Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №22 от 31.05.2011
Вышинский: Это по Украине. А в других местах?
Пятаков: В Западной Сибири – на Кемерове – действовал обвиняемый по этому делу Норкин. Ему помогал его главный инженер Карцев; в дальнейшем, в 1934 году, я направил туда еще Дробниса, тоже обвиняемого по этому делу, для усиления нашей работы, так как Норкин мне жаловался, что ему очень трудно одному справляться.
Вышинский: Дробниса вы направили в Кемерово специально для того, чтобы усилить вредительскую работу?
Пятаков: Я Дробнису ставил более широкие задачи. Посылая его в Западную Сибирь (я имел разговор с Седовым о посылке Дробниса, так как Троцкий его хорошо знает лично), я преследовал двоякую цель: с одной стороны, активизировать работу западно-сибирского центра; с другой стороны, оказать необходимое содействие Нор-кину для проведения вредительства на Кеме-ровском комбинате.
Вышинский: Вы послали его помощником начальника строительства и вместе с тем для разрушения строительства?
Пятаков: Да. В Кузбассе активно развернул вредительскую работу Шестов, который имел указание непосредственно от Седова и от меня.
На Урале стала складываться подпольная группа Юлина, которая была связана к тому времени уже с группой Медникова и другими.
Вышинский: Все эти группы организовывались, складывались и осуществляли свою преступную деятельность под вашим непосредственным руководством?
Пятаков: Конечно.
Вышинский: В какой мере остальные члены центра были осведомлены о вашей деятельности?
Пятаков: Об этом знали и Радек, и Серебряков. Сокольникова я осведомил позже, уже в 1935 году.
Вышинский: Каково было ваше официальное служебное положение в 1933–34 гг.?
Пятаков: Я был заместителем народного комиссара тяжелой промышленности.
Вышинский: Следовательно, вам легче было использовать свои связи для троцкистских махинаций?
Пятаков: Да. В этом я признаю себя виновным.
Стенограмма заседанияКУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО
ЧЕЛОВЕК ЕРОФЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Мне позвонил добрый знакомый:
- Включите Российский канал. Там «поединок» Проханова с Ерофеевым. О Сталине.
О, нет! Во-первых, я заранее знаю, что это кончится полным разгромом своры антисталинистов. Надоело, скучно. Во-вторых, один безгубый лик этого француза с деревенской фамилией, его мясистые тяжелые уши... Он похож на змея с фрески Страшного суда в нашей Аносинской церкви. И даже с экрана телевизора обдаёт меня такой вонью, говоря его штилем, что сразу надо открывать форточку. А сейчас мороз...
Помню, однажды группа молодых людей стала его стыдить по телевидению, как похабника: «Вы же не посмеете вслух прочитать то, что пишете!» Ему было явно не по себе, он ерзал, его загнали в угол, но он мог бы выйти из положения. Вспомнил бы, допустим, «Телегу жизни» Пушкина. И сказал бы, что одно, дескать, дело написать, напечатать и совсем другое – принародно огласить. Есть тексты, не предназначенные для чтения вслух и даже для печатания. Не напечатал же Пушкин свою «Телегу», и никто не вздумает читать с эстрады его «Гаврилиаду». Но Ерофеев ничего этого не понимает, не соображает и представить его читающим Пушкина невозможно. И вот он обреченно пробубнил на всю страну свою смрадную непотребщину. А потом стал возмущаться: «Они ещё всего Достоевского не прочитали, а смеют учить меня!». Можно подумать, что он прочитал. Да и зачем всего-то читать? Никакой в этом нужды нет у разумных людей, ни у кого, кроме сугубых специалистов.
Да, и я знаю, что когда сходятся в «поединке» по каким-то мало кому интересным вопросам такие витязи, как М. Гельман и А. Хинштейн, то и откликов немного, и победа даётся одному из них с небольшим перевесом: 2664 и 1632. Или вот М. Веллер, вертящийся, как пропеллер, и неведомый многим В. Груздев, всем известный Н. Михалков и Д. Быков, плодовитый, как крольчиха. В первом случае 44 990 и 35 350, во втором 43 562 и 41 853. Это же всё одного поля бузина. Но совсем другое дело, когда Проханов выходит против Сванидзе. Здесь 39 242 и 13 778. Трехкратный разгром! Или Проханов и Марк Розовский: 74 136 и 27 141. Опять почти трехкратный. А в избиении Кургиняном горемыки Алексея Венедиктова установлен абсолютный рекорд: 101 446 и 18 531. Без малого шестикратный Сталинград! И Ерофеева ждёт Курская дуга. Скучно...
Но мой приятель настаивал, и в конце концов я всё-таки включил телевизор. Но шли уже последние кадры. Вот появился седовласый академик с вакхической фамилией Пивоваров, но начал совсем не вакхическую песню:
- Мне тяжело... Большинство народа поддерживает Сталина... Мне грустно... Они говорят, что репрессировано было 2 процента. Какая разница – 2 или 22!.. Мне тошно...
Как это какая разница, батя? Допустим, вам за вашу учёность кто-то залепит две оплеухи, а кто-то 22 – неужели не почувствуете разницу? Вот так же недавно он заявил: какая разница, кто освободил Освенцим – мы или американцы. И приписал это американцам. Завтра он то же скажет и о Берлине: какая разница...
- Нет никаких доказательств, - стенал академик,- что два процента.
Ну блин! Да это давным-давно В.Н. Земсков обнародовал не где-нибудь, а в многомиллионном «АиФ»е. С тех пор где только ни перепечатывалось множество раз. Загляните хотя бы ещё в книгу Игоря Пыхалова «Время Сталина».
- А все эти стройки коммунизма от Днепрогэса до московского метро, победы в космосе – фигня! Выдумка! Сталинская пропаганда!.. Да, народ, к сожалению, чтит Сталина. И это после исторического доклада Хрущёва, после Солженицына!.. Мне горько... Мне страшно...
Казалось, большой учёный вот-вот разрыдается. Болезный! Он не понимает, что именно такие, как Хрущёв и Солженицын, поработали на Сталина. Когда пригляделись внимательно к «историческому докладу», то оказалось, что это сплошное враньё. И об этом написано много книг и статей. Полистайте хотя бы вышедшую у нас в переводе с английского книгу американца Гровера Ферра (Grover Furr) «Антисталинская подлость» (463 стр.). Как понимаете, автор не член КПРФ или «Трудовой России». Но он пишет: «Из всех утверждений закрытого доклада, напрямую «развенчивающих» Сталина и Берию, не оказалось ни одного правдивого». А Солженицын, с одной стороны, нахваливал генерала Власова, мечтал об атомной американской бомбе на Москву, а с другой, писал: «3 июля 41-го года плачущий Сталин произнёс паническую речь по радио...». Ведь это не только грязная ложь, но и редкое тупоумие: если человек в таком состоянии, разве он полезет с речью на всю страну?! Но мало того, Солженицын ещё рассуждал так: «Ничего страшного, если бы немцы победили. Сняли бы мы портрет с усами и повесили бы с усиками. Да ёлку стали бы справлять не на Новый год, а на Рождество. Всего и делов».
Прочитав это, люди делают вывод: если о Сталине лгут такие лжецы и негодяи, значит, Сталин достоин уважения. И разыскивают его речь 3 июля. Вот вы, академик, вместо того чтобы порхать по разным программам телевидения, взялись бы и опровергли Ферра да показали бы, что Солженицын такого вздора не писал или что это не вздор, а правда.
Но тут на меня вдруг пахнуло из того самого вонючего рта:
- Проханов любит КГБ! Да, стране нужна железная рука, но без ГУЛага!
О, дубина! Да как не любить КГБ? Попробуй не полюби. Это же Комитет безопасности и не Абрамовича или Шенде-ровича, а Государственной!.. В советское время он много сделал для безопасности и страны, и моей семьи, и меня лично. Разве при нём возможны были бы Беслан или «Норд-Ост»? Как не любить того, кто тебя защищает! Но, конечно, были и ошибки, и злоупотребления, порой тяжкие. А у кого их нет? Но за особо тяжкие беззакония понесли заслуженную кару и Ежов, и Ягода, и их присные. Всё это надо понимать. И ГУЛаг любить надо. Это же Главное управление лагерей. Поскольку преступность разного рода есть и будет, а ныне и растёт, как нигде, то есть и будут и лагеря, которыми надо управлять. А как же! Значит, ГУЛаг остаётся, может, под иным названием, допустим, Гуманистическое усовершенствование лагерей.
- Мы будем великой нацией, - вопил зловонный рот, - без Сталина и без всякого этого г...!
Господи, до чего ж прозорлив был Ленин, именно этим словом и определив сущность такой интеллигенции! Оно и на языке-то у неё постоянно, и тяга её концентрированному дерьму и гадости в их самых разных видах неодолима. И традиция тут давняя. Вспомнить хотя бы «Конармию» Исаака Бабеля. Вот, говорит, буденновцы изнасиловали женщин. Что ж, вероятно, и было такое в страшное время Гражданской войны. Но что он рисует! Насилуют не молодую соблазнительную женщину, а старуху. Так писателю интересней. Насилует на один, двое. Так ему увлекательней. И не просто двое случайных сослуживцев, а отец и сын. Так ему отрадней. Казалось бы, уж дальше некуда. Нет, большой художник кладёт ещё один завершающий картину мазок: старуха-то, оказывается, сифилитичка, и оба насильника заразились. Вот она, правда жизни, которой писатель хочет нас угостить. Но «Конармия» это очень давно – начало 20-х годов прошлого века. А вот не столь давний фильм «Штрафбат» по сценарию Эдуарда Володарского. Это о Великой Отечественной войне. Захваченная немцами русская деревня. К молодой колхознице повадился ходить немец по имени Курт, она не противится. Бывало такое? Бывало. Но сценаристу это пресно. Он подсыпает перцу: муж колхозницы погиб на фронте, а она вот... Но художнику этого мало! И сын-подросток на её глазах убит немцами за то, что хранил оружие, а она вот... И этого ему мало. Он ещё уверяет, что дочка лет шести очень полюбила этого Курта и ждёт не дождётся, когда он явится и принесёт шоколадку. И вот вам правдивый образ русской женщины, созданный Володарским, ешьте... О, племя!..
