Жан Грав - Умирающее общество и Анархія
Буржуазія, правда, сильна своим богатством, своим умственным превосходством и находящейся в ея руках правительственной властью; но она, в концѣ концов, составляет, сравнительно со всей массой рабочих, лишь ничтожное меньшинство, и ей скоро пришлось бы сдаться перед численным превосходством, если бы она не нашла средства раздѣлить рабочих и заставить их самих содѣйствовать поддержанію ея привиллегій.
Все это нам показывает, что человѣк – далеко не ангел, а в прошлом был и вполнѣ звѣрем, в самом прямом значеніи этого слова. Когда он создал первое общество, он положил в его основу инстинкты борьбы и господства; вот почему это общество оказалось таким плохим. С теченіем времени общественная организація не перестала быть плохой: власть продолжала оставаться в руках меньшинства, которое обратило ее в свою пользу, и чѣм больше развивалось общество, тѣм больше сосредоточивалась в руках немногих эта власть и тѣм вреднѣе становились связанныя с нею учрежденія. Наоборот, в человѣкѣ, по мѣрѣ развитія его ума и облегченія добыванія средств к существованію, развивалось чувство солидарности – то самое чувство, которое уже и раньше руководило им при его соединеніи с другими и которое впослѣдствіи сдѣлалось насущной потребностью. Но религія довела его до крайности, и своею проповѣдью милосердія и самоотреченія обратила и его в новое орудіе эксплуатаціи.
Каких только планов общественных преобразованій ради счастья человѣчества не создавала потребность гармоническаго общежитія! Но каждый раз общество давило всею своею тяжестью на хорошіе инстинкты человѣка, возрождало в нем его первобытный эгоизм и заставляло смотрѣть на других как на врагов, которых нужно раздавить, чтобы не быть раздавленным самому; оно пріучало его быть равнодушным свидѣтелем гибели тѣх, кого давили колеса чудовищнаго общественнаго механизма: он не мог броситься им на помощь, потому что это значило рисковать самому быть проглоченным ненасытною пастью чудовища, пожирающаго в особенности добрых и наивных людей, руководящихся человѣколюбивыми чувствами, и щадящаго тѣх, которые умѣют втолкнуть в пасть других и этою цѣною отсрочить свою собственную гибель.
Люди возмущаются против тунеядцев, воров и убійц, против неисправимо-дурных сторон человѣческой природы, и не замѣчают того, что всѣ эти пороки давно бы исчезли, если бы их не поддерживал и не развивал существующій общественный строй. Как же вы хотите, чтобы человѣк был трудолюбивым, когда в нашем обществѣ труд считается унизительным и составляет удѣл парій, когда эксплуататоры превратили его, благодаря своей страсти к наживѣ, в пытку, в занятіе рабов? Как вы хотите, чтобы не было лѣнтяев, когда для всякаго человѣка, который хочет улучшить свое положеніе, идеал – это накопить, какими бы то ни было средствами, достаточно денег, чтобы жить ничего не дѣлая или заставлять работать на себя других? И чѣм больше число эксплуатируемых им рабов, тѣм выше его общественное положеніе, тѣм большим почетом он окружен и тѣм, слѣдовательно, больше та сумма наслажденій, которую он может взять от жизни.
Общество построено іерархическим образом и самыя высшія положенія, т. е. тѣ, на которыя смотрят как на награду за ум, добродѣтель и трудолюбіе, составляют удѣл именно тѣх, кто никогда ничего сам не дѣлал. Люди, которым удалось тѣм или иным путем добраться до этой верхушки, ѣдят, пьют и предаются наслажденіям, никогда не ударив палец о палец, а внизу лѣстницы стоят и смотрят на эту праздную жизнь эксплуатируемые, которые работают и производят богатства в потѣ лица, не получая взамѣн ничего кромѣ возможности не умереть с голоду, и не имѣя другой надежды выйти из этого положенія кромѣ какого-нибудь счастливаго случая. И послѣ этого еще удивляются, что люди имѣют наклонность жить ничего не дѣлая! Мы скорѣе удивляемся тому, что есть еще глупцы, соглашающіеся работать!
Примѣр, который общество подает отдѣльным личностям, таков, что единственный возможный для них идеал, это – создать себѣ такое положеніе, гдѣ бы они могли заставлять работать и эксплуатировать других, чтобы не быть эксплуатируемыми самим. А когда у человѣка не хватает средств эксплуатировать людей законно, наживаясь на их трудѣ, то он ищет других путей. Торговля и финансовыя операціи представляют собою пути, дозволенные законом и дающіе огромные барыши, когда они производятся в крупных размѣрах; в мелких же операціях приходится прибѣгать к различным уловкам, при которых человѣк лавирует между различными статьями закона, а иногда и нарушает их, если только знает, что не попадется. Надувательство и обман являются тут очень цѣнными вспомогательными средствами, благодаря которым предприниматель может удесятерять свои барыши.
Для тѣх же, кто не может стать в такія условія, остается еще одно: эксплуатація человѣческой довѣрчивости – мошенничество и другія подобныя операціи. Еще ниже мы находим грубое воровство и убійство. В зависимости от находящихся под руками средств, от среды, в которой они выросли, люди прибѣгают к тому или другому из указанных средств, а иногда и соединяют их вмѣстѣ, чтобы как можно дальше уберечься от строгости закона, считающагося защитником общества.
Нужда и страданія – удѣл рабочих; тунеядство и наслажденіе жизнью – удѣл тѣх, которые, благодаря силѣ, хитрости или происхожденію, сдѣлались их паразитами.
То же самое можно сказать и о солидарности. Как вы хотите, чтобы люди не грызлись между собою, когда они не знают, чѣм будут завтра питаться сами и чѣм накормят свою семью, если та работа, на которую они надѣятся, достанется их конкурренту? Как вы хотите, чтобы в них жило чувство солидарности, когда всякій раз, когда они дают нищему кусок хлѣба, они думают, что может быть в будущем им недостанет этого куска? Как могут они поддерживать в себѣ это чувство, когда им приходится каждый день бороться за свое пропитаніе, когда на свѣтѣ есть множество наслажденій, которых они никогда не узнают? Может быть именно потребность сплотиться в борьбѣ сблизила людей между собою и превратила это чувство в любовь к ближнему; но как бы то ни было, именно общество отвѣтственно за переживаніе борьбы между личностями и вытекающую отсюда вражду. Как вы хотите, чтобы человѣк не желал другому зла, когда он знает, что исчезновеніе этого другого может помочь ему подняться одной ступенью выше на общественной лѣстницѣ, или дать ему лишній шанс на полученіе желаннаго мѣста, когда, вообще, это – устраненіе опаснаго конкуррента? Как можно требовать, чтобы человѣк сопротивлялся дурным побужденіям, когда он отлично знает, что все, что будет злом для его сосѣда, будет добром для него самого?
Вы говорите, что человѣк дурен; мы же, наоборот говорим, что в нем, должно быть, живет сильная наклонность к добру, если общество не оказывается еще худшим, чѣм оно есть, если всевозможныя преступленія и несчастья не совершаются в нем еще чаще.
Человѣку удалось развить в себѣ стремленіе к солидарности, справедливости и гармоніи, наперекор всѣм вліяніям среды, толкающей его на зло, и вот эти хорошія чувства стали опять таки предметом эксплуатаціи для людей, живущих на его счет. Его мечты о счастьѣ, его стремленіе к лучшему вызвало появленіе на свѣт цѣлаго класса паразитов, которые стали пользоваться этими стремленіями, суля ему их осуществленіе. Мало того: эти чувства даже стали наказываться, как нарушающія общественный порядок, и не смотря на все это, человѣчество продолжает стремиться воплотить их в жизнь. И послѣ этого нам еще рѣшаются говорить о дурных инстинктах человѣка!
Гуманныя чувства, стремленіе к свободѣ и справедливости преслѣдовались и наказывались потому, что люди, сумѣвшіе отдѣлаться от узкаго, жестокаго эгоизма, служащаго опорою современнаго общества, стали мечтать о том времени, когда настанет общая гармонія, и наслажденіе жизнью сдѣлается доступным для всѣх, и задались вопросом о том, почему общество, созданное для общаго счастья, служит только для обезпеченія привиллегій небольшого меньшинства. Отсюда они вывели заключеніе, что общественная организація плоха, что она должна исчезнуть и уступить мѣсто другой, болѣе разумной. Но так как люди, пользующіеся привиллегированным положеніем, не хотѣли уступить своих привиллегій, то они стали преслѣдовать эти стремленія как вредныя, а это дало начало новой борьбѣ, создало новые поводы для развитія дурных инстинктов.
Раз мы признали вредное вліяніе существующаго общества на нравственный уровень личностей, то нам уже не трудно найти способ устранить в них дурные инстинкты и развить хорошіе. Ваше общество, основанное на враждебности интересов, ведет к борьбѣ между личностями и создает то зловредное существо, которое мы называем цивилизованным человѣком: найдите такую организацію, которая была бы, наоборот, основана на самой тѣсной солидарности. Сдѣлайте так, чтобы личные интересы не были противуположны ни друг другу, ни интересу общему. Сдѣлайте так, чтобы благосостояніе личности вытекало из общаго благосостоянія и в свою очередь являлось его источником. Сдѣлайте так, чтобы, для того, чтобы жить и пользоваться жизнью, людям не нужно было бояться конкурренціи других; сдѣлайте так, чтобы им, наоборот, было выгодно соединять вмѣстѣ свои силы и свои стремленія и чтобы их ассоціація не могла оказаться во вред другим, сосѣдним, ассоціаціям.
