Ральф Паркер - Подлость союзников. Как Запад предавал Сталина
Дюрброу, так же как и другие «монополисты по советско-американским делам» в государственном департаменте США, проявлял большую энергию в деле искажения фактов в своих донесениях о Советском Союзе. Дюрброу докладывал только те сведения, которые соответствовали его политике, т. е. сведения клеветнического характера. Хотя работа Дюрброу в этой области являлась довольно грубой, он всегда находил готовую его выслушать аудиторию, поскольку лица в Вашингтоне, получавшие и читавшие его телеграммы и доклады, были вполне подготовлены к тому, чтобы поверить в любую ложь, которой он их снабжал.
То обстоятельство, что этот «эксперт» по русским делам, знающий русский язык, только в пределах, достаточных для того, чтобы объяснить своему повару, что он желает заказать на обед, и абсолютно не осведомленный о Советском Союзе, находил в Вашингтоне аудиторию, всегда готовую поверить подобным «донесениям», — свидетельствует о легковерности этой аудитории и является показателем того, в какой степени жаждущее определенных сведений мышление, вытекающее из антисоветских настроений, доминирует над объективностью.
* * *Первым секретарем американского посольства в Москве являлся Фредерик Рейнхардт, высокий брюнет, внешне довольно интересный мужчина, хотя он и производил впечатление немного скользкого человека.
Он являлся образцом дипломата в представлении американцев. Ему не хватало лишь традиционного монокля.
Лучше всего он себя чувствовал во время «дипломатического» чая, на дипломатических приемах, коктейлях и т. п., когда кто-то другой платит за угощение. Он также всегда прекрасно знал, с какими лицами нужно дружить для обеспечения своей карьеры и как с ними обходиться.
Рейнхардт пользовался большим успехом у женщин и прекрасно сознавал это. Он чувствовал себя одинаково непринужденно, угождая влиятельным старым дамам или флиртуя с 20-летними девушками.
Умение завоевать симпатии женщин являлось одним из основных его «достоинств», и он был убежден, что одним из ключей к его успеху на американской дипломатической службе является искусство влиять на жен тех деятелей, которые могут быть полезны для его карьеры.
Рейнхардт представлял собой яркий пример «денационализированного» американца. Свое образование он получил, главным образом, в Западной Европе. Он совершенно свободно говорит по-французски, по-немецки, по-итальянски и по-русски. Он практически ничего не знал и не желал знать об Америке. Он очень мало жил в Соединенных Штатах и ежегодно проводил свой отпуск в Швейцарии. Рейнхардт нисколько не интересовался «неотесанными» американцами, зато он проявлял большой интерес к «культурным» немцам.
Рейнхардт, как и Джордж Кеннан, — был несомненным германофилом. В 1940–1941 гг., несмотря на явные признаки близкого начала войны и на часто выражаемую враждебность правительства США в отношении Гитлера, лучших друзей Рейнхардта можно было найти в германском посольстве в Москве. Он был их закадычным приятелем, и вряд ли приходится сомневаться в том, что он являлся ценным источником информации для германских кадровых разведчиков по вопросу политики США в отношении Германии и Советского Союза.
Именно в свете этих симпатий нужно рассматривать значимость того обстоятельства, что в госдепартаменте Рейнхардт, как и Кеннан, считался одним из ведущих экспертов не только по Советскому Союзу, но и по Германии.
Свою карьеру Рейнхардт начал в государственном департаменте в 1937 г. Уже в 1939 г. он близко подошел к области американо-советских отношений, будучи направлен на работу в американское посольство в Таллин. В 1940 г. его послали в американское посольство в Москву, где он оставался до 1942 г. в качестве третьего секретаря посольства. В 1942 г. его вернули в государственный департамент, где он получил назначение в отдел, занимающийся «русскими делами» под начальством Лоя Гендерсона.
Можно считать, что контакт с Гендерсоном являлся достаточным основанием к тому, чтобы обеспечить вступление Рейнхардта в группу антисоветских чиновников госдепартамента, осуществляющих монополию в «русских делах».
Гендерсон в это время находился в крайне затруднительном положении. Как я уже писала, он официально предсказывал, что немцы в 1941 г. одержат победу над Россией. Гендерсон весьма активно пропагандировал эту мысль в госдепартаменте.
К 1942 г. Гендерсон, естественно, имел смешной вид в госдепартаменте, поскольку его предсказания не сбылись. Даже в Белом доме начинали понимать, что в этот критический момент Гендерсон пытается подрывать американо-советские отношения. Поэтому Рузвельт намеревался отстранить Гендерсона от работы в области советско-американских отношений.
Гендерсон прекрасно чувствовал это и стремился укрепить положение клики «русских экспертов», хотя бы в своем отделе госдепартамента, с тем, чтобы сохранить влияние там, даже если ему придется временно уйти в «ссылку». Для этой цели можно было превосходно использовать Рейнхардта. Он находился в Вашингтоне именно в этом отделе и не скомпрометировал себя в той степени, в какой это сделали другие «эксперты» по советским делам. Можно было вполне положиться на то, что он будет энергично проводить антисоветскую политику.
Так Рейнхардт был принят в антисоветскую клику госдепартамента и с тех пор являлся одним из руководящих деятелей в области советско-американских отношений, разумеется, менее важным лицом, чем Кеннан, Болен или Дюрброу, но, во всяком случае, таким человеком, для которого было предначертано важное будущее в этой области.
* * *Рейнхардт испытывал к России почти такую же сильную ненависть, как и Дюрброу. Рейнхардт, несомненно, хотел бы стереть Советский Союз с лица земли при помощи атомных бомб и без колебаний открыто говорил об этом в посольских кругах. Он очень боялся всего советского.
В американском посольстве в Москве Рейнхардт руководил работой пресс-отдела, занимающегося сбором и передачей в Вашингтон повседневных новостей, публикуемых в советских газетах.
Занимая такое положение, Рейнхардт назначил Дэвида Генри, который, как говорили, являлся его родственником, начальником пресс-отдела. Работой пресс-отдела Рейнхардт руководил таким образом, чтобы сконцентрировать максимум внимания на тех событиях, которые можно было при соответствующем толковании в наибольшей степени извращать, с тем чтобы оклеветать советскую политику и политическую жизнь СССР. Его доклады били постоянно направлены к тому, чтобы поддержать антисоветскую политику посольства в госдепартаменте. Он ставил перед собой цель — скрыть от госдепартамента в Вашингтоне все факты и события, которые в какой-либо степени противоречат этой политике. С этой точки зрения его положение в посольстве можно было считать довольно значительным.
Рейнхардту было поручено также поддерживать отношения с иностранными дипломатами в Москве, чтобы получать от них клеветническую информацию. Он страстно охотился за сплетнями и слухами в Москве и немедленно докладывал такие сплетни и слухи, которые соответствовали его программе информации госдепартамента. Рейнхардт высоко ценился за его способности именно в этой области «дипломатической» работы.
В посольстве считали весьма вероятным, что Рейнхардт имел также задание вести разведывательную работу среди советских граждан. Известно, что он поддерживал тесные связи с военными и гражданскими разведывательными органами США и от них получал различные задания, которые могли даваться лишь лицам, имеющим высокий дипломатический ранг и хорошо знающим русский язык. Достаточно сказать, что Рейнхардт, хотя он всячески пытался скрыть это обстоятельство от всех других сотрудников посольства, прилагал все старания к тому, чтобы наладить контакт с некоторыми советскими гражданами.
Рейнхардт поддерживал тесную связь с консульским отделом посольства, отделом, в котором работают сотрудники разведки, использующие консульскую работу в целях получения информации от претендентов на американское гражданство.
Позже Рейнхардт получил назначение американским консулом в Ленинграде. В посольстве считали, что эта должность имела первостепенное значение для разведывательной работы. Рейнхардт, однако, не поехал в Ленинград. Он был слишком ленивым человеком, чтобы довести до конца все необходимые подготовительные работы. Это было хорошо известно в посольстве, хотя оно лицемерно сообщило в госдепартамент, что советские власти чинили «препятствия» к созданию консульства в Ленинграде.
В действительности, разумеется, совершенно очевидно, что в Ленинграде можно было начать работать хотя бы во временном помещении, даже если бы пришлось месяц или более дожидаться приведения в порядок постоянного здания для работы. Это, однако, вряд ли соответствовало вкусу Рейнхардта, и он туда не выехал.
