Павел Хлебников - Крёстный отец Кремля Борис Березовский, или история разграбления России
Литературный агент Ельцина Эндрю Нюрнберг согласился представлять авторские права Ельцина за рубежом. Но кто возьмется печатать книгу в России? Генерал Коржаков вспоминает следующий разговор: «Вы обратили внимание, что вся Москва увешана рекламой „ЛогоВАЗа“? – спросил меня Юмашев. – Так вот „ЛогоВАЗ“ – это Березовский». Юмашев также дал понять, что если публикация книги Ельцина состоится на средства Березовского, то это стоит рассматривать как благотворительный жест, на который по всей России способен только Борис Абрамович». Реклама «ЛогоВАЗа» Березовского появлялась не только на уличных щитах. Весь 1993 год «ЛогоВАЗ» давал свою рекламу в популярном и нуждавшемся в деньгах «Огоньке», где Юмашев работал заместителем редактора. Тем самым Березовский финансировал раннюю карьеру Юмашева. Через два года, после реорганизации «Огонька», Юмашев стал генеральным директором журнала, а Березовский – совладельцем.
Так или иначе, к Березовскому обратились как к издателю. «Юмашев привел Березовского в Кремль и представил мне, – вспоминает Коржаков. – Потом Березовского представили Ельцину».
Березовский организовал быструю и качественную печать книги в Финляндии. По его утверждению, в это дело он вложил 250 000 долларов, и его компаньон, босс «АвтоВАЗа» Владимир Каданников, – еще 250 000 долларов. Книга была опубликована под маркой «Огонька». «Березовский преподнес свою деятельность, как сверх щедрую благотворительность по отношению к президенту», – замечает Коржаков.
По словам Эндрю Нюрнберга, за пределами России было продано несколько сот тысяч экземпляров. Даже при этом гонорар Ельцина, после выплаты комиссионных Юмашеву и Нюрнбергу, наверняка был меньше 200 000 долларов.
«Ельцин надеялся заработать миллион долларов и постоянно жаловался, что „эти мерзавцы“ его ограбили, – вспоминает Коржаков. – Почувствовав недовольство президента Юмашев и Березовский поняли, что нужно исправить ошибку. Они стали пополнять личный счет Ельцина в лондонском банке „Barday’s“, объясняя, что это доход от книги. К концу 1994 года на счету Ельцина скопилось около трех миллионов долларов. Березовский не однократно хвастался, что именно он „помог“ Ельцину скопить столько денег».
Свой вклад в «книжный фонд» Ельцина внесла и та самая «Голден Ада», что похитила из российской казны золото и бриллианты на 178 миллионов долларов.
По словам Нюрнберга, банковский счет Ельцина в банке «Барклай» был закрыт в 1993–1994 годах, и зарубежные доходы от его книги переведены на банковский счет в России.
У Коржакова, однако, другие сведения: «На протяжении 1994–1995 годов Юмашев ежемесячно приходил к Ельцину в Кремль. Никто не мог понять, почему этот плохо одетый и неопрятный журналист регулярно навещаел президента, разговаривал с ним наедине и через несколько минут покидал кабинет. Я же знал причину этих визитов. Юмашев приносил Ельцину деньги за накопившиеся на счету проценты: примерно 16 000 долларов наличными каждый месяц. Ельцин складывал деньги в свой сейфе».
Издание книги было для Ельцина важно – дополнительных источников дохода у него было немного. «В то время Ельцин не принимал деньги ни от кого, – говорит Коржаков. – О взятке не могло быть и речи. У него даже были трудности со строительством собственной дачи. Нам пришлось уговаривать его взять 20 000 долларов у японской газеты за интервью».
И Ельцин был благодарен Березовскому за финансовый поток от книги. Когда «Записки президента» увидели свет в России, в Президент-клубе, шикарном теннисном клубе для государственной элиты, состоялась триумфальная презентация, Ельцин предложил ввести в члены клуба Березовского. Так магнат стал в Кремле своим.
«В клубе Березовский бывал часто, лоббировал свои собственные проекты, – вспоминает Коржаков. – К примеру, он знал, что каждое утро я обязательно приезжаю в клуб заниматься спортом. Он ходил за мной попятам и даже когда я был в душе продолжал рассказывать мне о своих политических и деловых проектах. Я, честно говоря, радовался, что шум воды заглушает его торопливую речь».
После публикации книги дела Березовского пошли в гору. «Пользуясь своим доступом к Ельцину, Березовский претендовал на исключительную, главенствующую роль среди так называемых олигархов, – вспоминает Коржаков. – Другими словами, он стал фаворитом президентской семьи, постоянно демонстрируя свои особые с ней отношения. О своей близости к президенту он напоминал окружающим при любом удобном случае. Высокопоставленные чиновники боялись дать отпор Березовскому, когда тот настаивал на особо благоприятных условиях для своего бизнеса».
Имея доступ к высшим эшелонам Российского правительства и пользуясь репутацией близкого друга семьи, Березовский проталкивал приватизационные проекты, позволявшие ему взять в руки ключевые отрасли промышленности.
«Первый заместитель премьер-министра Олег Сосковец мастерски изображал Березовского, – вспоминает Коржаков. – Он брал потертый кожаный портфельчик, выходил за дверь, а потом тихонечко скребся, просачивался сквозь дверную щель и, затравленно шаркая, пробирался бочком подходил к столу в кабинете. Это так сильно напоминало повадки Березовского, что мы валились от хохота».
В итоге последним смеялся Березовский, но до поры ему приходилось мириться с насмешками ельцинской свиты. Их помощь была ему нужна, чтобы завладеть крупнейшими российскими компаниями.
Огонь по парламенту
Чтобы проводить массовую приватизацию, Ельцину требовалась полнота власти. В первые годы после падения коммунизма он еще не был тем правителем-автократом, каким стал позже. В начале 1993 года Ельцину пришлось столкнуться с широкой оппозицией, в которую вошли видные российские политики. Власть его казалась зыбкой. С точки зрения конституции легитимность его правительства вызывала сомнение – ведь ликвидация Советского Союза все-таки шла вразрез с советской Конституцией и общенациональным референдумом. Кроме того, проводимая правительством политика приводила к разрушительным результатам.
«Борис Ельцин не оправдал наших ожиданий, – говорил мне предприниматель Георгий Хаценков. – Оказалось, что управлять страной ему просто не по зубам. Вместо того, чтобы стабилизировать положение, он способствовал распаду России. Нам требовался российский Пиночет».
Человек, который мог претендовать на эту роль, был: вице-президент Александр Руцкой. Молодой и красивый, Руцкой, в прошлом генерал ВВС, сражался в Афганистане. Выбор Руцкого на пост вице-президента поддержали и российские патриоты, и военные, к тому же его поддержка Ельцина во время путча 1991 года сыграла важную роль в победе российского президента.
Однако Руцкой не был свободен от политических честолюбивых планов. Видя, как люди из круга презедента грабят Россию (и, возможно, огорчаясь, что он не очутился в этом волшебном кругу), он возмутился. И стал выступать как решительный поборник правопорядка в России. Ельцин назначил Руцкого председателем комитета по расследованию коррупции в правительстве. Но когда Руцкой вскрыл массовые злоупотребления, Ельцин его с этой работы снял. Руцкой обратился к народу: в апреле 1993 года появился на экранах телевизоров, утверждая, что у него собрано одиннадцать чемоданов с документами, которые свидетельствуют о преступных деяниях правительственных чиновников – около сорока человек. Клан Ельцина решительно отмел эти обвинения и начал собственную кампанию – по обвинению Руцкого в коррупции, а еще через несколько месяцев Ельцин отстранил его от исполнения обязанностей.
Более серьезную проблему для Ельцина представлял российский парламент. Избранный в 1990 году, он состоял из убежденных коммунистов, а также многих реформаторов эры Горбачева. Он не принимал ни Ельцина, ни его политику, выступая и против реформ Гайдара, и против массовой приватизации Чубайса, блокировал президентские указы и угрожал президенту импичментом.
20 марта 1993 года Ельцин, выступая по телевидению, пригрозил: если политический кризис не разрешится, в стране будет введено военное положение. Он знал: 26 марта начнется процедура импичмента. 22 марта он вызвал к себе начальника Главного управления охраны Михаила Барсукова.
«– Михаил Иванович, надо быть готовыми к худшему. Продумайте план действий, если вдруг придется арестовать съезд.
– Сколько у меня времени?
– Два дня максимум».
Барсуков разработал (а Ельцин одобрил) следующий план. Если съезд проголосует за импичмент, офицер Службы безопасности прочитает заранее подготовленный президентский указ по системе громкой связи о роспуске съезда. Электричество, вода и отопление будут отключены. Если это не поможет, пойдет в дело слезоточивый газ; после этого военные в противогазах арестуют парламентариев и отведут их в подготовленные для этого случая тюремные автобусы.
