Михаил Черноусов - Советский полпред сообщает…
Геринг с удовольствием вспомнил отличный спектакль, который месяц назад устроил фюрер в своей резиденции в Берхтес-гадене. По его требованию туда прибыл австрийский канцлер Шушниг. Гитлер, едва дав Шушнигу время проглотить скудный завтрак, предъявил ультиматум: подписать протокол, по которому пост министра общественной безопасности предоставлялся бы его человеку, нацисту Зейсс-Инкварту, амнистировать и легализовать деятельность австрийских нацистов, установить тесные экономические связи между двумя странами, то есть подчинить австрийскую экономику Германии.
В тот момент, когда фюрер говорил, как бы случайно вошел Кейтель с группой генералов и доложил: армия готова к вторжению в Австрию. Он показал Шушнигу тщательно разработанные планы бомбардировки главных городов. Некоторые из них предполагалось вообще уничтожить. Надо было видеть выражение лица Шушнига! Конечно, он на все согласился.
Но потом канцлер испугался рабочих, которым, видите ли, не нравилась мысль о, присоединении к рейху, и четыре дня назад назначил на сегодня плебисцит о будущем страны. Сегодня – плебисцит! Одно воспоминание об этом сейчас смешило Геринга. Лишнее доказательство того, что только идиот может назначать серьезные дела на тринадцатое число.
Позавчера весь день Геринг провел у телефона. Прямой провод связывал его с Веной.
Утром он говорил с Зейсс-Инквартом:
– Передайте Шушнигу, что фюрер в ярости и требует немедленно отменить плебисцит!
В два часа дня Зейсс-Инкварт сообщил:
– Шушниг плебисцит отменил.
– Отлично! Скажите ему, чтобы он немедленно катился ко всем чертям. Я имею в виду, чтобы он сейчас же ушел в отставку.
Через час позвонил Зейсс-Инкварт:
– Шушниг согласился.
– Еще бы он не согласился! А теперь передайте президенту Микласу наше требование – назначить вас канцлером.
Ответа Герингу пришлось ждать два часа. В пять вечера Зейсс-Инкварт доложил:
– Президент отказался.
– Ах так… Немедленно отправляйтесь к нему и скажите: если он будет упорствовать, то войска, которые частично уже находятся на границе или приближаются к ней, начнут продвижение по всему фронту, и Австрия прекратит свое существование. Вторжение будет приостановлено только в том случае, если в половине восьмого нам сообщат, что Миклас назначил вас канцлером.
Вена молчала.
Без четверти девять Гитлер подписал «Директиву №2» о вторжении в Австрию в соответствии с «планом Отто» на рассвете 12 марта. А три минуты спустя Геринг вновь связался с Зейсс-Инквартом, который к этому времени фактически захватил власть в Вене:
– Слушайте внимательно. Вы должны прислать нам такую телеграмму. Записывайте. Диктую: «Временное австрийское правительство, которое после отставки правительства Шушнига считает своей задачей установление мира и порядка в Австрии, направляет германскому правительству безотлагательную просьбу о поддержке и помощи, чтобы избежать кровопролития. С этой целью оно просит германское правительство прислать как можно скорее войска». Записали? Телеграфируйте!
Из-за всех этих переговоров Геринг опоздал в Дом авиации на балет. А без него спектакль начать не решались, хотя был приглашен дипломатический корпус.
После спектакля, когда пронесся слух, что германские войска вступают в Австрию, подходившим к нему послам Геринг говорил:
– Недобросовестность канцлера Шушнига заставила нас действовать так. Фюрер уже выехал из Берлина, чтобы завтра утром быть в Вене.
Все прошло почти гладко, но были и накладки, о которых со злостью вспомнил Геринг. Многие танки сломались по дороге и остались где-то возле Линца. Потом застряла тяжелая артиллерия. Фюрер, который на рассвете проезжал через Линц в Вену, увидел на дорогах пробки, пришел в бешенство и устроил генералам скандал. Те, оправдываясь, говорили: мы предупреждали, что Германия еще не готова к войне. Скандал с трудом удалось замять. Только сегодня утром легкие танки вошли в Вену, а бронемашины и тяжелую артиллерию погрузили на железнодорожные платформы и так доставили в австрийскую столицу. Торжественная церемония на родине фюрера едва не была испорчена.
Но в конце концов это детали. Сегодня утром имперским законом Австрия включена в состав рейха. Только что Геринг слышал по радио выступление Гитлера. Тот говорил с балкона городской ратуши:
– Если из австрийского города, где я родился, провидение призвало меня к руководству рейхом, то оно не могло не возложить на меня миссию возвратить мою дорогую родину германскому рейху.
И вот теперь Геринг вызвал по телефону Риббентропа, чтобы тот успокоил англичан. Впрочем, Геринг был уверен, что Чемберлен не будет возмущаться. Заявил же он вчера, что английское правительство не может гарантировать защиты Австрии. В Париже вообще промолчали, тем более что Франция опять была без правительства.
Зазвонил телефон. Телефонист сообщил, что через минуту соединит с Лондоном.
В это же время раздался звонок и в Лондоне. У аппарата был Иоахим фон Риббентроп. Он не случайно находился в английской столице именно в эти дни. Гитлер решил тем самым показать всему миру, что Англия не против захвата Германией Австрии.
Риббентропа принимали в Лондоне с королевскими почестями, и это ему нравилось. Наконец-то он оказался в центре внимания. Несколько лет он был здесь послом, в этом качестве возглавлял делегацию в Комитете по невмешательству. С английской столицей у него были связаны не самые лучшие воспоминания: будучи послом, он часто слышал здесь за спиной издевательские насмешки. Виной тому были его вопиющая бестактность, самонадеянно-нелепое представление о своей собственной персоне и полнейшее непонимание Англии и англичан. Сразу же по прибытии он начал нарушать ее традиции. До вручения верительных грамот устроил пресс-конференцию – грубейшее пренебрежение дипломатическими правилами, во время которой ругал Англию за недооценку «красной опасности» и призывал к объединению с Германией для борьбы против коммунизма. В Букингемском дворце приветствовал короля фашистским салютом вместо традиционного рукопожатия. Принимая Майского, он организовал встречу так, что девять эсэсовцев салютовали советскому полпреду по дороге от машины до его кабинета…
С 1934 года он одновременно возглавлял внешнеполитический отдел национал-социалистской партии, а также шпионское ведомство, которое называли «бюро Риббентропа», – посты важные, но не приносившие столь желанных почестей. Почестей же в Лондоне в бытность его послом Риббентропу тоже перепало мало. И вот теперь он вернулся в английскую столицу в новом качестве. На сей раз его самолюбие было удовлетворено. Прибыл он с огромной свитой советников. Вообще с тех пор, как Гитлер решил поставить профессиональных чиновников Вильгельмштрассе под начало своего сподвижника по партии и назначил сорокапятилетнего Риббентропа министром, этот бывший жуликоватый коммивояжер по продаже дешевых шампанских вин не мог обходиться без специалистов. Для своего поста – и это видели окружавшие его дипломаты – он не имел ни таланта, ни знаний, ни опыта. Риббентроп пытался скрыть это надменностью и грубостью.
Министр с кругозором и повадками прусского фельдфебеля обладал болезненным стремлением выставлять напоказ свою личность – в этом он старался подражать Герингу, хотя до него ему было далеко. Жил он на широкую ногу, вытребовал специальный поезд, который состоял из салон-вагона для него самого, двух вагонов-ресторанов и восьми спальных вагонов для помощников, секретарей и секретарш, советников, консультантов и личной охраны. Все это напоминало цирк на колесах, который разбивал свой шатер то здесь, то там.
Риббентроп постоянно чувствовал себя полностью зависимым от благосклонности Гитлера и лихорадочно старался ее сохранить. В окружении Гитлера у него был свой человек – Вальтер Хевель, давний друг фюрера, в свое время сидевший вместе с ним в тюрьме. Хевель сообщал ему о том, что Гитлер говорил в узком кругу. На основании этой информации Риббентроп знал о намерениях и идеях фюрера и в нужный момент преподносил их ему как свои собственные. Гитлер приходил в восторг и хвалил его «феноменальную интуицию и дальновидность».
Снова на столе Геринга зазвонил телефон. На сей раз он услышал в трубке голос Риббентропа.
– Добрый день, Геринг!
– День, кажется, действительно добрый. Как вы знаете, фюрер поручил мне ведение текущих правительственных дел, поэтому я решил дать вам информацию. Восторг в Австрии неописуем. Вы можете услышать это по радио.
– Это прямо фантастично, не правда ли? – воскликнул Риббентроп.
– Конечно! Фюрер был глубоко взволнован, когда он говорил со мной прошлой ночью. Не забывайте, ведь он впервые за много лет увидел вновь свою родину. Но сейчас я хочу поговорить с вами о политических делах. Разумеется, история о том, что мы предъявили ультиматум – чепуха.
