Павел Назаренко - В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях
Так он и нас встретил. «Ишь какие морды наели»! А у нас от полуголодного продовольственного пайка и бессонных ночей начали опухать лица. От такого хамского выражения заболело сердце и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы но сказать Ковалеву такое слово, за которое он бы меня сразу же пристрелил или сгноил в изоляторе.
Мы заключенные, были ка положении не только бесправных и беззащитных белых рабов, но и находились вне закона. Каждый из коммунистов мог безнаказанно пристрелить любого из нас как куропатку.
В соседнем лагерном отделении начальник лагеря подполк. Семенов заканчивая свое приказание заключенным, сказал так: «Нам нужны ваши мучения, а не ваша работа»! Вот чего добивались красные правители, а в особенности сталинские подхалимы.
Страшные мучения и издевательства мы переживали но смерти величайшего палача порабощенных коммунистами народов Сталина.
Новая эра в нашей жизни
В последнее время в бараках заключенных были установлены репродукторы (самодельные) и мы иногда слушали песни и музыку, которая передавалась с радиоприемника, который был куплен на собранные лагерниками деньги. Приемник был установлен в комнате оперуполномоченного. Рано утром 5-го марта мы услыхали не музыку а сплошной рев из репродуктора, а после этого рева — сообщение о смерти «любимейшего отца народов» Сталина, как ого величают его пятколизы.
Лагерники, как ошпаренные, повскакивали со своих нар, и с недоверием смотрели в глаза друг другу, стараясь найти ответ, что
это может быть? Правда или неправда? А потом в бешеной пляске пустились по бараку, как полоумные, мешая друг другу.
Громкие выкрики радости неслись со всех сторон. Некоторые выражали свою радость прыжками вверх. Все почувствовали, что величайшее зло исчезает, что наступает новая эра в нашей лагерной жизни. Среди заключенных были и такие, которые неподвижно сидели на нарах и бесстрашными глазами смотрели на происходящее. Им не верилось, что произошло такое большое событие. Они с большим подозрением отнеслись к такому сообщению и боялись, что это может быть новый очередной трюк, а потом сообщат, что Сталин жив, что Сталин воскрес.
От красных людоедов можно ожидать всякого рода подлостей. А тем, кто так открыто радуется смерти «любимого вождя», конечно, несдобровать. Петлю ка шее заключенных затянут еще сильнее.
Слава Богу, сообщение о смерти Сталина оказалось но трюком, а правдой. Умер небывалый в истории человечества палач, который 30 лет купался в человеческой крови, который уничтожил миллионы людей, у которых но было никакого преступления, а только потому, что они были противниками его человеконенавистнической власти.
За величайшие злодеяния перед человечеством Всевышний наказал его, Сталин, разбитый параличом сдох как собака.
Я думаю, что смерть Сталина имеет какую то связь с арестом группы докторов, инженеров и массонов в январе 1952 года. Насколько я помню, группу докторов возглавлял Виноградов.
Благодарим Бога, что тиран и кровопийца не ожил и в лагерях заключенных началась оттепель.
Режим начал смягчаться и мы вздохнули немного свободней. С окон сняли железные решетки, а дверь на ночь не стали запирать на замок. Воздух в наших барачных помещения стал чище. Ночью можно уже было свободно выходить, чтобы подышать свежим воздухом.
Отношение лагерного начальства стало более человечным. Прежнего Ковалева уже не узнать. Переродился. Стал услужливым, добрым и чутким к нашим нуждам. Иногда появлялось какое то даже заискивание перед заключенными.
Летом вся наша группа заключенных была переброшена в лагерное отделение № 12 в тайгу, которое находилось в 18-ти километрах от железной дороги. Лагерь был расположен на большой возвышенности. На северо-восток, восток и юго-восток открывалась очень красивая панорама гор, холмов и долин, покрытых бесконечными девственными лесами тайги. На западной стороне густой стеной стоит ещё не срубленный бор.
Месяц тому назад в здешние места была отправлена группа наших лагерников. В этой группе находился мой станичник Василий Шевченко. Всей душой я рвался сюда, чтобы быть опять с ним. Я обратился с вопросом к тем лагерникам, с которыми прибыл мой станичник. На мой вопрос: «Находится ли в вашей группе В. Шевченко?» удивленные лагерники спросили меня, а кто он для вас? Я им сказал, что Шевченко мой станичник. Раз он ваш станичник, то помолитесь за него Богу. Он уже покоится в земле. Рассказали мне, при каких обстоятельствах он погиб. Бригадир послал моего станичника делать просеки. Ему, бедняге, захотелось курить. Смотрит конвоир курит. Подошел к нему и попросил докурить окурок.
Конвоир бросил в сторону окурок к сказал Шевчевк, чтобы тот пошел и поднял окурок. Он пошел с надеждой поднять его и покурить. Не успел Шевченко сделать два-три шага, как конвоир перерезал его из автомата. Привезли труп Шевченко в лагерь. Пролежал труп под лагерным забором целый день, а на второй день его похоронили. Вот как безнаказанно советские подонки расправляются с несчастными заключенными. У станичника В. Шевченко осталась в станице жена и шестеро детей босых, голых и голодных.
В лагерном отделении № 12 я работал слесарем в ночной смене. Проработал до февраля месяца. При заточке инструментов я работал наждачным камнем без предохранительных очков. Глаза засорил наждачной пылью. Долго в сан-части доктора копались в глазах иглами, но ничего не могли сделать и един из врачей сказал: Мы не специалисты, бросим рыться в глазах, а то можем его оставить без глаз. Лучше будет, если мы его отправим в больницу к глазному врачу. С ужасными глазными болями я ожидал оказии, чтобы отправиться в больницу. И только в начале марта оказалась такая оказия. К нам в тайгу прибыли грузовые автомобили. На один из грузовиков погрузили меня и еще несколько больных заключенных и одного мертвого в гробу.
Отправили нас в больницу № 2. Больничные охранники в первую очередь нас обыскали, потом послали в баню, а после бани отправили на врачебную комиссию. В больнице доктора по глазным болезням не оказалось и я был назначен к отправке в больницу № 1.
В одиночном порядке в больницу не отправляют, а потому мне с больными глазами пришлось ждать пока не составиться группа. В течении трех недель наоралась группа. Нас кратчайшим путем, через поля, рвы и ложбины, покрытые льдом и водой (началась оттепель) погнали к жел. дор. станции. Мы прибыли на станцию в валенках наполненными холодной водой. Погрузили нас в поезд и через несколько минут поехали в больницу № 1.
Лагерная больница № 1
После нескольких часов езды, наш железн. состав остановился перед высоким забором, который окружал городок. Сторожевые вышки говорили нам о том, что это не вольный городок. Вышли мы из вагона и, исполняя приказание конвоира, поплелись к воротам.
Вошли в хорошо оборудованный городок, который и оказался больницей № 1. Об этой больнице нам много рассказывали.
Повели нас в баню, где приказали сбросить с себя убогое одеяние и, как полагается, был сделан самый тщательный «шмон» — обыск. Отобрали все. Советский лейтенант нашел у меня несколько листов бумаги, исписанных молитвами и псалмами. Отобрал и начал смеяться над нашей верой в Бога, и что, мол, Бога нот и глупо Ему верить. Я лейтенанту ответил, что в Бога я верю, что блажен тот, кто верует в своего Господа, а несчастен тот, кто ни во что но верует. У него нет ничего святого и жизнь его пуста и бесцельна. Он промолчал.
Получили по кусочку мыла, воды дали вдоволь. Некоторые из нас полезли на полки парной. Выкупались, на чистое тело одели грязное белье и верхнее барахлишко и отправились во врачебную комиссию. Врачебная комиссия была составлена из заключенных врачей.
Осматривали нас довольно внимательно. Кроме засорения глаз, у меня оказалось большое давление крови 210/190 — гипертония. С этой болезнью меня положили в палату гипертоников. Палаты переполнены больными. Уход — самообслуживание. Более подвижные больные работали санитарами и разносили тяжело больным завтрак, обед и ужин. Чистота в палатах поддерживалась в образцовом порядке руками самих же больных. Полы в палатах мылись три раза в неделю до полной белизны. Пыль вытиралась каждый день.
Со стороны врачей больницы был очень строгий контроль в отношении чистоты. За чистотой следили и вольные сестры милосердия. Питание, в сравнении с лагерным, было хорошим.
Медицинский персонал
Во всей больнице врачи были из отбывающих заключение. Главным врачом-начальником больницы и сестрами надзирательницами были вольные. Среди больничных врачей были знаменитости, хирург Флоринский и глазной врач, ученик знаменитого одесского ученого Филатова, и много других. Были и недобросовестные и неучи практиканты, которые выдавали себя за врачей. После сделанных операции последними, больные делались полными инвалидами на всю жизнь или отправляли оперируемого на тот свет. Иногда эти практиканты в утробе оперируемого забывали хирургические инструменты, куски бинтов и пр. а когда у сольного начиналось осложнение, только тогда вспоминали о недостающих пинцетах, ножницах и марле.
