Борис Кагарлицкий - Варварство, социализм или...
Всё это не означает, что в «Скепсисе» (на сайте или в журнале) публикуются только те тексты, которые на сто процентов совпадают с точкой зрения редакции. Надо сказать, что и в редакции точки зрения не всегда совпадают. Среди наших авторов есть те, кто по большей части с нами не согласен, но в конкретных вопросах мы единомышленники. Кроме того, некоторые из них по цензурным причинам просто не могли опубликовать свои материалы в других изданиях. Одна из функций «Скепсиса» на данный момент — преодоление информационного и интеллектуального вакуума, который существует в России.
Как вы представляете себе своего читателя? На какую аудиторию вы ориентируетесь?
Прежде всего, это критически мыслящие люди, начиная от старшеклассников, студентов, ощущающие социальную несправедливость. Тексты на «Скепсисе» в основном посвящены общественным дисциплинам, но это отнюдь не значит, что мы ориентированы только на гуманитариев. Аудитория достаточно широкая и недостаточно определённая, но, с нашей точки зрения, сейчас невозможно выбрать узкую целевую группу, страту, класс в качестве аудитории и объекта целенаправленной пропаганды.
И здесь мы сталкиваемся с важнейшей проблемой. Сейчас в России отсутствует традиция, причём не столько традиция протестных действий, сколько традиция, которую можно назвать традицией русской радикальной интеллигенции. Она была прервана в сталинские времена физическим либо моральным уничтожением того слоя, который вёл свою историю от декабристов до большевиков и других социалистов.
Почему это важно? Приведу пример. Давайте вспомним историю одной революции XX века — Кубинской. Когда знаменитое партизанское движение на Кубе начиналось, то партизаны приходили в какие-то сёла и встречались со старыми крестьянами, которые помнили про борьбу Кубы за независимость против испанцев. Они воспринимали повстанцев Кастро и Че просто как новый виток той же самой борьбы. Открываешь «Воспоминания бойца-сандиниста» Омара Кабесаса — та же самая ситуация. Он встречается с одним стариком-крестьянином, который в своё время был проводником у Сандино, и старик спрашивает: «Где ваши маузеры»? То есть он сразу воспринимает новых повстанцев как продолжателей традиции борьбы, он сразу воспринимает их в определённом контексте, ему не нужно объяснять всё с самого начала: кто, зачем, против кого и за что борется. И таких примеров можно привести очень много: начиная от русских крестьян и рабочих начала XX века, понимавших социалистов, которые их агитировали, и заканчивая, скажем, сапатистами. И это не просто какие-то лирические моменты, это принципиально важная вещь — есть контекст, в котором воспринимается борьба за свободу. А у нас в стране этот контекст оказался разорван, причём, вполне сознательно — сталинизм намеренно боролся с революционной традицией, не говоря уже о современной бюрократии, которая здесь оказывается прямой наследницей сталинизма, несмотря на столь различные декорации. И отсутствие этого контекста, этой традиции сказывается буквально на всём, что происходит в сфере политики. Проблема социальной пассивности, которую наши левые столь часто и мучительно обсуждают, — именно отсюда. Это может показаться некими абстрактными рассуждениями, на самом деле это не так, тут совершенно конкретные вещи. Когда ты себя называешь социалистом или коммунистом, тебя воспринимают во вполне определённом контексте, и чаще всего это вызывает резкое неприятие у людей, чьи интересы, казалось бы, социалисты и коммунисты должны защищать. Большинству вспоминаются Сталин, Берия, ГУЛАГ, «совок», уравниловка и т. д., в частности, тем же рабочим, студентам…
Восстановление революционно-демократической традиции — это достаточно сложная задача. И, возвращаясь к вопросу об аудитории, — «Скепсис» полностью разделяет вывод о докружковой стадии развития левых в России (об этом много пишет Александр Тарасов). И для выхода, для преодоления этой докружковой ситуации, в России сейчас необходимо восстановление этой традиции. А для этого, в свою очередь, помимо борьбы с официозной пропагандой, необходимы ответы на вопросы: что из себя представляет современная мировая система и российское общество; по каким социально-экономическим законам они функционируют; что в марксизме (как самой мощной до сих пор системе социально-экономического анализа) устарело, а что пригодно для изучения современного общества и т. д. Вот вопросы, которые нас волнуют. И те, кого все эти вопросы по-настоящему интересуют — это и есть наша аудитория. У нас нет готовых ответов, но мы стараемся стимулировать их поиск. Поэтому — в идеале — наш читатель должен становиться и нашим корреспондентом, автором, переводчиком… Отбор текстов для сайта довольно жёсткий, но мы всегда стараемся найти почву для взаимодействия с теми, кто нам пишет. Правда, мы не платим гонораров, и никто из редакции не получает зарплаты. «Скепсис» делается на средства его участников — таким образом мы полностью избавлены и от попыток влияния на редакционную политику, и от обвинений в коррумпированности. Но отсутствие гонораров не мешает нашим авторам делать качественные материалы.
К вам присоединяются люди, имеющие сходное мировоззрение, общие ценности, это означает, на мой взгляд, что у них есть некий стартовый уровень, который выше среднего. Что делать с остальными, как просвещать тех, кто не находится на этом уровне? Как сделать так, чтобы массы пробудились? Как возникает то «сомнение», с которого, согласно девизу «Скепсиса», «начинается свобода»?
Приведу конкретный пример из переписки с читателем. Он пишет, что его очень интересуют события, которые происходят в Латинской Америке, он много информации почерпнул на сайте. Раньше он слушал «Эхо Москвы» и знал, что президент Колумбии Велес Урибе — это храбрый человек, который на вертолёте сел на площадку перед домом наркобарона… А потом он читает сайт scepsis.ru и выясняется, что в Колумбии как-то всё не совсем так, что Урибе — американская марионетка, а в Колумбии, оказывается, уже полвека идёт война, действуют «эскадроны смерти», напрямую связанные с наркомафией.
Он слушает «Эхо Москвы», слышит про экономическое чудо в Чили при Пиночете, потом опять-таки, не намеренно, просто разыскивая информацию в интернете, натыкается на наши статьи и выясняется, что там с экономическим чудом что-то немножко не так, как говорили по радио. Он пишет нам… У него возникают вопросы, конкретные вопросы. И не на все эти вопросы у нас есть готовые ответы. Но, по крайней мере, у нас появляется площадка для дискуссии. В данном случае, конечно, идеальный вариант, когда студент начальных курсов начал задавать вопросы, осознал, что ему морочат голову. Неважно кто — «Эхо Москвы», РТР, школьный учебник… Чтобы определить, где нам промывают мозги, нужен ориентир, нужен научный способ мышления. Вот собственно его мы и пытаемся сформировать. Но надо признать, что работать в этом направлении становится всё сложнее. В начале 2000-х студенты сами писали творческие работы, а сегодня девяносто процентов делают только компиляции и не потому, что не хотят, а просто не умеют иначе. Вот конкретный пример того, к чему привела реформа образования с Единым Г. И на самом деле в этом и заключалась одна из задач данной реформы, не только ЕГЭ, а «реформы» образования в целом. Бороться с ней или, скажем, с действием телеящика, мы не можем. Но тем, кто задаёт вопросы, кто сам понял, что нужно их задавать, мы можем помочь, именно они — наша аудитория. И именно они впоследствии будут решать, как «пробуждать массы». Сейчас, как я уже говорил, мы на докружковой стадии. Поэтому, прежде чем говорить об абстрактной массе, давайте поймём, что мы можем сказать, а также — какова классовая структура современного российского общества, как она развивается. Это не исключает необходимости контрпропаганды «в массах», но не стоит рассчитывать, что она будет производить быстрый эффект.
Итак, нужно восстановление традиции борьбы за свободу. Какими методами?
Для начала надо эту традицию знать — а ведь она полузабыта! Следовательно, её нужно пропагандировать. Именно для этой цели был создан дочерний сайт, посвящённый Варламу Шаламову. Шаламов — это не просто один из писателей, который писал о ГУЛАГе, о сталинизме, пусть и самый талантливый из всех. Это человек, который был сознательным борцом против сталинизма, который через ГУЛАГ пронёс идеалы русского освободительного движения, который никогда не отделял себя от революционной традиции, от традиции русской радикальной интеллигенции. И он продолжил эту борьбу со сталинизмом после лагеря, но при этом никогда не становился на позиции отрицания революционной традиции. Это знаковая фигура, которая для нас символизирует преемственность — тонкую ниточку преемственности. Когда же в качестве символа антисталинизма выступает фигура Александра Исаевича Солженицына («орудие холодной войны», по определению Шаламова), который был сознательным антикоммунистом, который именно революционеров винил во всех бедах России, и который является автором целого ряда мифов о советской и о дореволюционной России, то перед нами очередной пример «промывки мозгов». И не случайно, что Солженицын тормозил издание Шаламова за рубежом, вступал в совершенно неприличную полемику с публикаторами шаламовского наследия в России уже в 90-е годы. Потому что здесь перед нами две принципиально разные идеологические (и литературные, но это здесь не столь важно) позиции. Но это только один пример.
