.Яковлевым в “Постижении” — не единичное признание в вероломстве и лицемерии. Он заявил о своей роли организатора целенаправленной имитационно-провокационной деятельности в газете “Известия” от 17.06.1998 г.: «У нас был единственный путь — подорвать тоталитарный режим изнутри при помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы сделали своё дело». В результате СССР разпался, а его обломки оказались под властью транснациональной ростовщической мафии, идеологи которой скорбят о смерти А.Н.Яковлева и воздают ему посмертные почести, предпринимая попытку возвести его посмертно в ранг культового святого — романтика “гуманизма” и либерализма.
Приведём в этой связи фрагмент из беседы ведущего Л.Гольдштейна с неким политологом А.Н.Мусаковым на радиостанции “Эхо Москвы в Санкт-Петербурге” 25.10.2005 г. (орфография фрагмента, взятого с одноимённого сайта, оставлена без изменений):
«Лев Гольдштейн: На прошлой неделе ушёл из жизни Александр Яковлев, выдающийся деятель, что признают и его сторонники, и его противники. Что Вы могли бы сказать, каково Ваше отношение к роли этого человека, который был рядом с Горбачёвым и, может быть, благодаря которому в СССР появилась гласность?
А.Н.Мусаков: Выдающийся, как бы к нему ни относиться, политик, Уинстон Черчиль говорил о том, что сила политика определяется во многом степенью ненависти его врагов. С конца 80-х годов русские националисты избрали А.Н.Яковлева мишенью едва ли ни для самой большой ненависти, хотя этнически А.Н.Яковлев — русский, деревенский человек, прошедший войну. Феномен А.Н.Яковлева в том, что он сначала скрыто, а потом и явно олицетворял собою концептуальную власть, говорить о которой у нас до сих пор на уровне политической аналитики, политологии не принято. Говорят об идеологии, об идеологемах, о чём угодно, но не говорят о том, что значит концептуальная власть.
Лев Гольдштейн: А что Вы понимаете под этим?
А.Н.Мусаков: Это власть человека, волимые разумные, восчувствованные действия конкретного персонажа. А.Н.Яковлев точно знал, чёго он хочет от Советского Союза, от Российской Федерации — России. У него было целостное концептуальное видение процесса. За это его и не любили. Обсуждать сейчас положительные или отрицательные стороны сейчас трудно, потому что мы ещё не пришли к результату. Если результатом будет то, что ваш покорный слуга констатирует, как вариант реализации андроповского плана, то роль А.Н.Яковлева в этом процессе, как это ни парадоксально, даже национал-патриотами со временем может быть пересмотрена. Поэтому носитель концептуальной власти фигура для меня во многом знаковая, как Генри Киссенджер, которого я считаю неформальным лидером неоконсервативного альянса, сближения Д.Буша и В.В.Путина, сближения с Китаем. Г.Павловский сейчас говорит о трилатеральном мире, который не даст миноритарным акционерам, в частности, террористическим сообществам, влиять на политику трех государств к 2020году как минимум. Для меня А.Н.Яковлев в масштабах Советского Союза, а, значит, и в мире, фигура-носитель концептуальной власти».
Однако это не так. А.Н.Мусаков не понимает, что такое концептуальная власть как общественное явление [24], и потому употребляет этот термин совершенно не к месту [25], тем самым вводя в заблуждение других. Сам же А.Н.Яковлев в интервью, данном им “Независимой газете” незадолго до своего 80-летия в 2003 г., хотя и не употребляет термина «концептуальная власть», но по сути признаётся в своём концептуальном безвластии [26]:
«Лет семь назад я подавал записку Ельцину, предлагал ему меры, которые, на мой взгляд, могли усилить общественную поддержку рыночных реформ. Мне казалось, что есть смысл пожертвовать какими-то макроэкономическими планами, чтобы поднять уровень зарплат, пенсий, социальных пособий, оживить внутренний спрос… Видимо, Борис Николаевич тоже решил: рано.
— Это самое большое ваше разочарование в постперестроечное время?
— Нет, пожалуй, есть вещи, с которыми мне смириться гораздо труднее. Я, например, не собирался доживать свой век под звуки сталинского гимна, для меня это серьёзная моральная травма[27]. А самое большое разочарование[28] — это, наверное, наш парламентаризм. Я ведь очень верил в парламентскую власть. Просто как мальчишка верил. Думал: вот будут настоящие, альтернативные выборы — в законодательную власть придут умные, честные, ответственные люди. Парламент станет храмом морали, и, глядя на него, всё общество будет учиться жить по правде. А когда я смотрю на нынешние выборы, на сегодняшнюю Думу, меня ужас берёт[29]. Вместо парламента — примитивная лоббистская организация. Одни пошли в депутаты, чтобы денег подзаработать, других хозяева послали интересы фирмы отстаивать, третьи от суда прячутся… Если бы я мог это предвидеть, не знаю, стал ли бы я проповедовать демократию. Может, я долго-долго бы думал, стоит ли всё это затевать, не поискать ли какой-нибудь другой вариант» (Интервью с А.Н.Яковлевым “Я говорил про обновление социализма, а сам знал к чему дело идёт”, “Независимая газета”, 2 декабря 2003 г.).
