Анатолий Уткин - Вызов Запада и ответ России
С русской стороны работу по союзнической координации возглавил С.Д. Сазонов — человек живого и впечатлительного темперамента. Его возвышение было связано с Западом, трамплином в его карьере послужил пост советника посольства России в Лондоне. Западник Извольский, уезжая послом в Париж, рекомендовал его на пост министра иностранных дел России. Хотя Сазонов испытывал влияние сторонников примирительной по отношению к Германии политики своего родственника Столыпина, министра земледелия Кривошеина, министра финансов Коковцова и министра двора Фредерикса, он видел будущее России в союзе с демократическим Западом, а не с монархиями Центральной Европы.
Между дипломатами России и Запада, между министром Сазоновым и послами Бьюкененом и Палеологом установились чрезвычайно доверительные отношения — довольно редкое явление в большой политике. У всех троих сложились собственные представления об оптимальном ходе развития событий. В Европе демократические страны Запада при помощи России избегнут кошмара германского доминирования, Россия модернизируется без опасности иностранного засилия. Догоняя Запад, она осуществит целый ряд демократических реформ. Европа найдет способ избежать в будущем войн, ввиду того, что основные нации в Европе и их влияние уже определились. (Восприятие России как страны-нации не оспаривалось никем. Историк Ключевский в свое время писал: «Людская масса становится нацией, когда пройдет через период критических испытаний». Россия создавая нацию в своей многовековой истории прошла через самые горькие испытания).
Союз с Западом при императоре Николае Втором стал для России значить больше, чем для его предшественников на троне. Если император Александр III «держал», так сказать, свою дружбу с Францией в определенных рамках, то Николай П публично назвал эти отношения союзом. Александр выступал за расширение и развитие азиатской части своей империи, а Николай был устремлен к развитию европейской части страны. Россия, желая быть прежде всего частью Европы, устремилась к улучшению инфраструктуры, к участию в промышленной революции мира.
Трезво мыслящий сегмент правящих кругов России призывал посмотреть в глаза объективной реальности. Россия, возможно, станет колоссом будущего, но в текущее время она является одной из самых отсталых стран Европы. Насущной задачей является обеспечение ей места участника индустриальной революции, занятие ею ниши в мировой торговле, развитие внутренних коммуникаций, организация сил. В начале ХХ века валовой национальный продукт на душу населения в России был в пять раз меньше среднеевропейских показателей. Россия обязана была сократить этот разрыв, иначе волею обстоятельств она выталкивалась из Европы.
Ряд государственных деятелей России, как реформаторов, так и наиболее проницательных защитников династических привилегий, ощущал опасность конфликта и старался создать условия, при которых Россия не участвовала бы в общеевропейском разделе, ведущем к колоссальному конфликту. Они пытались предотвратить катастрофу и однажды почти добились успеха. На крестном пути в Цусиму русским капитанам эскадры Рождественского почудились японские корабли и они начали стрельбу в английских рыбаков. Царь униженно извинился и к восторгу кайзера Вильгельма предложил континентальную комбинацию в виде союза трех великих континентальных держав — России, Германии и Франции, «чтобы противостоять британскому и японскому высокомерию». Кайзер быстро составил проект договора между Германией и Россией, к которому в будущем могла присоединиться Франция.
В финских шхерах (в Бьерке) в 1905 году, когда Россия переживала горечь поражений в Маньчжурии, Германия стремилась разбить дипломатический «штальринг» — кольцо враждебного окружения. Русский и германский императоры пришли к соглашению о союзе. (Двенадцать лет спустя, в августе 1917 года, Временное правительство опубликовало текст этого договора). Согласно самой важной- статье первой, в случае, «если любое европейское государство нападет на одну из двух империй, союзные стороны окажут друг другу помощь всеми силами, наземными и морскими». Но Россия шла на договор с условием если и не полнокровного участия в нем Франции, то с полным уведомлением ее.
Русский посол в Париже Нелидов изложил содержание договора в Бьерке французскому правительству, прося от премьер-министра Рувье положительного ответа. В начале октября 1905 года Рувье ответил послу достаточно прямо: «Наш народ не согласится на установление тесных взаимоотношений с Германией». Французское правительство никогда не согласится с Франкфуртским договором, отнявшим у Франции Эльзас и Лотарингию, к тому же оно только что заключило договор о сердечном согласии («Антант кордиаль») с Англией, и реванш за поражение в 1870 году выглядел реальнее, чем когда-либо. Франция исключала для себя возможность тройственного союза Париж-Берлин-Петербург. Это обстоятельство — несогласие великой континентальной страны и главного союзника России вынудило царя Николая сообщить императору Вильгельму о невозможности реализации Бьеркского договора.
В вопрос вмешались дополнительные обстоятельства. Поражение в войне с Японией похоронило идеи русского господства в Азии. Но если будущее не в Азии, то оно должно находиться в Европе. Россия после 1905 года как бы снова поворачивается на Запад. Это вовсе не вызвало восторга в Берлине, где хотели видеть Россию, занятой если не на Дальнем Востоке, то в приятной для немцев близости к англичанам — в Средней Азии. Один из германских стратегов пишет в это время, что завершение строительства немцами Багдадской железной дороги предполагает изоляцию России от Ближнего Востока и сосредоточение ее на Средней Азии — «ее подлинной сфере влияния».
Пойти же на двустороннее сближение с Германией было для России в практическом смысле немыслимым, это означало превращение России в вассала Германии, означало ее фактический «уход» из Европы, обращение к Азии, где Британия и Япония постарались бы поставить предел расширению ее влияния. Именно Германия в этом случае решала бы вопрос, когда наступит час для выяснения отношений с Францией и Англией. Россия обязана была бы следовать за ней, являясь по существу младшим партнером в реализации германских планов.
Германия, собственно, достаточно хорошо знала о крепнущем союзе Запада с Россией. Между 1908 и 1914 годами секретарем русского посольства в Лондоне был некий Зиберт, который, судя по всему, поставлял все важнейшие депеши в Берлин. Там скопилась значительная коллекция, позволявшая ясно видеть цементирование уз между Петербургом и Лондоном: англо-русское сотрудничество в Персии, сближение России с Италией в Ракониджи, подготовка секретной военно-морской конвенции. Из бесчисленных бесед посла России Бенкендорфа с сэром Эдуардом Греем прослеживалось формирование столь важного для мирового расклада сил союза.
Перед 1914 годом между русским и французским военными штабами была создана целая сеть взаимных связей. Разумеется, планируя долгосрочные совместные программы, русские и французские генералы желали иметь гарантии долгих непрерывных отношений — и они воздействовали на свои правительства соответствующим образом. Созданная ими заранее система «автоматического включения сотрудничества» вносила элемент автоматизма в решающее выяснение отношений между Антантой и Центральными державами.
* * *Большинство воинов огромной, достигшей 17 миллионов солдат армии одели шинели и пошли на фронт просто «за царя и отечество», не вдаваясь в умозрительные схемы. Но нам сейчас, спустя бурный и исполненный страданиями век, важно все же знать, за что отправилась Россия в свой крестный путь, на котором ее ждали поражения, дезинтеграция, затем жестокая консолидация, спартанская индустриализация, фактическая отмена крестьянского сословия, победа в следующей мировой войне, поражение в войне «холодной», новая дезинтеграция.
Для понимания роковых решений, принятых русскими государственными деятелями, мы должны обратиться к экономике.
Фактом является, что русское развитие осуществлялось при помощи западного капитала и знаний. Через европейские пути сообщения проходило товаров на два с половиной миллиарда рублей, через азиатские — в десять раз меньше. Черное море и Балтика были главными путями для России во всех смыслах. Нефтяная промышленность Кавказа контролировалась англичанами, добыча меди и платины на Урале и Кавказе являлась монополией британских и американских компаний. Трамвайными депо в городах владели бельгийцы, 70 процентов электротехнической промышленности и банковское дело принадлежали немцам.
Самые большие инвестиции в русскую промышленность сделала Франция. Судьбоносным было решение рейхсбанка Германии в 1887 году не принимать русские долговые обязательства. С тех пор финансисты России попросту боялись сверхзависимости от Германии. С 1888 года главным источником капитала для России становится Франция. Французские займы России и инвестиции в России, достигшие колоссальной суммы в 25 млрд. франков. Эти капиталовложения безусловно сцементировали отношения двух стран. После соглашений 1907 года между Петербургом и Лондоном в Россию начинает активно проникать британский капитал — рост его в 1908–1914 годах был очень впечатляющим. В результате иностранные банки и фирмы заняли в России исключительно важные позиции. Если в 1890 году в России было лишь 16 компаний с капиталом, контролируемым иностранцами, то между 1891 и 1914 годами иностранный капитал возобладал в 457 новых промышленных компаниях. Основанные на базе западного капитала компании были в среднем богаче и могущественнее собственно российских. В среднем на российскую компанию к 1914 году приходилось 1, 2 млн. рублей, а на иностранную — 1, 7 млн. рублей.
