Максим Калашников - Наперекор
Там он, все еще скрываясь под маской набожного араба, узнает, что за два года до него в Тимбукту пришел британец Ленг. Но он трагически погиб. Его захватили в плен туареги и потребовали отречения от христианской веры. Но Александр Ленг упорно повторял одно: «Бог велик!», не желая добавить: «…И Магомет – пророк его!». Он не мог уронить чести белого человека перед дикарями. Они его задушили и бросили на дороге.
Кайе смог вернуться назад. В неполные тридцать он обрел славу во Франции, орден Почетного легиона и пожизненную пенсию. Но африканские болезни, подорвав его здоровье, свели его в могилу в 1838-м…
Смотрю я и на Кайе, и на Ленга. Вот это – одержимые! Благодаря таким белым людям мы и живем сегодня, пользуясь всеми чудесами науки, техники и промышленности. И весь мир открыт нам благодаря вот таким первопроходцам со стальной волей. Такими же упорными арийцами были и русские первопроходцы Сибири. Хабаров, Поярков, Дежнев. Вы можете представить себе эту неукротимую непреклонность, эту неудержимую волю и презрение к смерти в нынешних блеклых поганках мегаполисов, сидящих в Сети? У этих вздорных, капризных и бесплодных эгоистов? Ленгу было достаточно отречься от своей веры, чтобы остаться в живых и попробовать вернуться. Но он предпочел смерть потере чести белого британца. Только такие люди могли создать нашу великую цивилизацию!
Пишу эти строки сентябрьским вечером 2014 года. Пришло сообщение о том, что Индия смогла вывести на околомарсианскую орбиту свой аппарат «Мангальян». Они запустили его своей ракетой в ноябре 2013-го. Обошлась вся миссия всего в 85 миллионов долларов. Индийцы отрабатывают пилотируемую марсианскую миссию, а некогда великий белый народ, русские, строят футбольные стадионы. По миллиарду долларов каждый. Вот вам и вся разница между нынешней Азией и русскими. Индия рвется к Марсу, а наши безвольно опустили голову к земле…
Да, читатель, цифровые слабоумные есть «новые неандертальцы», но пораженные патологиями и слабые. Буквально остывающий серый пепел некогда могучей белой расы. СМиК отнимают у них самодисциплину, способность к «длинной воле», целеустремленность и когнитивные способности. Как, впрочем, и способность жить в нормальном обществе. Могу побиться об заклад, что с годами мы увидим еще и то, как все эти цифрокретины превращаются в настоящих слабоумных. В ранних маразматиков. Потому что у них детренированы нейроны головного мозга. Потому что – в отличие от белых минувших эпох – у них не образовались мощные связи в мозгу. Ибо весь опыт человечества говорит о том, что интенсивная умственная работа, чтение и творчество позволят избежать старческого слабоумия. У цифровых существ этого не будет. И если белые прошлых веков могли делать невозможное, покоряя силы природы и создавая невиданную дотоле технику, то эти уже не смогут. Если раньше сотня белых бойцов могла обращать в смятение и бегство тысячи воинов иных рас, то эти уже не в состоянии. Таков «побочный эффект» грандиозного эксперимента владык капитализма по превращению нас в управляемое ими стадо. Но единственный ли? Увы, нет.
Говорил и скажу снова: компьютерные устройства должны даваться в руки лишь тем, кто успел сформироваться как личность. Лишь тем, кто уже натренировал свой мозг, пройдя через практики обучения, освященные тысячелетиями. То есть только старшеклассникам. Лет в 16 – не ранее. Лишь тогда компьютер и Интернет могут стать могучим средством усиления интеллекта. Говорю и понимаю, что сейчас это нереально. Никто не сможет сейчас остановить цифровую дебилизацию наших народов. Нам придется жить бок о бок с миллионами психически и умственно неполноценных. Не читающих книг, не знающих того, что знаем мы.
Несдержанность, детская дурная капризность и неумение выстраивать человеческие отношения – не единственные их черты, угрожающие существованию белой цивилизации. Не только лишь неумение предвидеть последствия собственных действий и утрата самой способности быть творцами научно-технических чудес. Есть еще одна страшная для нашего ближайшего будущего черта – эмоциональная глухота, привычность к насилию над другими. Цифровые слабоумные с равнодушием или удовольствием взирают на то, как убивают или калечат других. И пока это не коснется лично их, они даже наслаждаются сценами насилия, садизма или убийств. Это двуногие чудовища, у которых убито чувство сострадания.
Жестокие и равнодушные дегенераты
Пишу эти строки осенью 2014 года, когда вот уже несколько месяцев юг Подмосковья живет в страхе. Неведомая банда орудует на автодорогах. Она кидает шипы на проезжую часть, прокалывая баллоны проезжающей машины. И, когда она останавливается, неизвестные изуверы расстреливают водителя и пассажиров, не забирая ничего ценного. При этом всерьез рассматриваются две версии. Либо это уголовная банда обкатывает своих бойцов, отбирая безжалостных убийц. Либо это фанаты некоей компьютерной игры, переходящей в реальность. Такие случаи уже есть: дегенераты должны подниматься по игровым уровням вверх, выполняя реальные задания и размещая фото «выполненных миссий» на своем тайном сайте. Это потом выяснилось, что все это дело рук банды исламских экстремистов.
Мне вспоминается и другое. Летом 2008 года грузин-дебил, прикрепив мобильный телефон с видеокамерой к стволу тяжелого пулемета на башне БТР, расстреливал все движущееся на улицах Цхинвала и снимал. Помню его возбужденные вопли: «Уау! Как в компьютерной игре!». Цифровые идиоты все норовят сделать виртуальной игрой.
Поэтому, дорогой читатель, цифровые упрощенцы опасны для будущего белой цивилизации еще и тем, что становятся равнодушными к насилию. Обращаются в моральных монстров. Ведь обитатель Интернета (и он же зритель ТВ, потребитель продукции Голливуда) все время видит сцены насилий, убийств, разрушений, настоящего садизма. Он видит это в блокбастерах, в клипах, в компьютерных играх. В коих он сам стреляет, убивает, разрывает на куски.
К чему это ведет? Еще в СССР нам говорили, что поток сцен жестокости, убийств и насилия с кино– и телеэкранов – это ужасно. Но не поясняли толком почему. А вот Манфред Шпицер дает весьма научное объяснение. Дело в том, что существо, коего напичкали сценами жестокости, становится равнодушным к насилию в реальной жизни. Понятное дело, пока насилие не коснется его лично. У цифровых упрощенцев чужие боль и страдания перестают вызвать гнев и сострадание, цифровой кретин не торопится броситься на помощь. Он становится морально глухим и сам при случае может убивать и калечить, насиловать и унижать. Ибо цифровой кретин не понимает, что чувствует другой человек. Он лишен так называемой эмпатии, он морально и эмоционально глух. Для него люди и происходящее – аналог игры на экране. Это ведет к распаду общества, к разрыву социальных связей.
Немецкий психолог и психиатр рассказывает о тонко спланированных экспериментах. Например, об опыте американцев Брэда Бушмана и Крейга Андерсона «Мягкое бесчувствие». В нем испытуемые, находясь в закрытой комнате, должны были играть в компьютерные игры. Одни – в «стрелялки» с жестокостью и насилием. Другие – в игрушки без них. После 20-минутной игры по соседству с комнатой включался магнитофон с 6-минутной сценой ссоры, переходящей в драку. Которая кончалась увечьем (сломанной лодыжкой) и стонами. Естественное стремление того, кто это слышит в соседней комнате, – это выбежать и прекратить насилие, прийти на помощь. Так вот, тем, кто играл в жестокие компьютерные игрушки, понадобилось в среднем в 5 раз больше времени, чтобы покинуть комнату на шум драки и стоны пострадавшего.
Потом эксперимент усложнили: актриса якобы со сломанной ногой (в гипсе и на костылях) падала на выходе из кинотеатра. Она не могла дотянуться до костылей. Так вот, зрители, которые выходили после просмотра фильма ужасов «Руины» (2008 г.), приходили на помощь пострадавшей с гораздо большим промедлением, нежели те, кто выходил с сеанса доброго кино. То есть просмотр фильма с жестокостями делал зрителей равнодушными к насилию или вообще пробуждал в них жестокость. Эксперимент усложнили. Актриса падала (у разных кинотеатров, где шел тот фильм с ужасами и садизмом) то перед сеансом (когда публика текла в зал), то после его окончания (когда публика выходила на улицу). И тут выяснилось, что после просмотра кино с убийствами и насилием люди становятся более бесчувственными. Им требовалось гораздо больше времени, чтобы оказать помощь. (М. Шпицер. Указ. соч., с. 169–171.)
Но это после пассивного восприятия насилия в ходе просмотра кино. А ведь компьютерные игры делают их участника пускай и виртуальным, но тоже убийцей, разрушителем. Как показали исследования японцев, прошедшие на трехстах семи школьниках (5 и 6-й классы), такие игры сильно притупляют основополагающую человеческую способность к сочувствию и эмпатии.
Но ведь компьютерных игр с насилием и жестокостью великое множество. Как, впрочем, и фильмов. Оно и неудивительно: товар пользуется спросом. Основная масса людей получает удовольствие от созерцания сцен с убийствами других людей, с насилием и садизмом. Здесь люди в основной своей массе недалеко ушли от высших обезьян. Еще в шестидесятые было отмечено, какие передачи любят смотреть по телевизору шимпанзе и гориллы. Еще мальчишкой я читал в умных советских журналах, что приматы обожали смотреть сцены боксерских боев, драк, убийств. Еще в СССР меня возмущали и бесили зеваки, окружавшие места автомобильных аварий. Они смотрели, но не пытались помочь.
