Борис Кагарлицкий - Закат империи США: Кризисы и конфликты
Разумеется, хаос пугает. Он лишает нас определенности, делает события непредсказуемыми и все более опасными. Но постепенно через хаотическое взаимодействие и противостояние сил начинает выстраиваться новая логика.
Забавно наблюдать, как многие российские публицисты, охваченные конспирологическим задором, сам процесс ослабления американской глобальной гегемонии изображают в виде очередного американского заговора, говорят об «управляемом хаосе» и пытаются трактовать очевидную слабость Вашингтона как доказательство его мистической и всеобъемлющей силы. В ход идут всевозможные хитроумные построения, суть которых, независимо от аргументации и приводимых фактов (а чаще — фантазий и домыслов), сводится к тому, что Америка по-прежнему контролирует все, управляет всем. За этими теориями скрывается глубоко укоренившееся чувство бессилия и стремление обосновать свое бездействие.
Природа хаоса состоит именно в том, что он принципиально неуправляем. Но это не значит, будто в хаотическом процессе нет логики, ибо хаос возникает из стихийного столкновения разнонаправленных сил и тенденций, каждая из которых в отдельности вполне может быть понята, проанализирована. На этот процесс можно воздействовать, смещая вектор силы в ту или иную сторону, преодолевая хаос и создавая в нем элементы нового, посткризисного порядка, построенного на иных, чем докризисное общество, основаниях. Новая эпоха чревата не только опасностями, но и возможностями. В том числе — для России. Но возможности, открываемые кризисом, не могут быть использованы и даже осознаны, если нет трезвого понимания опасностей.
Конфликты сегодняшнего дня отличаются своей многомерностью. На самом деле большие противостояния прошлого тоже никогда не были однозначными и простыми. Лишь задним числом удавалось выстроить линейную структуру, где были четко прорисованы два доминирующих полюса — прогресс и реакция, буржуа и пролетарии, «красные» и «белые», фашисты и «наши».
При ближайшем рассмотрении мы обнаруживаем, что каждый из великих исторических конфликтов оказывается гораздо сложнее и многомернее, в нем обнаруживаются дополнительные участники, третьи и четвертые стороны, нюансы и детали, не вписывающиеся в простую линейную структуру «мы — они». И все же нынешняя эпоха дает нам пример исключительной запутанности и многомерности конфликтного поля — ничего подобного, пожалуй, мир не знал со времен позднего Средневековья.
Многолетнее пребывание мирового порядка под прессом гегемонии одной сверхдержавы, к тому же не слишком обремененной историческими традициями и ответственностью, привело к тому, что разнородные противоречия и конфликты, не находя себе разрешения, все больше запутывались.
Глобализация все соединила, перемешала, но ничего не упорядочила, не выстроила ни структуры смысла, ни иерархии ценностей, если не считать высшей ценностью возможность приобретать брендовые товары в кредит. Социальные кризисы накладывались на культурные различия, политическая слабость левых сил наложилась на обострение классовых противоречий, но сами структуры традиционных классов пережили трансформацию под влиянием новых технологических и экономических условий, связи стали глобальными, что ничуть не уменьшило остроты локальных противоречий.
Ослабление гегемона и экономический кризис высвобождают энергию противоречий и конфликтов, которые, вырываясь наружу, нередко приобретают разрушительную и катастрофическую форму. Неуклюжие попытки приходящей в упадок сверхдержавы вмешиваться в процесс только усугубляют дело. Ставка на принципы свободного рынка, экономическая политика, направленная на защиту интересов транснациональных корпораций и прежде всего финансового капитала, попытки решить все вопросы на уровне сговора элит, без учета реальных потребностей общества — все это явно работает на усугубление кризиса. Что, в свою очередь, ведет к новым вспышкам конфликтов, насилию, войнам. Иногда — к революциям.
Разрешение противоречий требует конструктивного и осмысленного действия, основанного на трезвом и рациональном понимании природы противостоящих друг другу интересов, логики процесса и динамики развития. На практике же кризис очень часто порождает «катастрофическое сознание», эмоционально-иррациональную реакцию на происходящее. Причем не только среди обывателей, но и среди интеллектуалов.
Именно поэтому нужна трезвая и профессиональная дискуссия, коллективный поиск ответов, программирование необходимых преобразований (слово «реформы» с некоторых пор вызывает у людей ассоциацию с разрушением и воровством, причем — не только в России).
В марте 2013 года в Тунисе на Всемирном социальном форуме была создана Инициатива «Постглобализация», задачей которой является именно организация такого обсуждения на международном уровне. Идея была сразу же поддержана экспертами и организациями из разных стран, такими как амстердамский Транснациональный институт (Transnational Institute) и московский Институт глобализации и социальных движений.
К проекту присоединились исследователи и активисты из Соединенных Штатов Америки, Великобритании, Канады, Франции, Польши, Бразилии, ЮАР, Италии, Индии, Китая и многих других стран. Тем самым можно говорить о подлинно глобальной инициативе.
Разумеется, эксперты «Постглобализации» далеко не во всем сходятся. Но именно поэтому и необходимо вести дискуссии, обсуждения, в ходе которых нужно не только поставить диагноз больной системе и обсудить ключевые идеи антикризисной политики, но и сформулировать определенные представления о будущих контурах посткризисного мира. Глобализация в том виде, как она реализовалась в рамках неолиберального проекта и под эгидой Вашингтона, потерпела крах, приведя мир к тому кризисному состоянию, в котором он сейчас находится, но это вовсе не значит, будто можно просто вернуться назад. Да и стоит ли пытаться?
Термин «постглобализация» получил одобрение участников дискуссии именно потому, что он отражает двойственность открывающейся перед нами исторической перспективы.
С одной стороны, необходимо преодолеть структурные и системные противоречия, порожденные курсом «Вашингтонского консенсуса», но с другой стороны — опираться на более высокий уровень глобальной интеграции, достигнутый на планете за последние два десятилетия.
Менее чем за год в рамках Инициативы «Постглобализация» было проведено несколько конференций и семинаров — в Москве, Киеве, Тбилиси, Берлине, организован ряд публичных лекций, дискуссий, подготовлены и изданы статьи и доклады ведущих экспертов из разных стран мира.
Кульминацией первого этапа работы Инициативы явился Контрсаммит в Петербурге 3–4 сентября 2013 года, ставший альтернативой встрече лидеров «Большой двадцатки». Если официальная «двадцатка», представляющая правящие круги наиболее значимых в экономическом плане стран мира, обсуждала, как выйти из кризиса, по возможности ничего не меняя, то альтернативная дискуссия была ориентирована на поиск реалистических сценариев социально-экономических перемен.
Критики современной общественной системы зачастую ограничиваются красивыми декларациями, общими словами и моральным осуждением. Утопические мечтания о всеобщем счастье могли быть необходимым этапом пробуждения коллективной фантазии и творческого мышления. Подобные мечты помогают преодолеть горизонт узкого прагматизма и поверить, что мир в принципе можно изменить к лучшему. Но практические перемены начинаются лишь тогда, когда на смену мечтам приходит рационально-конкретное мышление. В этом смысле задача «Постглобализации» состояла в том, чтобы не только критиковать сложившееся положение дел и анализировать разворачивающийся у нас на глазах кризис гегемонии, но и в том, чтобы содействовать преодолению декларативно-утопического мышления в среде самих критиков.
В настоящем сборнике читатель получит своеобразный аналитический каталог конфликтов нашего времени, сделанный экспертами Инициативы «Постглобализация». Его авторы не во всем единодушны, но сходятся в главном — современный мировой экономический порядок находится в кризисе, и это не только очередное ухудшение экономической конъюнктуры, а глубокий системный кризис, который не может быть «вылечен» косметическими мерами.
Многие эксперты, такие как Иммануил Валлерстайн, Самир Амин, Сьюзан Джордж или Уильям Энгдаль, хорошо известны российскому читателю. В качестве одного из основателей «школы миросистемного анализа» Иммануил Валлерстайн с полным основанием может быть назван выдающимся социологом и историком. Его четырехтомное исследование «The Making of Modern World-System» давно уже стало классическим текстом (к сожалению, на русском языке издан только первый том).
