Жан Грав - Умирающее общество и Анархія
Земля достаточно велика, чтобы прокормить всѣх, и не недостаток мѣста, не недостаток пищевых продуктов вызывает кровавыя войны, в которых тысячи людей убивают друг друга ради славы и выгоды небольшого меньшинства; наоборот, именно эти безобразныя войны, вызванныя правительственными соображеніями, тщеславіем или торговой конкурренціей крупных капиталистов, раздѣлили людей на націи; в средніе вѣка онѣ же служили причиной чумы и голода, уносивших тѣх, кто оставался в живых.
Но тут мы слышим возраженія буржуазных шовинистов: «Но вѣдь если у нас не будет арміи, нами завладѣют другія державы, которыя истребят нас или поставят в еще худшія условія, чѣм тѣ, в которых мы живем теперь», а нѣкоторые говорят даже, совершенно не замѣчая сами, что становятся на патріотическую точку зрѣнія: «Мы вовсе не патріоты; мы вполнѣ признаем, что существующее распредѣленіе собственности дурно и что общество требует преобразованій, но согласитесь, что Франція идет во главѣ других по пути прогресса, и дать ее разбить – значит допустить шаг назад; представьте, что ее побѣдит какое-нибудь деспотическое государство: конец тогда ея свободѣ!»
Мы, конечно, не имѣем в виду давать здѣсь какую-нибудь программу дѣйствій для анархистов на случай войны: их поведеніе будет зависѣть от обстоятельств, от состоянія умов и от массы других условій, предвидѣть которых мы не можем; здѣсь мы разсматриваем вопрос только с точки зрѣнія логики, а логика говорит нам одно: раз войны предпринимаются исключительно в интересах наших эксплуататоров, нам не слѣдует в них участвовать.
Мы уже видѣли, что, каков бы ни был источник власти, тот, кто ей подчинен, всегда остается рабом; вся исторія пролетаріата служит наглядным доказательством того, что «національныя» правительства, нисколько не стѣсняясь, стрѣляют в своих «подданных», если послѣдним вздумается потребовать себѣ нѣкоторой свободы. Не больше этого могут сдѣлать и иностранные эксплуататоры: нашим врагом всегда будет тот, кто нами управляет, к какой бы національности он не принадлежал.
Каким бы предлогом ни прикрывалась война, в основаніи ея всегда лежит буржуазный интерес: ведутся ли споры из-за политическаго преобладанія, торговых договоров или присоединенія колоній, дѣло идет всегда о выгодѣ привиллегированных классов – правителей, купцов или промышленников. И когда наши современные французскіе республиканцы хвалятся тѣм, что их войны ведутся не из-за династических интересов, потому что королевская власть смѣнилась республикой, то они просто морочат нам голову: как будто бы для рабочаго есть какая-нибудь разница в том, что династическіе интересы замѣнились классовыми!
Будем ли мы побѣдителями или побѣжденными, мы все равно будем платить налоги и голодать во время безработицы, а в старости – умирать на улицѣ или в больницѣ. С какой же стати буржуа хотят, чтобы мы интересовались их распрями? что могут онѣ нам дать?
Что же касается боязни ухудшенія положенія и остановки прогресса в случаѣ, если какое-нибудь государство исчезнет, то она доказывает только непониманіе современных международных отношеній и международнаго распространенія идей. Можно раздробить націю, разбить ее на части, отнять от нея ея названіе – и все-таки, если только ее окончательно не истребят, ея внутренней сущности измѣнить будет нельзя, потому что она зависит от характера, темперамента и природы всѣх вошедших в состав ея рас. Что же касается тѣх – дѣйствительных или вымышленных – вольностей, которыя якобы составляют нашу привиллегію, то в случаѣ объявленія войны, онѣ были бы немедленно ограничены, соціалистическая пропаганда была бы запрещена, правительственная власть перешла бы в руки военных и наше положеніе оказалось бы нисколько не лучшим, чѣм при каком угодно самодержавіи.
Итак, рабочему война не может дать ничего: для нас с ней не связано никаких интересов и нам нечего защищать, кромѣ собственной жизни, а для этого лучше всего не рисковать ею самым нелѣпым образом ради выгоды наших правителей и эксплуататоров. Для буржуазіи война, конечно, выгодна: она позволяет ей держать постоянное войско для защиты существующих учрежденій против народа, она дает ей возможность сбывать свои продукты и открывать, при помощи пушечных выстрѣлов, новые рынки; и вот она подписывается под необходимыми для войны займами, а затѣм оказывается, что мы, рабочіе, должны за это платиться. Пусть дерутся сами, если хотят: нас это не касается. Да кромѣ того, если бы мы восстали, если бы буржуазным привиллегіям дѣйствительно стала грозить опасность, мы очень быстро увидали бы, как тѣ самые люди, которые взывают к нашему патріотизму, призывают себѣ на помощь войска своих собратьев-эксплуататоров из других стран – нѣмецкія, русскія, какія бы то ни было. Они похожи на Вольтера, котораго считают своим духовным отцом: он не вѣрил в Бога, но считал, что религія нужна для простого народа; они, точно также, воздвигают границы между своими рабами, но не обращают на эти границы никакого вниманія, если рѣчь идет об их собственных интересах.
Для человѣка, достойнаго этого имени, нѣт отечества, или, вѣрнѣе, оно для него там, гдѣ он борется за право, гдѣ он живет и гдѣ у него есть близкіе люди, но это отечество может распространяться на весь земной шар. Человѣчество не дѣлится на маленькія клѣтки, в каждой из которых сидит человѣк, смотрящій на всѣх других как на врагов; для развитой личности всѣ люди – братья и всѣ имѣют одинаковое право свободно жить и развиваться на нашей планетѣ – достаточно обширной и плодородной, чтобы прокормить их всѣх.
Что же касается ваших условных національных единиц, то рабочіе не могут получить от них ничего и им нечего в них защищать; по какую бы сторону границы случай не заставил их родиться, это не может быть для них причиной взаимной вражды. Вмѣсто того, чтобы убивать друг друга, как они дѣлают теперь, пусть они лучше протянут друг другу руки – через всевозможныя границы – и начнут соединенными усиліями борьбу против своих настоящих и единственных врагов: власти и капитала.
Глава XII.
Патріотизм правящих классов.
Мы уже видѣли, что «патріотизм» есть ничто иное, как громкое, но пустое слово, предназначенное для того, чтобы заставить рабочих защищать тот самый строй, который их угнетает. Теперь мы посмотрим, дѣйствительно ли «священная любовь» к отечеству, любовь к родной землѣ, которую каждый человѣк носит в своем сердцѣ с самаго рожденія, так глубоко коренится в душѣ разных буржуа, как они говорят, зависит ли у них эта любовь от чисто внутренняго чувства, как у рабочих, или наоборот, основывается на побужденіях исключительно матеріальных, на грубом коммерческом разсчетѣ. Чтобы найти отвѣт на это, обратимся лучше всего к тому, что было написано ими самими, для читателей из их же класса; мы найдем там не мало знаменательнаго.
Если послушать их, когда они обращаются к рабочим, то можно подумать, что на землѣ нѣт ничего священнѣе понятія о родинѣ; каждый гражданин должен приносить в жертву, ради защиты своей страны, и свою жизнь, и свою свободу; отечество – это высшее олицетвореніе общаго блага и, жертвуя собою за него, человѣк, в сущности, жертвует собою ради себя самого и своих близких.
Но стоит только порыться в буржуазных политико-экономических трактатах, чтобы увидать, что все это не болѣе, как лживыя, громкія фразы, не болѣе, как показныя чувства, служащія для одураченія довѣрчивых людей; это – маска, которую, приходя к себѣ домой, буржуа свободно снимают в передней.
Вот, напримѣр, что говорит один из их оффиціально-признанных авторитетов: «...Существованіе войны среди цивилизованных народов искусственно поддерживается интересами господствующих классов, а также их привиллегированным положеніем, которым они, в свою очередь, обязаны именно этой войнѣ»[5].
Как видите, ничего не может быть яснѣе: наши буржуа, так громко возмущающіеся против злодѣев-анархистов, которые осмѣливаются доказывать рабочим, что их интересы противуположны интересам буржуазіи, сами отлично признают эту противуположность, когда они говорят в своей средѣ, когда они занимаются построеніем своей правительственной системы.
А вот другая фраза, еще болѣе характерная:
«....Как при старом режимѣ никогда не было недостатка в предлогах для войны, так нѣт в них недостатка и при новом; в сущности же настоящей причиной войны является всегда интерес того класса или той партіи, которая находится у власти – интерес, который не нужно смѣшивать с интересом народа или массы потребителей, потому что управляемой націи в такой же мѣрѣ выгоден мир, в какой правящему классу или правящей партіи выгодно, наоборот, продолженіе войны». (Там же).
Что же касается тѣх выгод, которыя приносит война господствующему классу, то мы находим объясненіе их у того же автора. «Война внѣшняя», говорит он, «предполагает спокойствіе внутри страны; в это время управленіе страною дѣлается легким: оппозиція молчит, из боязни быть обвиненной в соучастіи с внѣшним врагом. А что может быть желательнѣе этого, особенно, когда оппозиція безпокойна и когда ея силы почти уравновѣшивают силы правительства! Правда, если исход войны неудачен, то это неизбѣжно влечет за собою паденіе той партіи, которая ее предприняла. Но за то, если война удачна – а ее начинают обыкновенно только тогда, когда разсчитывают на успѣх, – то партія, которая ее предприняла и довела до благопріятнаго конца, получает на нѣкоторое время громаднѣйшій перевѣс. Всего этого совершенно достаточно, чтобы не упустить удобнаго случая для веденія войны, не говоря уже о разных мелких выгодах, с нею связанных». (Там же).
