Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №6 от 05.02.2013
Сталин был стойкий и хладнокровный человек, который никогда не позволял себе быть устрашенным, даже ядерной угрозой.
С создания первого ядерного оружия Трумэн воспринимал его как оружие массового террора, которое гарантирует США мировое господство. Он писал в своих мемуарах:
“Я расценивал бомбу как военное средство и никогда не сомневался, что оно должно быть использовано... когда я разговаривал с Черчиллем, он невозмутимо сказал мне, что ему было бы интересно использовать атомную бомбу”.
В конце июля Советский Союз согласился присоединиться к войне с Японией, что уже неминуемо вело к ее военному поражению. Однако, без всякой военной необходимости, США решили “проверить” их ядерное оружие на человеческих существах. Они хотели запугать противников даже в большей степени, чем это делали нацисты. Главной целью империализма, когда от его действий гибли многие японцы, было запугать Советский Союз: главное сообщение делалось Сталину. Как только Черчилль узнал о существовании атомной бомбы, он тут же захотел применить ее против Советского Союза! Профессор Габриель Колко пишет:
«”Фельдмаршал Алан Брук рассматривал детский энтузиазм Премьер-министра как граничащий с опасным: “Он уже видит себя способным уничтожить все русские промышленные центры”».
6 августа 1945 года, узнав о разрушении Хиросимы атомной бомбой, Трумэн сказал людям, окружавшим его, что это было “величайшее в истории достижение организованной научной мысли”. Трумэн осмелился написать это в своих мемуарах! Решение империализма США без разбору уничтожило сотни тысяч японских граждан, показывая его бесчеловечную и варварскую сущность; оно приняло факел из рук нацистов. В официальной декларации в день взрыва Трумэн заявил:
“Если они теперь не примут наши условия, то они могут ожидать разрушительный дождь с небес, подобного которому никогда не было на земле”.
9 августа второй город, Нагасаки, был разрушен обещанным Трумэном атомным дождем. В Хиросиме и Нагасаки было уничтожено 443 тысячи человек.
Господствовавшая в мире держава, США, ожесточенно противостояла любому антиимпериалистическому движению, борьбе за независимость, народной демократии или социализму. Вот что значила “Доктрина Трумэна”, доктрина необузданного интервенционизма под лозунгом защиты “свободы” (рынка, эксплуатации) от “коммунистической тирании”. Вот как выразился Трумэн 12 марта 1947 года: “политикой США должна стать поддержка свободных народов, которые сопротивляются господству вооруженного меньшинства или внешнему давлению”.
Эта политика интервенционизма принципиально “оправдывалась” “угрозой русского тоталитаризма”. Трумэн заявил, что “новая угроза, стоящая перед нами, каждой своей частичкой дает понять, что она столь же серьезна, какой была угроза нацистской Германии”. Уничтожив Гитлера, его соперник в борьбе за мировое господство Трумэн перенял все нацистские антикоммунистические выдумки. Вот как Трумэн говорил о Советском Союзе:
“Группа жестоких, но искусных фанатиков, которые установили диктатуру со всеми атрибутами государственной религии... Личность стала предметом вечного закабаления государством”.
Таким образом, как только нацисты были разбиты, Трумэн принял их основной курс, антикоммунизм и антисоветизм. На самом деле это ведь сам Гитлер предложил свое открытие Соединенным Штатам 31 августа 1944 года.
“Победа наших противников неминуемо приведет к большевизации Европы”. “Коалиция наших противников составлена из противоречивых элементов...: ультракапиталистические государства с одной стороны, ультракоммунистическое с другой”. “Однажды коалиция развалится на части”. “Важно дождаться момента, не имеет значения насколько серьезно положение”.
Чтобы спасти себя от неминуемого поражения, нацисты в конце войны усилили свои отвратительные антикоммунистические бредни. Через восемнадцать месяцев они пришлись по душе Трумэну.
(Продолжение следует)Людо МАРТЕНС, Из книги «Запрещённый Сталин»
КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО
ВОР У ВОРА БУТЫЛКУ УКРАЛ
Ложь – религия рабов и хозяев,
правда – Бог свободного человека!
Максим Горький
Книга широко известного мне сочинителя Бенедикта Сарнова «Феномен Солженицына», вышедшая в прошлом году, по многим данным и сама совершенно феноменальна. В частности, из неё отчётливо видно, о чём раньше никто не говорил, что в «раскрутке» Солженицына с самого начала, с первых его шагов большую роль сыграли соплеменники критика. Он копошится во многих подробностях и мелочах литературной биографии писателя. Уделяет несколько страниц даже тому, из чьих ручек получил Твардовский как главный редактор «Нового мира» первый рассказ этого гения «Один день Ивана Денисовича» - из ручек ли сотрудницы журнала Аси Берзер, Льва ли Копелева или его ли супруги Раисы Орловой. Думаю, что читателю нет до этого никакого дела. Но нельзя не заметить, что все эти ручки из одного этнического ресурса.
Да и в редакции журнала было, как у гоголевского Янкеля в осажденном казаками Дубно, «Наших много!». И впрямь: члены редколлегии Б.Г. Закс, И.А. Сац, Александр Моисеевич Марьямов, Ефим Яковлевич Дорош, завотделом поэзии Караганова Софья Григорьевна, да тут и Виноградов, который к тому же ещё и католик, да завредакцией Н.П. Бианки, да Инна Борисова, да помянутая Берзер... Мало того, ещё и секретарём Твардовского была Минц Софья Ханаановна, а подменяла её при нужде Наталья Львовна Майкапар.
Не видеть такой пейзаж и не понимать его значение Твардовский, конечно, не мог и однажды записал в своей «рабочей тетраде»: «Вообще эти люди, все эти Данины (Даниил Плотке), Анны Самойловны вовсе не так уж меня самого любят и принимают, но я им нужен как некая влиятельная фигура, а все их истинные симпатии там - в Пастернаке, Гроссмане и т.п. - Этого не следует забывать» («Знамя» №7’00. С.134). Но, увы, забывал... Ведь только трое русских и было в редакции: сам Твардовский, А.Г. Дементьев и В.Я. Лакшин. А когда был ампутирован Дементьев, его заменил М.Н. Хитров. Правда, говорят, что ещё и уборщица тётя Нюша была русская.
А вот кто в мае 1967 года составлял и распространял письмо в президиум Четвертого съезда писателей в поддержку письма Солженицына, которое он направил туда же: сам Сарнов, Борис Балтер, Наум Коржавин (Мандель), Владимир Корнилов да какой-то Юрий Штейн – тоже все как на подбор. Письмо это подписали 80 человек, среди которых русских – около двадцати, почти все остальные – друзья Сарнова: Войнович, Лазарев (Шиндель), Слуцкий, Рощин (Гибельман) и т.д. То есть тут они составляли примерно ¾, а вот с известным письмом «Раздавите гадину» в «Известиях» 5 октября 1993 года картина более отрадная - их там всего-то лишь половина.
А кто были, по выражению Сарнова, те «присяжные борзописцы, которые по приказу с самого верха кинулись взахлеб хвалить «Один день» – в «Правде», в «Известиях», «Литературке». Сочинение это пришлось ей (Этой ораве? Стае? Шайке? Банде? - В.Б.) сильно по душе»? Ну, вообще-то похвал было много. Но самым первым присяжным борзописцем по приказу с самого верха ещё в рецензии даже не на книгу, а на рукопись выскочил обожаемый старец Корней Чуковский; потом принялся уже книгу взахлёб нахваливать по тому же приказу именно в «Правде» Самуил Маршак, о котором Сарнов когда-то написал чувствительное сочинение; тут же в «Литературной газете» вылез ещё один присяжный борзописец и близкий друг нашего критика Григорий Бакланов – и тоже взахлёб. Именно на их захлёб счёл самым надёжным (вот оно - «Не следует забывать») опереться Твардовский в известном письме Константину Федину, возглавлявшему тогда Союз писателей, о «деле Солженицына»: «Литературное чудо» - так озаглавил свою рецензию на рукопись «Одного дня» К.И. Чуковский...» и т.д.
Вот какова с молодых лет среда обитания критика Б. Сарнова – сплошь присяжные борзописцы, пишущие по приказу с самого верха, то бишь Политбюро.
Наконец, вспомним, кто и совсем в недавнее время душевней всех прославлял Солженицына? Говорящий мим Радзинский. Кто взывал с телеэкрана «Читайте Солженицына!»? Чтобы понять, сколь мерзостна Россия. Аномальный умник Борис Немцов. Опять же «все наши».
Но когда гений-то свою роль выполнил да при этом сказал что-то сочувственное о родине, некоторые из борзописцев вдруг призадумались: «А не антисемит ли он? Ведь ещё образ Цезаря Марковича в «Одном дне» представлен без должного обожания...». А портретики в «ГУЛаге» его руководителей: Ягода, Френкель, Сольц, Берман... К чему бы это? Сейчас по распоряжению президента сделав из трехтомной телемахиды компактный учебник для школьников, вдова гения все эти прелестные портретики убрала. А почему в «Круге первом» совсем не героем изображен еврей Рубин, прообразом коего автор избрал опять же еврея Копелева? Странно... Сомнительно... Подозрительно... Нет, нет, тут явно попахивает...
