Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №6 от 05.02.2013
Я часто вспоминал эту отповедь моего деда в дни, когда у нас дебатировался вопрос о восстановлении музыкального варианта советского гимна.
И аргументы деда очень пригодились мне, чтобы сделать тогда правильный вывод. Дорожить Родиной, сострадать ей, служить ей — вот глубинные составные части понятия “патриотизм”. Все остальное поверхностно и второстепенно. Но с какой же страстью мы порой сражаемся за утверждение этого второстепенного в ущерб глубинному! Мы не слышим Христа Спасителя, призывающего нас любить друг друга. Где уж там услышать стенания Матери Отчизны о спасительном единстве ее сыновей ради любви к ней, истерзанной и измученной.
Князь З.М. ЧАВЧАВАДЗЕ, Москва, “Наш современник” № 5, 2008 г.
ОТ СТАЛИНА ДО ХРУЩЁВА
9 февраля 1946 года Сталин выступил перед избирателями с речью об итогах антифашистской войны:
“Война была величайшей школой, в которой все силы народа прошли через испытания”.
Сталин косвенно атаковал милитаристские убеждения тех, кто притязал на то, что главным фактором победы была Красная Армия. Популярная во времена Тухачевского идея о том, что армия должна быть над партией, всплыла в кругах Жукова в конце войны. Сталин, конечно, признавал огромные заслуги армии, но, “прежде всего, это был триумф Советского общественного строя... Война показала, что Советский общественный строй является действительно народным строем”. Во-вторых, победа добыта благодаря “нашей Советской политической системе... Наше многонациональное государство прошло через все военные испытания и доказало свою жизнеспособность”.
Было бы ошибкой, продолжал Сталин, полагать, “что мы добились триумфа только благодаря храбрости наших войск”. Армейский героизм обычно идет насмарку без огромного количества танков, орудий и боеприпасов, которые народ готовил для солдат. И производство таких невероятных масштабов было бы невозможно без индустриализации, “проведенной в исключительно короткий срок в тридцатые годы”, и без коллективизации, которая “в короткий срок покончила с нашей постоянной отсталостью в сельском хозяйстве”. Сталин также вспомнил о борьбе, которую вели троцкисты и бухаринцы против индустриализации и коллективизации:
“Многие видные члены нашей партии постоянно тянули партию назад и разными путями пытались столкнуть ее на “обычный” путь капиталистического развития”. Сталин обратил внимание на роль партии и рабочих масс в подготовке к обороне и войне.
В феврале 1946 года был принят новый пятилетний план.
Во время отступления немецкие войска умышленно взорвали и сожгли всё, что могло быть использовано: 2 тысячи городов, 70 тысяч деревень, заводы, на которых трудились четыре миллиона рабочих, были полностью или частично разрушены.
В областях, подвергнувшихся оккупации, разрушение означало потерю от 40 до 60 процентов потенциала производства угля, электричества, стали, металлообработки и станкостроения. По некоторым оценкам, Советскому Союзу нужно было несколько десятилетий, чтобы восстановить все разрушенное нацистами в промышленных отраслях. Однако через три невероятных года промышленное производство за 1948 год превзошло уровень 1940 года. По сравнению с 1940 годом производство угля составило 123 процента, электричества 130, автомобилей и грузовиков 161, станков 154 и цемента 114 процентов.
В конце пятилетки, в 1950 году, промышленное производство превзошло уровень 1940 года на 73 процента. Выпуск средств производства удвоился, производство товаров народного потребления увеличилось на 23 процента.
Пятилетний план на 1951-1955 годы предусматривал ежегодный прирост промышленного производства на 12 процентов. Новое заключалось в том, что производство товаров народного потребления предусматривалось увеличить на 65 процентов; выпуск средств производства увеличивался на 80 процентов за пять лет. Это изменение экономической политики уже было объявлено Сталиным в 1946 году:
“Мы уделим особое внимание увеличению производства потребительских товаров, повышению стандартов жизни рабочих, постепенно снижая стоимость товаров и создавая различные научно-исследовательские институты”.
США начинают там, где закончили нацистыЕще до окончания антифашистской войны некоторые американские генералы мечтали о выходе из соглашения с тем, чтобы они могли напасть на Советский Союз. Для этой авантюры они намеревались использовать нацистские армии, избавившиеся от Гитлера и его ближайшего окружения. Бывший сотрудник секретных служб, Кокридж, вспоминал некоторые дискуссии лета 1945 года:
“Генерал Паттон мечтал ввести пару дивизий СС, после их перевооружения, в свою 3-ю армию США, и двинуться вместе с ними против красных.
Паттон вполне серьезно предложил свой план генералу Джозефу Макнерни, заместителю главы американской администрации в Германии... “Что вы беспокоитесь о том, что думают эти чёртовы большевики? Мы должны воевать с ними, раньше или позже. Почему бы не сейчас, когда наши армии соприкасаются, и мы можем выпнуть Красную Армию назад в Россию? Мы можем сделать это с моими немцами... они ненавидят этих красных выродков”.
“Он спрашивал...”, - позже писал Мерфи, - “будет ли еще когда такой шанс пойти на Москву, которую, он говорил, он может взять за тридцать дней, вместо того, чтобы ждать нападения русских на Соединенные Штаты”.
Гелен, нацист и сотрудник ЦРУГенерал Гелен был главой нацистской разведки по Советскому Союзу. В мае 1945 года он вместе со своими архивами сдался американцам. Он был представлен генерал-майору Лютеру Зиберту, начальнику разведки армии генерала Бредли. По просьбе Зиберта нацист Гелен написал 129-страничный доклад. Затем Гелен “разработал большой план секретной организации для ведения разведывательной работы против Советского Союза под эгидой США”. Гелена познакомили с высшими военными представителями США, а когда Советский Союз запросил о местонахождении Гелена и Шелленберга, двух военных преступников, которых им должны были выдать, США ответили, что они ничего не знают об их местонахождении. 22 августа 1945 года Гелен был тайно доставлен в США. Нацист Гелен “вел переговоры” с руководителями разведки США, включая Аллена Даллеса, и они пришли к “соглашению”: шпионская организация Гелена продолжит работу в Советском Союзе самостоятельно, а “взаимодействие с американской разведкой будет осуществляться с помощью офицеров США”. Более того, “организация Гелена должна использоваться только для ведения разведки в Советском Союзе и странах коммунистического блока”.
9 июля 1946 года Гелен вернулся в Германию для возобновления его нацистской шпионской деятельности под руководством США. Он подобрал несколько десятков офицеров гестапо и СС, которых снабдил фальшивыми документами.
Джон Лофтус, бывший офицер разведки США, ответственный за сопровождение бывших нацистов в конце войны, отмечал, что тысячи украинских, хорватских и венгерских фашистов были провезены в США “соперничающими” разведывательными службами. Лофтус писал:
“Согласно некоторым оценкам, около 10 тысяч нацистских военных преступников попали в США после Второй Мировой войны”.
С 1947 года, когда США начали холодную войну, эти “бывшие” нацисты играли важную роль в антикоммунистической пропаганде. И мы можем вполне точно заявить, что империализм США был прямым последователем нацистского экспансионизма.
Ядерная бомба против Советского Союза21 июля 1945 года, во время Потсдамской конференции, Трумэн получил доклад о первом американском ядерном испытании.
Маргарет Трумэн писала:
“Это позволило моему отцу вести переговоры со Сталиным с гораздо большей смелостью и прямотой”. Она продолжала:
“Мой отец теперь обдумывал вопрос, что и как сказать Сталину об атомной бомбе... Отец прогуливался с русским вождем и рассказал ему, что Соединенные Штаты создали новое оружие “необычайной разрушительной силы”. Премьер-министр Черчилль и Государственный секретарь Бирнс стояли в нескольких шагах в стороне, наблюдая за реакцией Сталина. Он остался удивительно спокойным”.
Жуков вспоминал разговор между Сталиным и Молотовым после их возвращения в резиденцию:
“Молотов реагировал немедленно: “Они пытаются запугать нас”.
Сталин рассмеялся:
“Пусть попробуют. Надо сегодня переговорить с Курчатовым, чтобы он ускорил дело”.
Я понимал, что они разговаривали о разработке атомной бомбы”.
Сталин был стойкий и хладнокровный человек, который никогда не позволял себе быть устрашенным, даже ядерной угрозой.
С создания первого ядерного оружия Трумэн воспринимал его как оружие массового террора, которое гарантирует США мировое господство. Он писал в своих мемуарах:
