Александр Бузгалин - Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья
Во-первых, в том, что Поппер никогда не осуждает истеблишмент капиталистического мира: на протяжении книги вы не найдете ни одного серьезного критического замечания в адрес политиков и идеологов стран капитала. (И в этом он похож на «коммунистов», которые «забывают» осудить сталинизм, рассуждая о достижениях СССР). Во-вторых, это проявляется и в самих идеях Поппера: он подчеркивает, что для защиты той демократии, которую он считает наиболее оптимальной, которая господствовала во времена Поппера в странах Первого мира, можно и должно использовать насилие. Фактически Поппер оправдывает то насилие, которое принес миру капитал на протяжении XX, а сейчас уже и XXI в. Вспомним, большая часть XX в., не говоря уже о прошлых столетиях, — это эпоха колониализма, т. е. полуфеодального, прямого, неэкономического угнетения большей части человечества методами прямо противоположными тем принципам демократии и гуманизма, к которым взывает Карл Поппер. На это он закрывает глаза, тем самым оправдывая это насилие. Он нигде всерьез не анализирует, почему столь гуманные и желанные для него демократические системы вызвали в XX столетии, по меньшей мере, Первую, а на мой взгляд, и Вторую мировые войны; затем породили целую серию локальных войн, которые привели к уничтожению огромного количества населения — больше, чем Вторая мировая война. Я думаю, Попперу следовало бы вспомнить и о том, что первыми ядерное оружие применили не кто иные, как близкие его сердцу политики США, причем применили даже не против марксистов (что, наверно, с его точки зрения, можно было бы оправдать), а против мирных граждан Японии в условиях, когда в этом не было необходимости: уничтожение сотен тысяч мирных граждан было использовано исключительно для устрашения своих возможных геополитических и классовых противников. Что такое Хиросима и Нагасаки для Карла Поппера? Этот вопрос он даже не ставит, и не случайно. Как пацифист, он должен был бы показать всю преступность этих акций, но, как идеолог капитала, он этого делать не может и не хочет, предпочитая вообще умолчать об этом явлении.
Особенно мне хотелось бы обратить внимание на наиболее жесткие проявления действия так называемых «демократических» стран по отношению к третьему миру там, где для них это было выгодно, причем выгодно именно для капитала. Давайте вспомним знаменитое высказывание Ф.Д. Рузвельта по поводу Сомосы, когда этот великий деятель, превозносимый Поппером, сказал: «Сомоса — это сукин сын, но это наш сукин сын». В такой диалектике, обращенной не только к Сомосе, но и ко многим другим диктаторам, включая Пиночета, — ключ к пониманию природы демократии в условиях позднего капитализма.
Несмотря на желание Поппера показать, что демократическая политическая система там главенствует по отношению к интересам экономики и капитала, в реальной мировой политике (а не только во внутренней политике этих стран) проявляется обратная связь. То, что оказывается выгодным для транснациональных корпораций, для государств (причем именно как машин угнетения и подавления, а не демократических институтов развитых стран), то и оказывается нравственным и «демократичным» с точки зрения идеологов этих систем. Они готовы оправдать фашизм, интервенцию, войны — что угодно, если это соответствует экономическим интересам капитала и геополитическим интересам представляющих его государств.
Я не могу в этой связи не вспомнить разговор с моими греческими товарищами, университетскими профессорами, которые рассказывали мне о концлагерях, созданных в Греции уже после победы во Второй мировой войне англичанами, а затем американцами для борьбы против социалистов и коммунистов. Десятки тысяч людей на безводных островах, за колючей проволокой подвергались пыткам, которые могут соперничать по своей жестокости с тем, что устраивали нацисты в Освенциме и Бухенвальде. Такого рода шагов было немало на протяжении всей истории XX в. Это просто один из примеров, о которых не любят говорить наши либералы, для которых концлагеря есть исключительно символ ГУЛАГа и фашизма, но, однако, и эти «цивилизованные» деятели в огромных масштабах использовали и войны, и террор, и оружие массового уничтожения, и концлагеря, и прямое политическое насилие против тех, кто мешал достижению целей, которые ставит глобальный капитал в своей экспансии.
На этом, наверное, можно было бы поставить точку в анализе работы Поппера, но поскольку сам автор весьма непоследователен, позволю себе еще ряд замечаний по поводу пассажей из его «Заключения».
«Как я написал в „Письме моим русским читателям“, „капитализм“ в том историческом смысле этого термина, в котором использовал его Маркс, никогда не существовал на Земле. Не было общества, которое несло в себе тенденцию, подобную марксову „закону абсолютного и относительного обнищания рабочего класса“ или скрытой диктатуре капиталистов. Все это — абсолютное заблуждение. Действительно, на первых порах индустриализация давалась очень тяжело. Однако индустриализация привела к повышению производительности труда и внедрению поточного производства. Поэтому часть серийной продукции рано или поздно оказалась доступной широким массам. Пророчество Маркса и нарисованная им историческая картина не просто неверны — они невозможны. Все уменьшающийся слой богатых капиталистов, о котором говорил Маркс, сам по себе не нуждался в массовом производстве» (с. 485).
Во-первых, что касается закона абсолютного и относительного обнищания рабочего класса, то существует массовая статистика, которая показывает, что в мире в целом, несмотря на рост производительности труда (кстати, это одна из тенденций, которую Маркс показал в «Капитале»), существовали периоды не только относительного, но и абсолютного обнищания работников. Более того, последние десятилетия XX в. показывают, что и в развитых странах вновь началась мощная социальная поляризация. К тому же возможная ошибка Маркса в трактовке абсолютного обнищания пролетариата (оставим пока в стороне спор о том, действительно ли это ошибка или нет) еще не означает того, что вся остальная теория, которая построена Марксом и последующими марксистами, является ложной. Гораздо важнее другое: вся заключительная часть приведенного пассажа является не чем иным, как пересказом, а вовсе не опровержением марксизма, который, действительно, говорил о том, что индустриализация ведет к повышению производительности труда, о том, что массовое производство является продуктом империализма и развития индустриальных технологий, о том, что эта система рождает общество потребления и т. д.
Вот почему Поппер в данном случае не опровергает марксизм, а, скорее, наоборот, подтверждает его правоту. И то, что в определенный период (кстати, под влиянием победы социализма и мощного движения трудящихся) в мире победили социал-демократические тенденции, тенденции социального рыночного хозяйства, которые потеснили закон накопления, открытый Марксом, — также факт, скорее подтверждающий, нежели опровергающий марксизм.
И еще одна цитата из Поппера:
«В то же время для того, чтобы уничтожить то, чего в действительности не существовало, Советский Союз создал самый большой в мире объем вооружений, в том числе и огромное количество ядерного оружия. Если за единицу отсчета взять бомбу, сброшенную на Хиросиму, то в Советском Союзе было создано 50 миллионов таких единиц, а может быть, даже больше. И все это — для разрушения несуществующей преисподней и всех приписываемых ей мерзостей. Конечно, действительность западного мира вовсе не ран, но она к нему гораздо ближе, чем реальность коммунистического общества» (с. 486).
Если посмотреть на логику этого пассажа, то получится, видимо, что атомную бомбу первыми создали не американцы, а ученые СССР; что испытали эту атомную бомбу опять-таки не американцы, а советские милитаристы. Каким-то странным образом окажется, что вооружений в СССР было больше, чем в Америке, хотя известно, что «звездные войны» в последней четверти XX в. были инициированы именно американцами, и в частности для того, чтобы подорвать экономику Советского Союза, о чем многократно писалось, в том числе и в американской прессе. Я процитировал этот абзац, чтобы еще раз показать жесткую идеологическую зашоренность Карла Поппера, которая, к сожалению, часто подрывает те позитивные взгляды на происходящие события, которые можно найти у Поппера — гуманиста, пацифиста и демократа.
Наконец, что касается видения истории. Здесь он, как кажется, опять пытается критиковать Маркса за его «пророчества». Остается лишь повторить, что задача марксизма состояла не в том, чтобы выводить будущее как экстраполяцию прошлого, а в том, чтобы анализировать прошлое и настоящее исторически, показывая его законы, и на этой основе выводить некоторые тенденции будущего, в том числе и возможности качественного изменения нынешней системы в будущем.
