Владимир Козлов - Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.
Милиция растерялась. Не получив отпора, хулиганы занялись поисками милиционеров. Одного из них нашли на занятиях в вечерней школе и избили. Ночью с 22 на 23 сентября город фактически был «оккупирован» подростками. Вооружившись палками и камнями, они до 4 утра патрулировали по улицам. В ту же ночь взломали двери гардероба общежития и разграбили все вещи учеников. Награбленные вещи спрятали в кустах и у жителей города!. Напутанные хулиганским террором, учащиеся младшего класса бросили учиться. Часть из них разъехалась по домам. Школа прекратила занятия.
Для наведения порядка потребовалась специальная милицейская операция, в результате которой 43 бывших детдомовца были задержаны. 17 чел., насильно втянутых «блатными» в преступления, в тот же день вернули в школу. 14 чел. направили на учебу в другие училища. 8 подростков арестовали, троих или четверых милиция предлагала направить в колонию для малолетних преступников.[154]
В 1955 г. события, подобные луздинским, произошли в Сычевском районе Смоленской области. Группа учащихся школы механизации сельского хозяйства (более 50 чел.), вооружившись ножами и камнями, ворвались в отделение милиции и устроили дебош — выбили в окнах стекла, сломали дверь в камере предварительного заключения и освободили своего соученика, задержанного за изнасилование местной жительницы. Защищаясь от, нападавших, работники милиции применили оружие и ранили двух человек.[155]
Аналогичные сражениях милицией вели в 1955–1956 гг. молодежные группировки Магнитогорска (из числа все тех же ремесленников)., Масштабы явления, так же как и продолжительность конфронтации значительно превосходили не только сычевский, но и лудзинский эпизод. В 15 строительных школах, ремесленных и технических училищах г. Магнитогорска обучалось различным специальностям более 5 тыс. молодых людей. Все эти учебные заведения, заполненные «трудными подростками», страдали обычными для таких заведений болезнями: низкая дисциплина, плохое преподавание, хулиганство.
По вечерам, весной, начиная с апреля, на окраине города несколько сот ремесленников (в основном, татар и башкир) собирались на стихийно возникшую танцевальную площадку. Сначала использовали освещенную асфальтированную улицу. Но потом, по требованию милиции, пришлось перебраться на темный пустырь, рядом с мусорной свалкой. На танцы большинство являлось в пьяном виде. Иногда возникали драки и потасовки, в которые милицию старались не втягивать — разбирались между собой. Это был особый мир, солидарно противостоявший внешним вторжениям.
Вечером 27 апреля 1955 г. во время очередных танцев милицейский патруль, состоявший из двух человек, вмешался в драку и задержал двух молодых людей. Для «выяснения личности» задержанных отвели в красный уголок ближайшего общежития. Обиженная вмешательством в свои «внутренние дела», молодежь начала ломиться в двери и требовать освобождения товарищей. Выйдя на улицу, один из милиционеров предложил толпе разойтись. В ответ раздалась матерная ругань, затем посыпались камни. Чтобы сдержать разбушевавшихся молодых людей, сотрудник милиции два раза выстрелил в воздух из пистолета. Едва он вернулся в красный уголок, как опять начался стук в двери, снова в окна полетели камни. На этот раз милиционер вместе с подоспевшими бригадмильцами, задержал одного из пьяных хулиганов.
Милиция начала стягивать к общежитию свои силы. Подошло еще несколько милиционеров. Чтобы разрядить обстановку, одного из задержанных отпустили. Двух других повели в отделение милиции. Одна группа милиционеров пошла с задержанными, другая двинулась по Уральской улице к пустырю. По дороге на нее напало несколько сот молодых людей и стали забрасывать камнями. Милиция ответила выстрелами в воздух. Обороняясь, милиционеры ранили одного из нападавших в тот момент, когда он готовился бросить камень. (Впоследствии было признано, что сотрудник милиции выстрелил правильно, пытаясь защитить своего коллегу. Его даже наградили медалью).
На протяжении весны — начала лета отношения милиции и хулиганов продолжали обостряться. 13 июня 1955 г. начались новые «бои». Встретив ночной патруль (около 12 часов ночи), неизвестный молодой человек сбил с одного из милиционеров фуражку. Возник конфликт, в результате которого большая группа ремесленников (около 100 чел.) начала забрасывать милиционеров камнями. В ответ раздалось два выстрела. Один учащийся был легко ранен в ногу.
Услышав выстрелы и узнав о ранении товарища, толпа учащихся ФЗУ (уже около 300 чел.) бросилась к отделению милиции и потребовала освобождения задержанного. Уговоры сотрудников милиции не помогли. Посыпался град камней. Были разбиты окна, электрические лампочки и даже вывеска отделения. Дежурный по отделению пошел на компромисс и впустил в помещение «делегацию» из трех человек. Они убедились, что среди задержанных нет ремесленников. Но почувствовавшая свою силу толпа потребовала освобождения неизвестного задержанного «героя» (сбил фуражку с милиционера) и даже выдачи для расправы «милиционера в белой гимнастерке» — одного из участников столкновения.
Когда на дежурного, вышедшего на крыльцо, посыпались камни, милиционеры ответили 12 выстрелами вверх. Но толпу удалось рассеять только после прибытия воинской части, открывшей огонь в воздух из автоматов. Суд признал, что массовые беспорядки были спровоцированы ранением ремесленника. Милиционер, произведший выстрел, был впоследствии по другому делу (за избиение задержанного) приговорен к двум годам лишения свободы.
Ремесленники затаили обиду, Милиция готовилась к новым столкновениям. Конфликт перестал быть обезличенным. Судя по всему, обе стороны находились в постоянном психологическом напряжении. Но самое главное — хулиганский террор не прекращался, а власти, кажется, не знали, что делать. Осенью 1956 г. (12 октября) произошло новое столкновение с милицией. Все на той же танцевальной площадке был задержан ремесленник, подозреваемый в избиении неизвестного молодого человека. Толпа учащихся ФЗУ (около 40 чел.) напала на сотрудников милиции с камнями, требуя, по обыкновению, освобождения задержанного. Отбиваясь, милиционеры без колебаний выстрелили вверх. И все же задержанному молодому человеку удалось уйти от работников милиции. Вместо него в отделение милиции повели одного из участников «освобождения». Тут же собралось около 100 чел. учащихся. Снова требовали освобождения. Снова бросали камни — в окна отделения милиции и в квартиры мирных обывателей. Снова разбили вывеску отделения. Только с помощью сотрудников из других отделений милиции толпу удалось разогнать, а некоторых участников нападения — задержать. Всего работники милиции произвели 117 выстрелов из пистолетов вверх.
Партийные власти города спохватились. Что-то явно не получалось ни у администрации школ ФЗО, ни у милиции. Один директор школы ФЗО был снят с работы, двое других получили партийные выговоры. Строгий выговор получил и начальник многострадального 7 отделения милиции — «за непринятие мер по предупреждению хулиганских действий учащихся и за бесцельную стрельбу работников милиции». Заявления учащихся об избиении их в милиции проверка не подтвердила. Однако магнитогорский скандал уже дошел до Москвы. В него вмешались ЦК ВЛКСМ и Прокуратура СССР. Расследование показало, что город буквально оккупирован хулиганами. С 1954 по 1956 г. число «хулиганских проявлений» увеличилось почти в два раза. Московские ревизоры признали одной из причин непрекращавшихся столкновений «неправильное поведение отдельных работников милиции». Заодно выяснилось, что в 1955 и 1956 гг. 5 работников милиции Магнитогорска были привлечены к уголовной ответственности за превышение власти.[156]
Хулиганские «оккупации» и «войны» 1953–1956 гг. показали, что власти явно не успевали за новыми мутациями старой социальной болезни. А милиция, к тому же, не имела и достаточных технических навыков контроля больших стихийных скоплений людей. Ее действия по наведению порядка в городах (иногда разумные, но часто поспешные и непродуманные) все чаще наталкивались на ожесточенную встречную агрессию хулиганов, в какой-то мере использовавших «воровские» и «сучьи» алгоритмы организации массовых волынок в лагерях. Милиционеры не знали, как обуздать хулиганов, не нарушая, в духе новых либеральных веяний, их законных юридических прав. Еще в конце августа 1953 г, на встрече с заместителем министра внутренних дел Масленниковым милиционеры резервного полка задавали вопрос о своих реальных служебных правах: «При задержании нарушителей общественного порядка и особенно при доставлении в отделения милиции хулиганов и пьяных, милиционеры подвергаются оскорблениям и нередко побоям. Не имея возможности оформить привлечение к ответственности таких лиц за указанные действия, так как во многих случаях граждане, могущие быть свидетелями, уклоняются от этого, ссылаясь на занятость или на боязнь мести остающихся безнаказанными хулиганов, милиционеры оказываются поставленными в условия, при которых они вынуждены сносить унижающие достоинство человека и работника милиции оскорбления словом и действиями».
