Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №49 от 06.12.2011
А ведь «единый» действительно был единым: устанавливался в танки и БТРы, в крылья и колпаки боевых самолётов. Существовал MG 81 с такой же рекордной скоростью стрельбы, но с двухсторонней подачей ленты на 200 патронов. Был разработан даже MG 81Z (Z — от «Zwilling», спаренная установка) специально для плексигласовых колпаков на турелях для «Ю-88» и «Хе-111». Весила система почти на уровне своих пехотных «универсалов» (12,9 кг), но стреляла с ускоренным темпом – 3000 в/м.
Опять-таки, кто бы поинтересовался заменой стволов…
Но поговорим о советских пулемётах. Кроме пулемёта Дегтярёва ручного (ПД) с легко узнаваемым диском на 47 патронов был ещё ДС-39 (пулемёт Дегтярёва станковый). Его скорострельность не уступала лучшим германским – 800-1200 в/м. Вес при этом без станка был всего 14 кг, а со станком – целых 33 кг. При этом боевая снаряжённость ленты составляла 250 выстрелов.
Для сравнения: единый германский MG-34 весил без станка 12 кг, а на станке – 21 кг. Единый MG-42 на сошках весил 11 кг. При этом существовали варианты на станках, о весе которых почему-то предпочитают молчать. Наверное, потому что размеры станков были приличные.
Наши военные при этом настойчиво стремились снять эту систему с вооружения. В качестве «железобетонных» доводов приводилось всё: от слабой морозостойкости затвора и возвратной пружины до разрыва пуль в стволе. То бишь всё те же германские болячки, из-за которых «мгушки» так и не были сняты… Но в ходе советско-финской войны 1940 года у финнов оказалось до 200 ДС-39, которые провоевали до конца 1944 года. А конструктор знаменитого автомата М.Т. Калашников приводит в своей книге «Записки конструктора-оружейника» такой интересный эпизод:
«Известно, что ещё в предвоенные годы И.В. Сталин взял под свой непосредственный контроль ход конструкторских работ по стрелковому и авиационному вооружению. Этот контроль особенно усилился в годы войны. И.В. Сталин лично предложил Наркомату вооружения СССР при создании конструкторами нового пулемёта (над ним тогда работали несколько изобретателей, в том числе и В.А. Дегтярёв) принять за основу станковый пулемёт системы Дегтярёва (ДС-39). Хотя этот пулемёт имел ряд существенных недостатков, выявившихся в процессе производства и эксплуатации в войсках, и его выпуск накануне Великой Отечественной войны был прекращён, Верховный Главнокомандующий настаивал на том, чтобы именно ДС-39 оставался основой для создания других образцов. Не было принято во внимание, что даже работа над устранением конструктивных недостатков пулемёта не дала положительных результатов. Требовалась коренная переделка всей системы, над чем и работал в то время сам Дегтярёв. И вдруг специальная комиссия после сравнительных государственных испытаний сделала неожиданный вывод: пулемёт системы малоизвестного для всех конструктора Горюнова по надёжности действия, безотказности в работе и живучести деталей превосходит пулемёт системы маститого изобретателя Дегтярёва и рекомендуется для принятия на вооружение Красной Армии.
Узнав о заключении комиссии, И.В. Сталин потребовал созыва в начале мая 1943 года специального совещания для окончательного решения вопроса о принятии образца станкового пулемета на вооружение войск. На это совещание вместе с руководителями наркоматов пригласили и В.А. Дегтярёва. На вопрос Верховного Главнокомандующего, какой пулемёт принимать на вооружение — Дегтярёва или Горюнова, Василий Алексеевич, не колеблясь, ответил, что если исходить из интересов боеспособности армии, то следует принять станковый пулемёт системы Горюнова».
Однако Дегтярёвым и Шпагиным уже был создан крупнокалиберный пулемёт, получивший известную аббревиатуру ДШК, образца 1938 года. Хотя правильнее было бы отштамповывать на его корпусе другую дату – 1929 год. Конструктор замысливал своё детище как пулемёт поддержки пехоты, как зенитный и танковый. Как известно, «красный Бонапарт», он же «невинно убиенный» маршал Тухачевский, его подельщик Уборевич и прочие репрессанты ничего и слышать не желали о зенитных системах иного свойства, кроме как о счетверённых «максимах» или неавтоматических 76-мм пушках, установленных в лучшем случае в кузовах грузовиков ЗИС-5. Крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва до сих пор состоит на вооружении почти 40 стран, среди которых очень солидно смотрятся Финляндия, Израиль, КНДР (прошу прощение за то, что Израиль «обидел» вторым местом). Несмотря на ограниченный боезапас всего 50 выстрелов, пулемёт отличают следующие выгодные качества: калибр 12,5 мм, что позволяло без труда пробивать 15-мм броню, начальная скорость пули 840-860 м/с и – не удивляйтесь! – темп стрельбы 600 выстрелов в минуту.
Что интересно, ГАУ тормозило запуск системы по причинам, отчасти обоснованным: громоздкий на 30 выстрелов съемный барабанный магазин, устанавливаемый сверху, а также – как всегда! – низкую скорострельность. Последний «вердикт» был излюбленным доводом Уборевича, что «запорол» первый советский пистолет-пулемёт ППД-38, созданный Дегтярёвым на полигонных стрельбах. (Хотя в своих мемуарах «На службе Отечеству» другой маршал, К. Мерецков. увлечённо описывает, как его наставник любил автоматическое оружие и сколько внимания ему уделял, факт остаётся фактом: было заказано всего 300 единиц для высшего командного состава, что, согласитесь, немного того… Не по белкам же они садить очередями собирались в Серебряном бору или Беловежской пуще!) Дегтярёв этот вопрос доработал, но оставил прежним темп стрельбы. Кроме того. он оставил прежним вес: 33,5 кг, а также 105 кг на колёсном станке. В этом можно и нужно соглашаться с Мухиным, когда он приводит такой пример: «Причём станками 7Т3 Степанова они (пулемётчики ПКМ. – Ю.М.) не пользуются, не применяют и оптику, чтобы как можно больше облегчить оружие для свободы маневра» (??) «… пулеметчики, будучи перегруженными, избегают надевать бронежилеты» не мудрено, ПКМ и без патронов весит 15 кг. Но зачем все это?! Зачем уродовать пулемёт, очень точно стреляющий со станка с большого расстояния, зачем брать его в руки, когда точности стрельбы не будет никакой? Потому что «в процессе боя нередко пулеметчик, меняя позицию, на ходу ведет огонь с бедра (по примеру Рембо). Смысл такой стрельбы только в том, что она заставляет противника уткнуться в землю…»
При этом Мухин сравнивает характеристики германских «универсальных» пулемётов времён Второй мировой войны, а также советских РПК-47 и РПК: «То есть русский пулеметчик по-прежнему не уничтожает противника издалека, а атакует его (не подавленного ни артиллерией, ни собственным огнем) в стрелковой цепи».
Но, во-первых, позвольте Вас спросить, Юрий Игнатьевич, чья это головная боль – «не подавленного ни артиллерией, ни собственным огнем»? Крупнокалиберные «машинки» вроде ДШК и ПКСМ установлены специально на станки и предназначены для подавления огневых точек с дистанций 1000-2000 м. Особенно если на них установлена оптика. Если её нет, то надо ловить в прицел вспышку и жать гашетку в этом направлении. Стрелять, конечно, лучше одиночными – можно растратить за секунды весь БК. Это Вам бывалые ветераны всех «локалок» скажут, особенно те, кто увлекались, чувствуя себя снайперами-пулемётчиками. Как говорится, по первой… Во-вторых, подавление целей артиллерией это искусство, как Вы правильно пишете в «Армии победы», не столько артнаводчика и командира батареи, но артразведчика, арткорректировщика в цепи и на НП, а также данных в сумме всех видов разведки, включая полковую и агентурную. В Чечне это не работало по причинам элементарным: в начале первой чеченской руководство Минобороны и ГШ открыто разводило руками – наши планы попадают к Дудаеву! А они все – пардон! – не из единого «курятника», не единую форму курсантов, а впоследствии и генералов носили? По этому вопросу даже не стоит долго дискутировать - куры «зашмеют»…
Другой талантливый советский конструктор, С.Г. Горюнов, в 1943 году предложил в серию свой станковый пулемёт (СГ-43) калибра 7,62-мм, под унифицированный патрон трёхлинейки. Вес корпуса составил всего 14 кг, на станке, правда, опять вышло «боком» (на колёсном: 36,9 кг, на треножном – 27,2 кг). И тем не менее – другие характеристики также поражают воображение. Так, при скорострельности 600-700 выстрелов в минуту сохранялась дальность лучших образцов в 2000 метров (2300 – для пули с утяжелённым сердечником) и начальная скорость полёта – 800 м/с. Боекомплект тоже оставался предметом гордости – 200-250 выстрелов. Этот пулемёт решили с 1943 года выпускать на замену «Максима», но и последний продолжал выпускаться до конца войны.
При этом требование к стрельбе из пулемёта Горюнова станкового были следующими: для одиночной – 4 патрона должны попасть в круг диаметром 15 см, для очередями – не менее 8 патронов из десяти – в круг до 20 см. В обоих случаях средняя точка отклонения составляла лишь 5 см. Это говорит не только о высоком уровне подготовки пулемётчиков в РККА, но и высоких требованиях, которые советское руководство во главе с И.В. Сталиным предъявляло к выпуску автоматического оружия. На эти же показатели прошу обратить внимание «сзади» – когда заходит речь о применении современных РП в первую и вторую «чеченскую»…
