Збигнев Бжезинский - Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис
И наконец, для стабильности международной системы необходимо держать под контролем всемирное распространение ядерного оружия. Уже несколько лет Соединённые Штаты наиболее активно выступают за минимизацию его распространения, ставя своей конечной целью сведение ядерного оружия в мире к нулю. Кроме того, Штаты берут под свой ядерный зонт определенные неядерные государства, опасающиеся своих ядерных соседей, и тем самым гарантируют их безопасность. Поскольку Штаты являются крупнейшей и самой развитой ядерной державой и поскольку их глобальный статус зависит от стабильности, обеспечиваемой их ядерным зонтом, ответственность за лидерство в области нераспространения ядерного оружия целиком лежит на их плечах. В этой сфере, как ни в какой другой, мир по-прежнему полагается на Штаты как на лидера.
Сегодняшнее стремление Ирана вступить в ядерный клуб в сочетании с возможным завтрашним упадком Америки подчеркивает, насколько опасно продолжать распространение ядерного оружия в XXI веке. Среди возможных последствий спад режима нераспространения, рост распространения среди стран — кандидатов в мировые лидеры, расширение российского, китайского и индийского ядерных зонтов, ускорение региональной гонки вооружений и большая возможность для террористических организаций похитить ядерное вещество. Упадок Америки глубочайшим образом затронет ядерную сферу, подорвав веру в надежность американского ядерного зонта. На ядерное прикрытие со стороны Штатов рассчитывают, среди прочих, такие страны, как Южная Корея, Тайвань, Япония, Турция и даже Израиль. Если они увидят, как Америка постепенно отступает из определенных регионов, вынужденная в силу обстоятельств отозвать свои гарантии, или даже перестанут доверять существующим гарантиям Штатов в силу финансовых, политических, военных и дипломатических последствий ослабления Америки, им придётся искать другую защиту. И источников этой другой защиты может быть только два: собственное ядерное оружие либо прикрытие другой державы — скорее всего России, Китая или Индии.
Не исключено, что страны, напуганные амбициями существующих ядерных держав, появлением новых обладателей ядерного оружия и утратой веры в надежность американской мощи, начнут разрабатывать собственный ядерный потенциал. «Тайные» ядерные державы, такие как Германия и Япония, смогут присоединиться к ядерному клубу достаточно легко и быстро, учитывая имеющуюся у них развитую гражданскую ядерную индустрию, финансовое благополучие и технологический потенциал. Наличие ядерного вооружения у Северной Кореи и возможное превращение Ирана в ядерную державу могут побудить союзников Америки в Персидском заливе и Восточной Азии к разработке собственных средств ядерного устрашения. Учитывая всё более агрессивное и менее предсказуемое поведение Северной Кореи, провал шестисторонних переговоров и массовое недоверие к мегаломаниакальному лидерству Ирана, гарантий безопасности, обеспечиваемых съеживающимся ядерным зонтом Америки, может оказаться недостаточно, чтобы предотвратить региональную ядерную гонку среди более мелких стран.
И наконец, несмотря на то что Китай и Индия в настоящее время придерживаются ответственной позиции минимума средств ядерного устрашения и «не-нанесения удара первыми», расплывчатые перспективы увеличения ядерного оружия в мире могут вынудить оба государства пересмотреть свой ядерный статус в сторону укрепления. Обе страны, равно как и Россия, могут склоняться к тому, чтобы принять под свою ядерную защиту соответствующие для каждой государства-сателлиты. Кроме того, что это может послужить сигналом к началу новой ядерной гонки между тремя нацелившимися на мировое лидерство странами, соперничество в сфере ядерного сдерживания способно спровоцировать раскол Евразии на новые антагонистические сферы влияния.
Таким образом, ослабление Соединённых Штатов повлечёт за собой кардинальные перемены в ядерной сфере, наиболее вероятные из которых — рост распространения ядерного оружия среди незащищенных американских союзников и (или) гонка вооружений среди выходящих в авангард азиатских держав. В результате цепной реакции распространение отразится и на прозрачности управления ядерной сферой, увеличивая вероятность межгосударственного соперничества, просчетов и в конечном итоге, вполне вероятно, международной ядерной угрозы.
Вдобавок к вышеперечисленному в текущем столетии миру предстоит столкнуться с рядом новых геополитических проблем, вызванных кардинальными переменами в окружающей среде. Управление меняющимся экологическим достоянием (сюда входит и сокращение объемов пресной воды, и освобождение арктических вод от льда, и глобальное потепление) потребует всемирного консенсуса и взаимных уступок. Одного американского лидерства и так недостаточно, чтобы обеспечить сотрудничество по всем этим вопросам, а в случае упадка Штатов вероятность соглашения в области экологии и управления ресурсами снизится ещё больше. Когда Штаты снимут с себя полномочия мирового регулировщика, у догоняющих держав возрастут возможности разработки экологического достояния для собственных экономических нужд, что, в свою очередь, увеличит возможность конфликта по поводу ресурсов, особенно в Азии.
Последнее весьма вероятно прежде всего по отношению к сокращающимся водным ресурсам во многих странах. Согласно АМР США, к 2025 году свыше 2,8 миллиарда людей будут жить в регионах с недостатком либо дефицитом водных ресурсов, а общемировые потребности в воде будут удваиваться каждые 20 лет[13]. И хотя потенциальная нехватка воды грозит большей части Южного полушария, межгосударственные конфликты — как геополитические последствия нехватки воды по обеим сторонам границы — наиболее вероятны в Центральной и Южной Азии, на Ближнем Востоке и в Северо-Восточной Африке, то есть в регионах с повсеместным дефицитом водных ресурсов и взрывной политической обстановкой. Политическая нестабильность создает в сочетании со скудностью ресурсов опасную геополитическую комбинацию.
Угроза водных конфликтов может обостриться, если экономический рост и растущая потребность в воде у таких претендующих на мировое лидерство стран, как Турция и Индия, столкнутся с нестабильностью и нехваткой ресурсов у таких стран-соперниц, как Ирак и Пакистан. Нехватка воды станет испытанием и для внутренней стабильности Китая, где рост как населения, так и промышленного комплекса повышает потребность в воде и уменьшает её запасы. В Южной Азии непрекращающиеся политические трения между Индией и Пакистаном в сочетании с перенаселённостью и назревающим в Пакистане внутренним кризисом могут поставить под удар Договор по водам Инда, тем более что верховья бассейна реки находятся на спорной территории Джамму и Кашмира, где политическая и военная нестабильность со временем только усиливается. Нет нужды упоминать и о давних разногласиях между Индией и Китаем относительно статуса Северо-Восточной Индии, по которой протекает жизненно важная для обеих стран Брахмапутра. После заката американской гегемонии и усиления регионального соперничества споры из-за таких природных ресурсов, как вода, имеют все шансы перерасти в полномасштабные конфликты.
Постепенное таяние арктических льдов тоже может изменить картину международного соперничества в области важнейших ресурсов. Как только Арктика начнет приоткрываться для освоения, пятерка приарктических государств (США, Канада, Россия, Дания и Норвегия) наверняка поспешит застолбить в ней свою долю нефтегазовых и металлических богатств. Этот захват может спровоцировать серьёзный перекос в геополитическом ландшафте, особенно в сторону России. Как отмечает Владимир Радюхин в статье, озаглавленной «Стратегическая ценность Арктики для России» (The Arctic's Strategic Value for Russia), Россия больше всех выигрывает от доступа к Арктике, учитывая попытки четырех других приарктических стран, входящих в НАТО, ограничить её владения на Крайнем Севере. Расклад этой новой великой партии будет во многом зависеть от того, кто сделает первый наиболее легитимный ход, поскольку насчет Арктики соглашений существует крайне мало. Первый российский супертанкер прошел из Европы в Азию по Северному морю летом 2010 года[14].
России принадлежит в Арктике огромная территория и большой запас природных богатств. Её доля внутри Северного Полярного круга составляет 3,1 миллиона км2 (что сопоставимо с площадью Индии), на Арктику приходится 91% добычи российского природного газа, 80% разведанных газовых месторождений, 90% шельфовых углеводородных запасов и большие залежи металлов[15]. Кроме того, Россия пытается расширить эти территории, доказывая, что её континентальный шельф простирается дальше в глубь Арктики, тем самым давая ей право увеличить свою эксклюзивную экономическую зону на 150 миль и присоединить ещё 1,2 миллиона км2 богатой ресурсами территории. Первая заявка на приращение была отклонена Комиссией ООН по границам континентального шельфа, однако в 2013 году планируется подать вторую. Россия в самом деле считает Арктику продолжением своей северной границы и, как заявил президент Медведев на заседании Совета Безопасности в 2008 году, к 2020 году Арктика должна стать «основной стратегической ресурсной базой» России[16].
