Юхан Норберг - В защиту глобального капитализма
ЕС не только закрывает иностранным товарам доступ на свой рынок, но и субсидирует производство и транспортировку европейской сельхозпродукции в невероятном объеме: ассигнования на эти цели составляют почти половину всего бюджета Евросоюза. Субсидии на содержание одной коровы равняются 2,5 доллара в день — и это в то время, когда 3 миллиарда людей на планете вынуждены существовать всего на 2 доллара в день, а то и меньше. Поскольку размер грантов зависит от площади земельных угодий и количества голов скота, субсидируются в первую очередь самые богатые и крупные хозяйства — говорят, крупнейшим получателем таких грантов является британская королевская семья. По данным ОЭСР, около 80 % субсидий достается самым зажиточным 20 % фермеров. Другими словами, почти 40 % бюджета ЕС расходуется на поддержку менее 1 % населения объединенной Европы.
Раздача таких субсидий приводит к значительному перепроизводству сельхозпродукции, а излишки надо куда-то девать. Один из способов решения этой проблемы в рамках ЕС заключается в том, что фермерам платят за то, чтобы они ничего не производили. Хуже того, с помощью экспортных субсидий страны ЕС выбрасывают эти излишки на мировой рынок по демпинговым ценам, с которыми сельхозпроизводители из бедных стран конкурировать не в состоянии. Это означает, что ЕСП не только не позволяет крестьянам из третьего мира экспортировать продукцию в Европу, но и вытесняет их с рынка в собственных странах.
Для потребителей из развитых стран, как мы уже показали, экспортные субсидии в других государствах — просто подарок: за искусственно заниженные цены на товары расплачиваются зарубежные налогоплательщики, а накопления перенаправляются в другие сектора экономики. Но для развивающихся стран аграрная политика Севера оборачивается совершенно иными последствиями. Она превращается в инструмент намеренного и систематического подрыва именно тех отраслей, в которых развивающиеся страны обладают сравнительными преимуществами. При этом бедные страны страдают от отсутствия стабильности поставок конкретных видов продукции: к примеру, сегодня ЕС выбрасывает на мировой рынок один товар, которого было произведено слишком много, а в следующем году демпинг коснется совершенно другого вида продукции, что лишает производителей в бедных странах возможности адаптироваться к обстановке за счет специализации. Одно дело, когда импорт усиливает конкуренцию на рынке, подстегивая фермеров к повышению эффективности производства, но совсем другое — если из-за экспортных субсидий крестьяне из бедных стран, даже работая более эффективно, не в состоянии конкурировать с европейскими производителями. Кроме того, эти страны настолько бедны, что в их экономике практически отсутствуют другие сектора, привлекательные для инвесторов: в большинстве таких государств именно рост сельскохозяйственного производства составляет основу для развития остальных отраслей. По оценкам, из-за ЕСП объем недополученных развивающимися странами доходов составляет примерно 20 миллиардов долларов ежегодно, что вдвое превышает весь ВВП Кении[92].
Торговая политика ЕС иррациональна и постыдна. Она защищает узкую группу лоббистов и фермеров, равнодушных к тому, что возведенные по их требованиям барьеры обрекают жителей других континентов на нищету и гибель. Это ужасающее проявление безнравственности. Особенно циничной эта политика представляется из-за того, что Евросоюзу в целом она никаких выгод не приносит. Напротив, по оценкам шведского правительства, в этой стране среднестатистическая семья с двумя детьми в случае отмены пошлин ЕС на импортную одежду сэкономит 250 долларов в год, а в случае полной отмены протекционистских мер в отношении сельхозпродукции экономия составит 1200 долларов в год[93]. Европейцы ежегодно платят миллионы долларов в виде налогов за то, чтобы ассортимент в продовольственных магазинах был меньше, а цены — выше. На сельскохозяйственные субсидии правительства стран ЕС выделяют порядка 90 миллиардов долларов в год и примерно столько же — на субсидирование производства основных видов промышленной продукции. «Лазейки», через которые товары из развивающихся стран все же могли бы проникнуть на европейский рынок, блокируются антидемпинговыми тарифами и техническими нормативами, касающимися, к примеру, упаковки продукции и санитарных стандартов — нормативами, разработанными исключительно на основе практики, существующей на предприятиях стран ЕС.
На основе официальных статистических данных Еврокомиссии французский экономист Патрик Мессерлен определил, во что обходятся странам ЕС все эти торговые барьеры — тарифы, квоты, экспортные субсидии, антидемпинговые меры и т. д. Согласно его выводам, ежегодные потери от них составляют 5–7 % от совокупного объема ВВП стран Евросоюза. Другими словами, в случае полной либерализации торговли ЕС каждый год получал бы дополнительные доходы, почти в 3 раза превышающие весь ВВП Швеции. Мессерлен отмечает, что в секторах, которые он изучил, рабочие места, сохраненные благодаря протекционистским мерам, составляют примерно 3 % от общего количества. Каждое из них обходится примерно в 200 тысяч долларов в год, что почти в 10 раз превышает размер годовой зарплаты в этих отраслях. На эти деньги каждому человеку, чье рабочее место сохраняется за счет протекционистских тарифов, можно ежегодно выдавать по «роллс-ройсу»: нам бы это не обошлось дороже, а главное — не за счет бедняков из развивающихся стран[94]. «То или иное производство бывает либо прибыльным, и тогда оно не нуждается в защите импортными тарифами, либо убыточным, и тогда оно защиты не заслуживает», — заметил как-то экономист Элай Ф. Хекшер[95]. Из-за протекционистских тарифов и субсидий трудовые ресурсы и капиталы, которые могли бы использоваться для повышения конкурентоспособности ЕС, остаются в тех секторах, где страны Евросоюза не обладают сравнительными преимуществами. Таким образом, ЕС обрекает развивающиеся страны на нищету, причем делается это не ради всех европейцев, а в интересах немногочисленных, но шумных лоббистских группировок.
Власти США, которым в 1996 году непостижимым образом удалось побороть групповые интересы и сократить субсидии, в последнее время сдают многие из тяжело завоеванных позиций. Принятый в 2002 году закон предусматривает введение субсидий, общий объем которых только в первые десять лет составит 180 миллиардов долларов. Кроме того, как и в Европе, от этих субсидий выигрывают прежде всего зажиточные слои. Так, в 1999 году 45 % таких выплат досталось самым крупным фермерским хозяйствам, составляющим всего 7 % от общего количества.
В последние годы Соединенные Штаты и ЕС провели некоторые «либеральные» реформы в области торговли с беднейшими странами. Однако эти меры носят символический характер: они не распространяются на товары, способные составить реальную конкуренцию продукции стран Севера. Принятым в Соединенных Штатах законом об обеспечении роста и возможностей развития Африки (Africa Growth and Opportunities Act) вводится принцип свободной торговли всеми видами продукции, которые африканские страны не в состоянии производить качественно, но табак и орехи в этот список не вошли. Инициатива ЕС под названием «Все, кроме оружия» (Everything but Arms) предусматривает отмену тарифов в отношении наименее развитых стран мира, но для таких товаров, как бананы, сахар и рис, вводится длительный «переходный период». Нередко эффективность подобных мер сводится на нет строгими нормативами относительно происхождения компонентов продукции развивающихся стран. Так, Гаити может беспрепятственно ввозить в страны ЕС кофе, но не футболки, если они сшиты из импортной, например китайской, ткани. Некоторым товарам доступ на европейский рынок закрывают произвольные нормативы в области экологии и безопасности — часто они вводятся именно в качестве протекционистской меры, а не с целью реального улучшения качества и экологичности изделий.
Конечно, точно подсчитать ущерб, который наносит развивающимся странам протекционистская политика, весьма непросто, но такие попытки делаются. В докладе лейбористского правительства Великобритании по вопросам глобализации утверждается, что сокращение импортных пошлин в промышленно развитых государствах и странах третьего мира на 50 % принесло бы последним дополнительные доходы в размере примерно 150 миллиардов долларов — эта цифра втрое превышает объем всей международной помощи, направляемой на цели развития. По оценкам ЮНКТАД, получив больший доступ на рынки богатых государств, развивающиеся страны смогли бы увеличивать экспорт на 700 миллиардов долларов в год, что в 14 раз превышает общий объем получаемой ими помощи в целях развития[96].
