Борис Ракитский - Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление науки о социальной политике
5. Моральные средства социальной защиты формируются антагонистическими классами как обособленные друг от друга. Мораль труда и мораль капитала противостоят и противоборствуют. Стремление вычленить некую общечеловеческую мораль не имеет отношения к социальной защищённости, ибо общечеловеческие моральные нормы крайне абстрактны, на них невозможно опереться в реальном общественном действии. Такие нормы больше пригодны не для социальной защиты, а для социальной капитуляции (допустим, в религиозной форме, что даёт иллюзию социальной защищённости).
Модель социальной защищённости при буржуазно-диктаторской форме управленияБуржуазно-диктаторская форма управления и соответствующая ей модель социальной защищённости возникают и существуют в силу отсутствия некоторых важных предпосылок развитой буржуазно-демократической модели. В этом отношении должны быть отмечены такие обстоятельства:
– сравнительная «бедность» буржуазии, вызывающая её жгучее желание разбогатеть в кратчайшие сроки и притом любыми способами;
– неразвитость народных масс и трудящихся классов, их политическая неорганизованность;
– отсутствие у буржуазии опыта «улаживания» напряженностей в обществе;
– наличие в обществе опыта, а то и традиций подавления недовольств, в которых проявляются антагонизмы классов.
В сравнении с моделью социальной защищённости, характерной для развитой буржуазно-демократической системы управления, возникают существенные модификации. Все они так или иначе связаны с упором на прямое действие государства в деле насаждения и удержания буржуазного способа производства. Богатый класс капиталистов располагает мощной идеологической, пропагандистской и лоббистской инфраструктурой, умеет подкупить или приручить вождей рабочего движения. Он «мягко» добивается своих целей, оформляет свою власть по всем канонам демократии. Если же капитал «беден» и имеет мало подручных из числа идеологов, публицистов, политиков, профсоюзных и рабочих лидеров, то он компенсирует такую неразвитость системы обеспечения своей власти. Способ компенсации – силовой, то есть сдвиг характера власти в сторону диктатуры, а то и прямая диктатура «с предпринимательским лицом».
Наиболее существенные модификации модели социальной защищённости, отражающие диктаторские способы буржуазного управления, таковы:
а) Отсечение от легального политического спектра всех субъектов, ведущих борьбу с монополией буржуазии на власть в обществе и в хозяйстве. «Бедный» предпринимательский класс не может купить противника, обеспечить с ним взаимоприемлемый компромисс, не может создать подавляющий идеологический и информационный перевес. Он пускает в ход силу и запрещает неугодную ему деятельность[25].
б) Форсирование процессов первоначального накопления капитала, создания класса крупных частных собственников как доминирующего типа хозяйственных субъектов («создание критической массы субъектов рынка», говорилось в антикризисной программе кабинета В. С. Павлова; та же идея в программе «500 дней» и в программе приватизации правительства Ельцина-Гайдара). При этом власть государства используется для создания привилегий и преимуществ частному собственнику (фермеру, кооперативу с наёмным трудом, частному предпринимателю, иностранному частному инвестору и т. д.). Лозунг – «создание равных возможностей», а фактически – государственная поддержка частника таким образом, чтобы государственные предприятия не могли выдерживать с ним конкуренции. Развиваются так называемые номенклатурная и «дикая» приватизации, суть которых – разграбление, растаскивание государственной (по конституции – народной) собственности при попустительстве, а то и при содействии государства.
в) Использование инфляции как способа лишить трудящихся социальной защищённости. Лозунги компенсирования (индексации в том числе) в большом ходу. На деле происходит совсем обратное. Компенсирование, отстающее от темпов инфляции, прикрывает ограбление народа. Приёмы ограбления экономическими методами и притом с помощью государства касаются и средств существования, и так называемых приватизационных средств.
г) Деятельность субъектов гражданского общества, способных оказывать сопротивление первоначальному ограблению трудящихся, ставится в затруднительные условия. Ещё ярче, чем в развитой буржуазной демократии, обозначается формальный характер равноправия. Учащаются случаи отступления от принципа равноправия, множатся запреты на забастовки, ограничения в связи с особыми, чрезвычайными обстоятельствами и т. п. Словом, ограничиваются законные возможности самозащиты трудящихся и создаются благоприятные возможности наступления буржуазии на их права и свободы.
Таковы основные модели социальной защищённости, адекватные разным вариантам развития системы управления.
Главная особенность современной ситуации состоит в том, что страна всё ещё не сделала выбора, хотя основные социальные силы выбор будущего либо сделали, либо близки к выбору. Кризис поэтому продолжается.
Для трудящихся (а они пока что выступают в общественной жизни не как классы, до этого ещё надо дожить, а как именно эксплуатируемая масса без своей политической структуры) привычной, укладывающейся в сознание и практически знакомой является пока что тоталитарная модель социальной защищённости. Ее расшатывание, а то и намеренный подрыв создают у трудящихся острое чувство незащищённости. Умножается число потенциальных сторонников возврата к тому, что было прежде. Это соответствует интересам как реакционных сил, зовущих к реставрации тоталитаризма (под лозунгами социализма, сохранения якобы его завоеваний), так и буржуазно-демократических сил, особенно «тощего» отечественного капитала, которому восстановить защищённость на существовавшем при тоталитаризме уровне это всё равно как купить право первородства за чечевичную похлебку и при этом в придачу получить народную благодарность за спасение нации.
Сложность, однако же, вот в чём. Трудящиеся привыкли не только к нищенскому уровню жизни и к социальной защищённости по усмотрению государства-эксплуататора. Они ещё твердо усвоили лозунги о правах, свободах и гарантиях, которыми были переполнены конституции СССР и республик. Даже сейчас, когда принято дружно хохотать по поводу социализма, труженики не расстаются с уверенностью, что собственность должна принадлежать народу, трудящимся, что безработица недопустима, что из жилищ никого нельзя выселять, что лечиться и учиться надо за счёт государства (или страховых средств) и т. п. Глядя вперёд, трудящиеся ожидают от демократии гарантий социальной защищённости и притом рассчитывают на подтягивание уровня защищённости к цивилизованному западному уровню. Понятно, что нашими либералами и «новым средним классом» (капиталистами) эти ожидания трудящихся воспринимаются как грёзы, как необоснованные притязания.
Обновлённые эксплуататоры вынуждены идти к укреплению своей власти под лозунгами последовательной буржуазной демократии, включая и критику тоталитарной модели социальной защищённости, и обещания улучшить положение дел с социальной защитой. Но новые эксплуататоры (и их полпреды в партиях и парламентах) зачастую ещё не догадываются, что им не под силу выполнить свои обещания. Им придётся отступать (по мере перехода к ним власти) на позиции буржуазной диктатуры с соответствующими урезываниями социальной защищённости. Но пока они этого не знают или же предпочитают об этом помалкивать, модель социальной защищённости, адекватная развитой буржуазной демократии, представляется им приемлемой. Лишь с началом, как выразился вице-президент А. В. Руцкой, экономического геноцида в январе 1992 года защитники абстрактных буржуазно-демократических свобод стали вслед за правительством переходить от формулы «Свободу – сильным, поддержку – слабым!» к истинной формуле своей политики – «Свободу и поддержку – сильным, то есть частному предпринимательству».
Ну, что ж, история эксплуататорских обществ – это история того, как антагонистические классы меряются силами.
1994
Концепция социальной политики
В 1994, будучи членом Совета по социальной политике при Президенте Российской Федерации, я выполнял функцию научного руководителя разработки проекта Президентской программы «Стратегия и приоритеты социальной политики». По политическим обстоятельствам Президент через некоторое время перестал уделять время работе этого Совета. Но первая стадия подготовки проекта была осуществлена. Её результат – «Концепция социальной политики» как предпрограммная разработка.
Этика выполнения исследований такого рода (то есть по заказу государственного руководства) предопределяет невозможность публикации результатов в режиме «со стола исследователя». Поэтому концепция эта (обсуждённая и одобренная Советом по социальной политике) так и не была опубликована. Отдельные фрагменты иной раз включались мною в тексты других моих публикаций. Да и подходы, найденные и развитые в ходе разработки концепции, активно использовались мною в дальнейшей работе по проблематике социальной политики.
