Маша Гессен - Пропаганда гомосексуализма в России
ЕЛЕНА
А потом… Вообще-то, мы не собирались съезжаться, строить какие-то отношения.
МАРИНА
Но мы всем сказали. Коле ты сказала почти сразу.
ЕЛЕНА
У Коли на тот момент уже была Оля. До того, как у меня с Мариной началось, пришел ко мне мой муж и говорит: «Я влюбился в девушку в твиттерe». Я такая: «Как это — в твиттерe?!», а он: «Мы переписывались в твиттерe, и я влюбился». А я: «Коля, я, конечно, все понимаю, но в твиттерe?», а он сказал, что я просто не понимаю. Я говорю: «Я не против, хочешь любить кого-то — люби, в твиттерe, не в твиттере». Мы с ним к тому времени были уже, скорее, друзьями, и я подумала: «Ну, влюбился человек, зачем я буду ему мешать». Мы с ним договорились, что еще какое-то время поживем вместе, пока ребенок в школу не пойдет, а там уж разберемся.
К тому же его девушка жила в другом городе, было непонятно, когда она приедет и приедет ли вообще. А у меня с Мариной начался роман, так что я подумала: «Тем более хорошо, что у него кто-то есть». На майские праздники он уезжал к Оле и мы его собирали, было очень весело: мы вместе отправляли Колю к его любовнице, Марина ему гладила рубашки.
МАРИНА
Про половину его вещей я сказала, что на встречу с девушкой их нельзя надевать.
ЕЛЕНА
Да, она ему говорит: «Трусы у тебя выцветшие. Представляешь, она тебя разденет — а там эти трусы». А Коля говорит: «Ты думаешь, мы будем раздеваться?», а я говорю: «Я уверена».
МАРИНА
Наш роман начался в марте. А потом мы с Леной взяли детей и поехали на месяц отдыхать в Болгарию.
ЕЛЕНА
Коля приехал к нам на неделю. Там он брал детей и шел с ними гулять, а когда возвращался, осторожно стучал в дверь, чтобы случайно не застать нас за чем-нибудь.
МАРИНА
Когда мы вернулись из Болгарии, я рассказала Вите. Елена и Коля пытались меня отговорить: «Не надо, он настучит твоей маме!». Но я все равно рассказала ему, а он ответил: «Ну, я догадывался. Разводиться не собираетесь, и хорошо. Живите, развлекайтесь».
ЕЛЕНА
Наши мужики отреагировали на новость одинаково: предложили подарить нам секс-игрушки. Я спрашиваю: «Это еще зачем?». А они говорят: «А как же вы…?». Коля все время пытался из меня вытянуть подробности, ему казалось очень интересным, что у его жены есть любовница. Но я ему сказала, что у нас еще не было секса и что мы только держимся за ручки.
МАРИНА
Витя провожал меня к Марине вечерами.
ЕЛЕНА
Витя человек очень инфантильный. И он быстро понял, что для него это очень удобно — все проблемы Марины сразу легли на мои плечи. Он мог позвонить мне и сказать: «Лена, Марине плохо, приезжай».
МАРИНА
Сначала я систематически бегала к Лене ночевать. Родственники начали говорить, что плохо так делать. Ребенку рассказывали, как нехорошо, что мама ночует у подружки.
ЕЛЕНА
Мы старались сделать так, чтобы все развивалось постепенно. У нас у обеих были дети и все такое, и мы не собирались жить вместе. То есть , может быть, и собирались, но в каком-то отдаленном будущем.
МАРИНА
Но было тяжело.
ЕЛЕНА
Получилось, что мы живем на два дома.
МАРИНА
Мы вместе закупали продукты в один дом, вместе готовили, вместе убирались, а потом ехали в другую квартиру и там делали то же самое.
ЕЛЕНА
А меня Витя дико бесил, он все время бегал кругами вокруг Марины. В общем, было очень сложно. А в марте у них кончился срок аренды и хозяин квартиры захотел, чтобы они съехали. И я говорю: «Давай ты переедешь ко мне, а там решим? Если мы уживемся — то и хорошо, а не уживемся — значит не уживемся». И она решила рассказать все родителям.
Я ей говорила: «Зачем тебе это делать?», а она все повторяла: «Надо, чтобы все было честно».
МАРИНА
Я считала, что мама у меня менее адекватная, чем папа, поэтому я пригласила отца в кафе и сказала: «У меня с Леной роман». А папа такой: «Я догадывался. Но ты должна принести жертву ради ребенка. Если тебе не нравятся мужчины, живи с мужем ради ребенка». А потом начался бег по потолку. Сначала родители попытались отправить меня на год на Кипр, чтобы я там пожила и «пришла в себя». Я сказала, что никуда не поеду. Тогда они пригрозили, что ребенка у меня отнимут. Сказали, что достаточно только объявить всем, что мы лесбиянки, и мы сразу потеряем детей. Что Витя и Коля, конечно же, у нас их отнимут.
Потом они сперли ребенка в первый раз. Он ночевал у моих родителей, и на следующий день они должны были отвести его в садик. Но они этого не сделали, сказав, что у них обоих сердечный приступ. Вечером я им позвонила, сказала, что зайду забрать ребенка, а они мне сказали: «Мы уезжаем на дачу. Попробуй, отними», — и уехали. Я помчалась к ним домой, но когда добралась, там уже никого не было. Я пошла в полицию, а там мне сказали: «Ну это же его бабушка и дедушка, что вы так переживаете?». Но я настаивала, и полицейские позвонили моим родителям. Моя мама сразу же настучала им, что я лесбиянка и что они спасают ребенка от меня. И полицейские сказали: ну, мол, девушка, вы же понимаете, почему они увезли ребенка.
Я сказала родителям, что если они не вернут сына до воскресенья, я напишу заявление в полицию. Они вернули его в воскресенье, но вернули не мне, а Вите. Витя тут же привел его нам. После этого мы с родителями месяц не общались. Потом они позвонили и предложили помириться. К родителям я ходила с ребенком раз в неделю: посидели и ушли. Кое-как общались.
Потом они нашли мне какого-то дикого психолога, который рассказывал, что нам с Еленой не повезло с мужиками и от этого все наши проблемы. Я перестала к нему ходить — я-то пошла к психологу в надежде наладить отношения с родителями.
ЕЛЕНА
Марине вечно всех жалко. Ей было жалко Витю, потому что он же ни в чем не виноват. Ей было очень жалко родителей — ну, это же родители! Она действительно надеялась, что сможет наладить с ними отношения, что ее там хоть как-то поймут.
МАРИНА
Потом ребенок их сильно любит. И я думала, что надо попробовать — все-таки родственники. Потом я сама нашла другого психолога, и мы ездили к нему вместе с родителями месяц или полтора.
ЕЛЕНА
Она возвращалась от этого психолога в истерике. Потому что там ей родители говорили какие-то жуткие вещи — какая она непутевая и как я ее использую, как это все печально и грустно, что мама умирает, а Марина никого не хочет спасти и понять, как она запуталась.
МАРИНА
Разошлись мы на том, что психолог сказал: «Отстаньте от нее наконец. Вопрос не в том, что она лесбиянка, а в том, что вы утратили контроль над ней и пытаетесь его вернуть. Не надо этого делать». Родители, видимо, решили, что пора начинать боевые действия.
ЕЛЕНА
Боевые действия начались, когда мы сказали, что переезжаем с Колиной квартиры на съемную. Они говорили: «Как же это у вас дети будут спать в одной комнате! Это же разврат!». А мы: «Им же всего по шесть лет!». А они: «Но вы же спите в одной кровати!». А мы: «И что?».
МАРИНА
Ага, и дети еще припираются к нам спать.
Накануне первого сентября, когда дети должны были идти в первый класс, Витя не привел сына Марины домой, как обещал. Выяснилось, что мальчик был у бабушки с дедушкой, и что на этот раз они не собираются его отдавать. Они даже забрали документы ребенка из школы, в которую он должен был ходить, и устроили его в другую, рядом со своим домом.
Через четыре дня Марина сама вместе с двумя друзьями забрала сына у родителей силой — полиция помогать отказалась. Марина и Витя подали встречные иски на развод, и теперь Витя требовал, чтобы сына оставили с ним. Родители Марины нашли психологов, готовых свидетельствовать, что жизнь с лесбиянками нанесет ребенку вред. Органы опеки также встали на сторону Вити: заявили, что хотя жилищные условия у Марины и Елены вполне подходят для детей, мальчику будет вредно расти с двумя женщинами.
Документы на развод Витя подал в тот же день, когда депутат от «Единой России» внес на рассмотрение в Думу проект закона, по которому власти получали право отбирать детей у родителей — геев и лесбиянок. Очевидно, что социальным службам не терпелось начать применять этот закон. Но пока он не был принят Думой, забрать детей они не могли. Все, что они могли сделать, — помогать отцу, то есть Вите, бороться за право на опеку над сыном. У Марининых родителей не было оснований пытаться оформить опеку на себя, поэтому они все лето обрабатывали Витю. Марина начала вести с ним переговоры, и после пяти очень тяжелых недель Витя пошел на попятный. Они подписали договор о раздельном проживании, по которому ребенок оставался жить с Мариной, и суд закрыл дело.
ЕЛЕНА
