Лестер Туроу - Будущее капитализма
При нынешних тенденциях, продолженных в будущее, можно ожидать бедствий в некоторых регионах, но важно заметить, что демографические прогнозы весьма ненадежны. Можно объяснять различными факторами, почему люди имеют большие или меньшие семьи, но для любого объяснения где-нибудь в мире найдутся контрпримеры. Традиционная мудрость говорит, что в популяциях, которые подвергаются модернизации, урбанизации, становятся богаче и получают большее образование, процент роста популяции убывает (11). Страны Персидского залива имеют все эти характеристики, но в то же время рост их популяции относится к самым быстрым в мире.
ДВИЖЕНИЕ
Будущий рост населения мира вызывает значительную неуверенность, но не вызывают сомнений массовые движения населения из третьего мира в страны первого мира. В 80-е гг. 7,9 миллиона человек легально въехало в Соединенные Штаты и 7,3 миллиона легально въехало в остальные страны первого мира (12). По оценкам, в 1992 г. в Соединенных Штатах нелегально проживало 3,4 миллиона иностранцев (из которых около 2 миллионов прибыло в 80-х гг) (13). В 90-х гг. иммиграция возросла, и к 1995 г. 9 % всех американцев были люди, родившиеся за границей, с весьма неравномерным распределением по штатам — в том числе 25 % жителей Калифорнии не были уроженцами нашей страны (14). Внутри третьего мира миллионы людей перемещаются из несколько более бедных стран в несколько более богатые — более 2 миллионов в год в одной только Азии (15). Вдобавок в мире есть 23 миллиона беженцев. Всего есть около 100 миллионов человек, живущих вне стран, где они родились (16).
Происходящее в наши дни нельзя сравнить ни с чем, кроме массовых миграций в конце девятнадцатого и в начале двадцатого столетия (когда в Соединенные Штаты ежегодно въезжало 650 000 человек), но миграции того времени имели совсем иной характер (17). Некоторые из въезжавших индивидов были бедны (американцы склонны преувеличивать число тех, кто был в самом деле беден), но по большей части это были семьи среднего класса или нижнего слоя среднего класса, перемещавшиеся из богатых стран (Англии, Германии, Италии) в малонаселенные страны (Соединенные Штаты, Аргентину и т. д.). Эти малонаселенные страны нуждались и в людях, и в неквалифицированной рабочей силе. Нынешние индустриальные страны не нуждаются ни в том, ни в другом. Мигрирующие люди энергичны и часто сообразительны, но прежде чем они станут полезными гражданами развитого мира, им понадобятся крупные инвестиции в их квалификацию.
Несомненно, можно было бы спроектировать такую иммиграционную политику, которая способствовала бы экономическому росту Америки, а не подрывала этот рост. Можно было бы допускать индивидов, исходя из их квалификации и из денег, которые они хотели бы инвестировать в Америке (18). Можно было бы исключать тех, кто еще нуждается в социальной поддержке, например, в образовании. Можно было бы допускать только квалифицированных молодых людей, чтобы сохранить достаточно высокое соотношение числа работающих налогоплательщиков к числу престарелых, живущих на пенсию (19). Но такую иммиграционную политику, ориентированную на рост, надо было бы принять и проводить в жизнь. То и другое, по-видимому, неосуществимо. Иммиграционная политика Америки в близкие к нам времена, при всех ее изменениях, никогда не была ориентирована на рост и никогда не проводилась в жизнь.
Мотивом эмиграции было отчасти притяжение к более высоким доходам в первом мире и отчасти отталкивание от нищеты в третьем мире. Если темпы роста населения будут следовать прогнозам Всемирного банка, то факторы отталкивания будут огромны. Влияние снижающегося уровня жизни на миграцию можно проследить по перемещениям из Мексики в Соединенные Штаты после мексиканского финансового кризиса и связанного с ним резкого снижения уровня жизни в Мексике в конце 1994 г. В первом квартале 1995 г. число людей, добивавшихся гражданства Соединенных Штатов, удвоилось, а пограничная охрана произвела 1,4 миллиона арестов — на 30 % больше, чем в предыдущем году, — причем на каждого задержанного приходилось не менее двух, перешедших границу без задержания (20).
Но если даже зловещие демографические предсказания Всемирного банка ошибочны, то факторы отталкивания должны привести к столь массовым движениям населения, каких мир никогда не видел. Причины этого просты. Стоимость транспорта чрезвычайно снизилась (21). Даже относительно бедные люди могут позволить себе купить билет в самолет, чтобы перелететь на другую сторону мира. Прежде была только одна граница, через которую можно было пешком перейти из страны третьего мира с низким доходом в страну первого мира с высоким доходом (граница между Мексикой и Соединенными Штатами), но теперь, после конца коммунизма, есть много мест с большим экономическим разрывом, то есть разрывом между странами с резко отличающимся уровнем доходов, достаточно близкими друг к другу (например, Восточная и Западная Европа, Китай и Япония).
Еще важнее тот факт, что впервые в истории электронные средства информации создали мир, где даже в самых примитивных деревнях Земли люди регулярно видят по своему деревенскому телевидению, каков уровень жизни в самых богатых странах мира. Изображение жизни в телевидении, демонстрирующем уровень жизни средней телевизионной семьи, зачастую намного превосходит уровень средней американской семьи в действительности, но люди, которые смотрят деревенское телевидение, думают, что так живут средние американцы. Живя в бедности и видя этих богатых людей по телевидению, бедный житель деревни испытывает непреодолимое стремление куда-то из нее уйти! Даже в Японии, с ее несравненной системой социального контроля, теперь живет, как полагают, более миллиона незаконных иностранных рабочих (22).
Посмотрите на бедного мексиканского крестьянина. Недалеко от него Калифорния, где доход на душу населения в двадцать раз выше, чем в Мексике. Что может случиться с ним, если он попытается перейти границу? В худшем случае его поймают, посадят в автобус и отошлют домой. Его усталые ноги отдохнут. Если он будет продолжать свои попытки, он в конце концов добьется своего. Калифорния не посадит его в тюрьму. Это слишком дорого. Впрочем, если принять во внимание жилую площадь на человека, еду, телевидение, спортивное оборудование и т. п., то уровень жизни в калифорнийской тюрьме выше, чем в бедной мексиканской деревне.
То, что происходит между Мексикой и Соединенными Штатами, повторяется между Северной Африкой и Европой. Рождаемость возрастает, выталкивая людей из их страны. Разрыв в доходах притягивает людей к северу. Как и в Соединенных Штатах, наплыв иммигрантов вызывает немалую враждебность населения — во Франции, в Испании и в Италии (23).
Движение от бедности к богатству — это нечто совсем иное, чем движение из богатых мест в ненаселенные места. Исторический факт состоит в том, что средний иммигрант, приезжавший в Соединенные Штаты, имел лучшее образование, чем средний коренной американец, и дети иммигрантов дольше оставались в школе. В течение пятнадцати лет доходы иммигрировавших семей достигали уровня доходов коренных американцев, а через тридцать лет превышали их. Они всегда реже прибегали к государственному вспомоществованию, чем коренное население (24).
Но в наше время иммиграция сложнее. По образованию иммигранты старше двадцати пяти лет бимодальны по отношению к родившимся в Соединенных Штатах*. Для такого иммигранта вероятность иметь степень бакалавра в 1,42 раза выше, чем для коренного американца, но в то же время для него в 2,12 раза ниже, чем для коренного американца, вероятность не иметь законченного среднего образования (25). Несмотря на огромную дисперсию**, нынешние иммигранты в среднем менее образованны, более склонны бросать среднюю школу и имеют доход, по-видимому, не достигающий дохода коренных американцев (см. табл. 5.1).
С учетом образования, недавние иммигранты начинают со значительно меньшей заработной платы, чем иммигранты «со стажем» (26). Нынешняя экономика очень мало нуждается в необученной неквалифицированной рабочей силе. Многие из нынешних иммигрантов — несомненно, очень хорошие люди (умные, энергичные, трудолюбивые), но без образования и профессиональной подготовки они будут представлять небольшую экономическую ценность. Кто же заплатит за образование, необходимое, чтобы сделать из них производительных работников и самостоятельных людей? Если посмотреть на калифорнийскую законодательную инициативу, принятую на выборах в ноябре 1994 г. (предложение 187)***, то становится ясно, что коренные американцы не хотят платить за образование иммигрантов. Но если они не хотят платить, то кто заплатит? Если на это отвечают «никто», это значит, что Америка приняла неявное решение устроить внутри своего общества первого мира другое — общество третьего мира. Ведь если иммигрантов лишают образования, это не убедит их вернуться к себе домой. Впрочем, они не получат образования и там.
