Олег Росов - «Герої» наизнанку
Дом этот двухкомнатный, деревянный, покрыт соломой, с правой стороны входной двери одно окно.
Обстановку комнаты, где мы ужинали с «Климом САВУРОМ», я хорошо запомнил: посередине стоит накрытый чистой белой скатертью стол, слева у окна ручная швейная машина, рядом стоит вазон с цветами, в левом углу комнаты обыкновенный платяной шкаф, справа — металлическая кровать, на стенах висит несколько икон и портреты Тараса ШЕВЧЕНКО и Ивана ФРАНКО.
Месторасположение указанного дома я хорошо знаю и безошибочно могу его указать.
Вторая хата, где я ночевал с «Климом САВУРОМ», находится в южной части Оржевских хуторов. Хата эта и по внешнему виду и по внутреннему убранству гораздо беднее той хаты, где я ужинал с «Климом САВУРОМ». Владелицей ее является женщина лет 30–32, низкого роста, полная, темная шатенка.
Месторасположение этой хаты я также могу указать.
Протокол мною лично прочитан, записан с моих слов правильно, в чем и расписываюсь.
Стельмащук.»
Получив эту информацию, руководство НКВД УССР 9 февраля принимает решение немедленно провести чекистско-войсковую операцию в районе Оржевских хуторов. О ходе операции известно из докладов самого Т.А.Строкача Н.С. Хрущеву от 12 февраля 1945 г., доклада наркома внутренних дел УССР В.С.Рясного Л.П.Берия от 17 февраля 1945 г. и доклада начальника внутренних войск НКВД Украинского округа генерал-лейтенанта Марченкова в Главное управление внутренних войск НКВД СССР от 23 марта 1945 г.
Уже 10 февраля район Оржевских хуторов (5 км восточнее с. Клевань Ровенской области) был блокирован силами отдельных подразделений 20-й и 24-й бригад внутренних войск НКВД. В само кольцо были направлены истребительные группы во главе с местными оперативниками органов внутренних дел и госбезопасности. В первый же день была разгромлена группа охраны «Савура» во главе с «Узбеком», в ходе операции было убито 22 боевика. Второй день операции не принес существенных результатов (напомним, охотились прежде всего за «Савуром»). Тем не менее, в ходе операции было захвачено 79 боевиков, а также 181 бандпособник и уничтожено 65 схронов.
Наконец, 12 февраля 1945 г. отрядом 233 отдельного стрелкового батальона под командованием начальника штаба батальона старшего лейтенанта Хабибуллина была обнаружена недавно покинутая стоянка в лесу и след на снегу. Двигаясь по следу, разведчики обнаружили движение в кустах. Разделив отряд на три группы, Хабибуллин приказал окружить кустарник и захватить скрывавшихся. Но при подходе к кустарнику группы были обстреляны сильным автоматным огнем, в ходе которых один из солдат был убит. Отстреливаясь, неизвестные попытались скрыться, но в результате скоротечного боя все трое были убиты.
На месте был произведен обыск трупов, в результате которого было изъято 3 автомата, 3 пистолета, орден Красной Звезды, два гвардейских значка, полевая сумка с документами ОУН-УПА и фотокарточка. Судя по всему, по фотокарточке один из убитых и был опознан. Через три часа трупы были предъявлены на опознание Стельмащуку-«Рудому» и арестованному помощнику Дубового по хозчасти «Карому», которые в одном из убитых безоговорочно опознали Д.Клячкивского — «Клима Савура». Точку на кровавой карьере «Щура» поставил выстрел из карабина старшего сержанта Демиденко…
ОУН и немцы
ОУН и немцы. Interlude. ч. 1
Взаимоотношения бандеровцев с германскими спецслужбами, вермахтом и оккупационными властями является не совсем проясненной темой, требующей объективного анализа. Особенно актуально это в связи с постоянными утверждениями современных украинских политиков и историков о том, как «бескомпромиссно» «боролась» бандеровская Украинская Повстанческая Армия (УПА) с немецкими оккупантами. В среде украинских историков даже существует термин «двухфронтовая борьба», описывающий одновременную борьбу бандеровцев с немецкими оккупантами и представителями «Совітів». Чтобы в первом приближении разобраться, что происходило между украинскими националистами — бандеровцами и немецкими нацистами в 1944 г. необходимо схематично описать динамику взаимоотношений между ними на протяжении Великой Отечественной Войны.
Сразу же следует отметить, что первую трещину «нежный брак» бандеровцев и наци, окончательно сложившийся к началу 1940 г., дал уже в первые месяцы ВОВ. 30 июня 1941 г. руководство бандеровского крыла ОУН объявило так называемый «Акт о независимости Украины». В своих показаниях от 19 сентября 1946 г. бывший сотрудник немецкой военной разведки Абвер А. Паулюс сообщил:
«…При вступлении германских частей во Львов, бандеровцы воспользовались возможностью и на открытом собрании провозгласили Западную Украину свободной, а правителем Степана БАНДЕРУ. Президентом был поставлен СТЕЦЬКО… От «Абвера» присутствовали подполковник ЭЙКЕРН и его сотрудник профессор доктор КОХ, уроженец Галиции, прекрасно владевший украинским языком. Под конец собрания д-р КОХ произнес по-украински речь. Все это произошло без ведома генерал-губернаторства. По указу из генерал-губернаторства СТЕЦЬКО и Бандера были арестованы, а на подполковника Эрнест цу ЭЙКЕРН и профессора КОХА была подана жалоба в ОКВ…».
С.Бандере пришлось давать объяснения перед представителями оккупационной администрации. Уже в августе 1941 г. куратор Бандеры полковник Абвера Э. Штольце объявил о прекращении всякой поддержки ОУН(б) со стороны военной разведки, а самого Бандеру обвинили в присвоении и растрате крупной суммы денег, выделенной Абвером на подрывную работу против СССР.
Однако бандеровцы на этом не успокоились. Вспомнив недавнее террористическое прошлое, они организовали серию терактов против своих политических противников из другого крыла ОУН, руководимого А. Мельником. Особенно громкими стали убийства 30 августа 1941 г. в Житомире двух крупных функционеров мельниковцев А. Сциборского и О.Сеника. После чего терпение у руководства Главного управления имперской безопасности (РСХА) лопнуло. Одно дело, когда бандеровцы с молчаливого согласия (а то и по приказу) оккупационных властей убивают евреев и поляков, и совсем другое, когда прямо на улице организуют теракт. По сути, полиции безопасности нанесли чувствительную пощечину (не могут справиться с бандитизмом), более того, среди убитых оказались функционеры, активно сотрудничающие с РСХА. Убийства секретных сотрудников прощать никто не собирался.
13 сентября 1941 г. шеф РСХА Р. Гейдрих отдал приказ об аресте высших функционеров ОУН(б), а также прочих бандеровцев, причастных к политическим убийствам мельниковцев, о закрытии бюро и конторы движения Бандеры и начале следствия по убийствам в Житомире. Акцентируем внимание еще раз — арестовали не за «провозглашение независимости» и не за антинемецкую агитацию, а за уголовщину. Брак между бандеровцами и нацистами дал серьезную трещину.
Было арестовано несколько сотен функционеров ОУН(б), украинские историки исходя из оуновских списков, при этом указывают, что на октябрь 1942 г. заключению подверглось около 1500 человек, которых впоследствии отправили в концлагеря. С одной стороны, это дает повод современным апологетам бандеровщины представлять своих духовных предков пострадавшими от борьбы с нацизмом. С другой стороны, в немецких лагерях существовал разный режим, равно как и «блатные» должности. По крайней мере, по сравнению с функционерами европейского движения Сопротивления, не говоря уже о советских подпольщиках (их просто вешали и расстреливали), бандеровцы содержались в достаточно комфортных условиях. Отдельные блоки (для высших функционеров даже привилегированные камеры) «Целленбау» на территории концлагеря Захсенхаузен, отсутствие тяжелого физического труда, отдельные палаты в лагерном госпитале, возможность получения посылок и писем — эти факты говорят само за себя.
Понятное дело, что после такого распоряжения ОУН(б) оставалась в сфере особого внимания полиции безопасности на оккупированных территориях. Бандеровские же организации перешли в т. н. «подполье».
Кавычки здесь поставлены не случайно, поскольку многие члены ОУН(б) оставались на свободе, даже успели сделать карьеру в местных органах оккупационной администрации, полицейских частях и подразделениях и шуцманншафт-батальонах. В частности, нынешний «Герой Украины» Р.Шухевич, будучи гауптманом абвера стал одним из командиров 201-шуцманншафт-батальона в системе «СС унд полицай», к которой относился его батальон, и участвовал в карательных операциях против советских партизан в Белоруссии. Никто его, как и многих других функционеров, не арестовывал и не проверял на благонадежность. Не был арестован и один из высших функционеров ОУН(б) Н. Лебедь, также особо не скрывавшийся, что объясняется, по-видимому, его связями в гестапо. Хотя его жена была арестована, видимо, с целью контроля за агентом.
