А. Уткин - Правда об Ираке или Битва в Месопотамии
Грядущее между тем решалось на заседаниях СНБ; одним из наиболее важных было заседание Совета национальной безопасности 18 декабря 2002 г. Директор Тенет уступил свое обычное место за столом некоему Бобу, чей отряд располагался в Ираке. Тот – маленький, элегантно одетый человек, обрисовал ситуацию внутри Ирака. Число агентов выросло, и их квалификация стала лучше. Боб рассказал президенту Бушу и окружающим о своих трудностях: «С одной стороны, мы убеждаем противников режима, что война неизбежна. А с другой стороны, мы вынуждены убеждать людей, что, предлагая резолюции в ООН, президент Буш абсолютно серьезен и на международном форуме»[129]. Буш признал трудности своих агентов, трудности совмещения двух курсов. Советник по национальной безопасности Кондолиза Райс подумала, что это и есть «принуждающая дипломатия». А Маклафлин думал о трудном положении своего ведомства, попавшего между молотом и наковальней, между силовым и дипломатическими аспектами американской дипломатии.
Во время встречи с натовскими союзниками замминистра обороны Пол Вулфовиц оживил обсуждение следующими словами: «Наличие у Саддама средств массового поражения – это похоже на суждение судьи о порнографии. Я не могу определить, что это такое, но я точно знаю, что это такое, когда увижу это».
21 декабря 2002 г. Тенет и Маклафлин прибыли в Овальный кабинет президента Буша. На этот раз президент Буш решил задавать прямые вопросы. Буш обернулся к Тенету. «Много раз мне разведка говорила об обладании Саддамом средствами массового поражения. Скажите, каковы наиболее убедительные доказательства, имеющиеся в нашем распоряжении? Крупный Тенет, любитель баскетбола, поднялся с дальнего угла кожаного дивана и выпростал руки в воздух, словно, взмыв в высоту, готовился нанести по баскетбольной корзине удар „сверху вниз“. Директор ЦРУ как бы упивался наглядностью своего примера: „Это как удар сверху вниз!“ Президент продолжал давление: „Джордж, насколько вы уверены?“ Но и на Буша подействовал „баскетбольный аргумент“. Задумаемся: этот трюк стоил жизни многим тысячам американцев и иракцев, единственной виной которых было то, что они родились в своей стране.
Тенет, баскетбольный фанатик, не упускавший ни одного матча в Джорджтауне, своем родном университете, снова выгнулся вперед, снова выбросил руки вверх: «Не беспокойтесь, это как удар сверху вниз!» Впоследствии окружающие утверждали, что для Тенета такая степень убежденности и такой характер доказательств не было характерным. Но двойная физическая демонстрация им своей убежденности запомнилась всем[130]. Чейни посчитал, что спрашивать в третий раз будет уже слишком – глава ЦРУ обязан знать. Важнее всего то, что Буш не потребовал объяснений.
Президент Буш приказал зафиксировать «баскетбольный удар» в конкретном документе. 40-страничный текст был послан Тенетом 22 января 2003 г. Помощники Буша Хэдли и Либби навестили Тенета с уточняющими вопросами. Их удивил доступ к самым секретным оценкам Тенета иракца по имени Челаби, считавшегося Тенетом одним из главных источников достоверной информации. Но презумпцией их работы было кредо Тенета: Саддам имеет средства массового поражения и прячет его; его связи с Аль-Каидой многочисленны и неоспоримы.
В свете уверенности американской разведки едва ли стоит удивляться тому, что в конгрессе число сторонников силовых акций против Ирака превысило осторожных в соотношении 3:1. Заместителю министра обороны Полу Вулфовицу пришлось сложнее, когда он в том же стал убеждать союзных послов при НАТО, и замминистра ничего не осталось, как прибегнуть к «умозрительным аргументам»: «Это как судить о порнографии. Ее нельзя определить, но я точно знаю, когда вижу ее». В стране юристов это весьма зыбкий аргумент.
Но президент Буш уже считал сомнения лишь проявлением слабости характера. В послании «О положении страны» 27 января 2003 г. треть текста посвящена 25 тыс. литров сибирской язвы и 38 тыс. токсина ботулизма, которыми якобы вооружен Саддам – «достаточные для убийства миллионов людей». 16 слов были посвящены тому, что «британское правительство обладает сведениями о значительных объемах урана, добытых Саддамом Хуссейном в Африке».
Собственно, тогда – между декабрем 2002 и мартом 2003 г. администрация Буша поставила с ног на голову основу американского правосудия – не внешние силы обязаны были теперь доказывать вину Саддама Хуссейна, а сам Саддам Хуссейн поставлен был в позу человека, доказывающего, что он не верблюд. «Ну-ка показывай нам оружие, которого у тебя не может не быть!» Президент Ирака «обязан» был изыскать оружие массового поражения, объяснить, где он его достал, отдать его международным контрольным органам и доказать всему миру, что он все отдал. Америка гордится своим правосудием; почему же она «купила» столь извращенную логику.
А вот Бликсу Буш явно не доверял. Главный советник президента Роув в целом считал шведов слегка испорченной нацией – он сам был норвежского происхождения. Роув буквально издевался над международными инспекторами. Они отдыхают на Рождество и в другие праздники, они входят в пустые свежепокрашенные помещения, не замечая камуфляжа. В их действиях нет необходимой агрессивности. «Я не уверен, что Бликс адекватно делает свою работу. Они все перевернули с ног на голову – ведь именно обвиненный обязан доказывать, что ОМП отсутствует, а не весь мир доказывать, что оно присутствует».
Буш обратился к верной Кондолизе Райс: «Должны ли мы, по вашему мнению, начать войну?» Никогда президент не спрашивал своего советника таким образом. И та ответила: «Да. Потому что на кон поставлено доверие к Америке, доверие всех, уверенность в том, что этот гангстер, Саддам, не обойдет снова все мировое сообщество... Разрешение этой угрозе в этой части мира играть в волейбол с мировым сообществом когда-нибудь принесет горькие плоды. Вот почему мы должны действовать». Буш обошелся без комментариев, он смолчал. В будущем Буш признает, что с Конди он говорил более, чем с кем-либо другим. «Был ощутим значительный стресс. Мышцы на скулах словно сомкнулись». Пауэлла и Чейни Буш решил не спрашивать. Он знал, что те ответят. Буш спросил многолетнюю советницу Карен Хьюз, недавно ушедшую на покой. «Она сказала, иди войной, если исчерпаешь все прочие возможности достичь своих целей мирным путем. Она была права».
Кондолиза Райс навестила тетку, а затем приехала на Рождество в Кроуфорд – на удивительно плоскую техасскую равнину, где Джордж Буш-младший построил свое жилье. У нее было чувство, что вокруг происходят большие изменения. После Нового, 2003 года президент жаловался: сделать инспекторов Бликса агрессивными невозможно. Саддам привыкает обходить Бликса. Пресса приносила множество фотографий с улыбающимися иракскими чиновниками, открывающими очередные двери со словами: «И тут тоже ничего нет». Буш скрипел зубами. Еще более его раздражало антивоенное движение в Европе, явственно укреплявшее иракского президента. «Саддам укрепляет свои позиции». Швед Бликс тоже начал испытывать раздражение. Он сказал Кондолизе Райс: «Я ведь никогда не жалуюсь на ваше военное давление?»
На чьей стороне время?
В эти критические дни президент Буш не переставал утверждать, что «время на нашей стороне». Президент всегда был рад видеть в Кроуфорде Роува. Тот уже работал над президентской кампанией 2004 года. Роув любил историю; сейчас он изучал «актуальный материал» – как президенты-республиканцы бились за вторичное избрание. Рейганы дали ему доступ в семейные архивы, а Форды в свои письменные кладовые. Роув «давал советы» президенту, а супруга Лаура на диване читала книгу – вот типичная картина тех дней. Роуву было нетрудно заметить, что жена президента внимательно слушает именно его. Роув считал, что кампания будет столь же жесткой, как и в 2000 году, но завершится с тем же результатом.
Время требовало пребывания в Вашингтоне. В три пополудни 6 января 2003 г. Буш собрал в Белом доме весь кабинет. Некоторым показалось, что президент менее агрессивен, чем обычно. «Если за нами не будет правое дело, я не пошлю войска». 9 января явился генерал Фрэнкс, обеспокоенный недостаточной степенью поддержки Турции, Саудовской Аравии и Иордании. Буш спросил: «Если война начнется завтра, что вы будете делать?» – «Вышлю в воздух 400 самолетов и брошу вперед 15 тысяч войск, расквартированных в Кувейте». – «Какой этап разворачивания войск делает войну бесповоротной»? Фрэнкс: «Высадка специальных отрядов внутри Ирака». Судя по общей обстановке, генерал Фрэнкс считал, что для приготовлений осталось примерно три недели.
Буш и Чейни призвали в Белый дом трех ведущих лидеров оппозиционных сил в Ираке. Президент еще никогда не говорил так открыто: «Я считаю Саддама Хусейна угрозой Америке и ее окружению. Саддам должен разоружиться, но он не жедает этого делать, вот почему мы собираемся отстранить его от власти». Глаза у иракцев заблестели. Хатем Мухлис, доктор из Тикрита: «В Ираке в 1950-е годы была демократия. Ныне все иракцы готовы свергнуть Саддама. Их останавливает лишь страх». Буш: «Ненавидит ли средний житель Ирака Израиль?» – «Нет. Люди заняты собственными проблемами, их мало интересует внешний мир».
