К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №4 от 26.01.2010
В своей работе 1904 года Троцкий вводит термин «заменизм» для нападок на партию Ленина и его руководство.
«Группа профессиональных революционеров... действовала... вместо пролетариата».
«Организация заменяет собой партию, Центральный комитет заменяет организацию и ее финансирование, а диктатор заменяет Центральный комитет».
И в 1923 году, часто используя те же слова, что он использовал против Ленина, Троцкий нападает на ленинскую концепцию партии и руководства партией: «Старшее поколение... привыкает думать и решать за партию». Троцкий отмечал наличие определенной «тенденции партийного аппарата думать и решать за партию».
В 1904 году Троцкий нападал на ленинскую концепцию партии, утверждая, что она «разделяет сознательную активность и исполнительную активность. Есть центр, а ниже есть только дисциплинированные исполнители технических функций». В своем буржуазном индивидуалистском мировоззрении Троцкий отбрасывает иерархию и различные уровни ответственности и дисциплины. Именно его идеалом была «глобальная политическая личность, которая подчиняет своей воле все «центры» во всех возможных формах, включая бойкот!».
Это девиз анархиста-индивидуалиста.
Троцкий снова использует эту критику против партии: «Главная опасность старого курса... состоит в том, что он обнаруживает тенденцию ко всё большему противопоставлению нескольких тысяч товарищей, составляющих руководящие кадры, — всей остальной партийной массе, как объекту воздействия».
В 1904 году Троцкий обвинил Ленина в бюрократическом преобразовании партии, вырождении ее в буржуазно-революционную организацию. По Троцкому, Ленин был ослеплен «бюрократической логикой такого-то «организационного плана»», но «фиаско организационного фетишизма» было очевидным». «Глава реакционного крыла нашей партии, товарищ Ленин, дает социал-демократии определение, которое является теоретической атакой на классовую природу нашей партии». Ленин «сформулировал революционно-буржуазные тенденции для партии».
В 1923 году Троцкий пишет то же против Сталина, но использует более умеренный тон: «Бюрократизация... грозит... большим или меньшим оппортунистическим перерождением старшего поколения».
В 1904 году бюрократ Ленин был обвинен в «терроризировании» партии:
«Задачей «Искры» (газеты, принадлежавшей Ленину) было теоретически терроризировать интеллигенцию. Для социал-демократов, обученных в этой школе, ортодоксальность — это что-то закрытое абсолютной «Истиной», которая вдохновляла якобинцев (французских революционных демократов). Ортодоксальная «Истина» знает все. Те, кто спорит, — исключены, те, кто сомневается, — на грани того, чтобы быть исключенными».
В 1923 году Троцкий требовал «заменить мумифицированных бюрократов» так, чтобы «отныне никто не пытался терроризировать партию».
В итоге этот текст 1923 года показывает, что Троцкий был бессовестно честолюбив. В 1923 году, чтобы захватить власть в большевистской партии, Троцкий хотел «ликвидировать» старую большевистскую гвардию, которая очень хорошо знала его фанатичную борьбу против идей Ленина. Никто из старых большевиков не был готов отказаться от идей ленинизма ради идей троцкизма. Отсюда тактика Троцкого: он объявил старых большевиков «разлагающимися» и обольщал молодежь, которая не была хорошо знакома с его антиленинским прошлым. Под девизом «демократизации» партии Троцкий хотел привести молодежь, которая поддержала бы его в руководстве.
Спустя 10 лет, когда такие люди, как Зиновьев и Каменев, открыто показали свой оппортунизм, Троцкий объявил, что именно они представляют «старую большевистскую гвардию», преследуемую Сталиным: он объединился с этими оппортунистами, обращаясь к славному прошлому «старой гвардии»!
Положение Троцкого в партии продолжало слабеть в 1924—1925 годах, и он с растущей яростью нападал на партийное руководство.
Начиная с идеи о невозможности построить социализм в отдельной стране, Троцкий закончил тем, что политическая линия Бухарина в 1925—1926 годах, на которой фокусировалась его ненависть, представляла интересы кулаков и новой буржуазии, называемой нэпманами. Власть становилась властью кулаков. Снова началась дискуссия о «расколе» в партии большевиков. С того момента, как действительно начали двигаться к расколу и установлению власти кулаков, Троцкий отнес себя к «правым», чтобы создать фракцию и тайно работать в партии.
Дебаты продолжались пять лет. Когда дискуссия была закрыта голосованием партии в 1927 году, те, кто защищал тезисы невозможности строительства социализма в Советском Союзе и право сформировать фракции, получили при голосовании от одного до полутора процентов голосов. Троцкий был исключен из партии, сослан в Среднюю Азию и, в конце концов, выслан из Советского Союза.
Людо МАРТЕНС,
Председатель Партии Труда Бельгии
(Окончание следует)
ИСТОРИЮ НАДО ЗНАТЬ
Против зла надо бороться.
Зло нетерпимо, примириться со злом – значит самому стать
безнравственным человеком.
Ж.Ж. Руссо
20 декабря вечером по каналу НТВ (накануне дня рождения И.В. Сталина) Парфёнов, Пивоваров, Хреков, Лобков, Вл. Кондратьев (певец власти во все времена), Генрих Боровик (ведь поплатился за свой вклад в развал СССР, но, видать, ему мало), мадам Васильева и Тина Канделаки (прости, Господи), поливали грязью имя Сталина.
Старались вовсю, надо было видеть, как эти упитанные, наглые, самодовольные ничтожества глумились над человеком, который всю свою жизнь отдал стране и людям. Эти недоросли не понимают, как они жалко выглядят, когда оскверняют всё, что советским людям свято. И хотя сопротивление им было потешное (в лице Зюганова и Харитонова), зато ветеран войны Тенугина дала им нужный отпор.
Я вот думаю, а почему я, 16-летняя девчонка, в день смерти Сталина одна ушла в лес и горько плакала? И я нашла причину тех моих слёз. Может потому, что помню, как ласковы были с нами в школе учителя. Нас, сирот-подростков, они учили добру. Мальчишки хулиганили, но никого не исключили из школы. Разные кружки, творческие вечера, посвящённые Пушкину, Лермонтову, Некрасову... С 7-го класса эти вечера заканчивались танцами, мы помогали, сами рисовали пригласительные билеты. А ещё помню горячие завтраки, начиная с 1-го класса. Это полкружки горячего картофельного пюре или пончики с повидлом и обязательно сладкий чай или ячменный кофе с молоком. И ни разу никто не отравился - как, например, это бывает сейчас.
И ещё врезалось в память. Накануне войны наша семья переехала в поселок Таёжный Красноярского края. Мне пять лет. Отец с мамой пришли из магазина, принесли наволочку, полную сухофруктов, а сверху лежали два яблока сорта апорт и огромная кисть винограда. (Это в глухомани-то!). Мама примеряла костюмы (два шевиотовых) и туфли. Один костюм она мне перешила, когда я вступала в комсомол, а из галстуков отца она мне сшила юбочку. Это говорит о заботе государства о своём народе. Где эта забота сейчас? Я запомнила, как были счастливы наши родители. Потом война. В первый же день отец получил повестку, а ночью мама с моим старшим братом 13-ти лет его проводили.
Здесь опять нужно уличить врунов. Много раз слышала, что необученных солдат бросали в бой (нынешние брехуны, хулители всего Советского, забыли, что Советский Союз победил во главе с Великим Сталиным, они, похоже, жалеют об этом).
Моему отцу было 39 лет. Он сибиряк, охотник. Не раз заваливал медведя. После того как его проводили, он, вместе с другими мобилизованными, до начала августа находился в лагере подготовки. Мама его однажды даже проведала. Было это в городе Канске.
В июне 1942 года отец погиб, но осталось его последнее письмо, написанное карандашом. Я его обвела чернилами, и оно сохранилось. После тёплых слов к детям, маме заканчивается письмо так: «Судьба пронесёт мимо всё и я, как сокол явлюсь к вам. Сталин, что скажет, то должно быть. Мы сейчас врага не гоним, а, окружив, уничтожаем на месте. Хотели фашисты много земли, мы даём её околевшим…»
Отец был рабочий человек, русский, советский солдат, коммунист и погиб за нашу Советскую родину, а не за заплывших жиром нынешних хулителей всего, что было прекрасного в Советской Стране. Были и ошибки. Но не вам судить, поклонники спившихся ельциных, гайдаров, степашиных и прочих недоумков. А те, которых я упомянула в начале письма, прошлись бы по горбачевым, ельциным. Вот где материал. Слабо?
За одну Победу имя Сталина свято, и уймитесь вы, наконец, ваяния Сванидзе, Симонова (Константин Симонов, наверное, не раз в гробу перевернулся). Уродливые радзинские, радзиховские и другая шелупонь.
