Сергей Семанов - Кронштадтский мятеж
Неудовлетворительной была работа Побалта. Этот факт признавался как «сверху», так и «снизу». 7 февраля 1921 г. организационно-инструкторский отдел Политического управления РККА, рассмотрев деятельность Побалта, пришел к заключению, что
«в частях флота политическая и культурная работа ведется слабо, а в некоторых частях не ведется совершенно благодаря отсутствию работников». [240]
Порочная система политической работы на Балтике отчетливо видна на примере деятельности зимой 1920/21 г. политотдела Кронштадтской крепости, подчиненного Побалту. Сохранившиеся многочисленные документы того периода показывают, что вместо активной, боевой коммунистической пропаганды политработники крепости занимались пассивным культурничеством, уходили от решения острых вопросов. Вот, например, каковы были в ту пору темы лекций, которые политотдел организовал для солдат и матросов Кронштадта: «Происхождение человека», «Итальянская живопись», «Греческая скульптура», «Каменный век», «Нравы и быт жителей Австрии» (надо сказать, что Австрия почему-то особенно привлекала внимание политотдела — аналогичных тем несколько) и т. д. Удалось обнаружить лишь одну лекцию на социальную тему, весьма далекую, однако, от текущих событий: «Факторы производства». [241]
Подобный же аполитизм наблюдался и в собственно культурной жизни крепости. Об этом говорит репертуар театральных трупп, как профессиональных, так и любительских (этот вид самодеятельности был в ту пору широко распространен). Преобладающее число спектаклей составляли комедии, иногда классические (пьесы А. Н. Островского, А. П. Чехова, Гольдони), чаще развлекательные, весьма сомнительного происхождения (например, «Кузина из Ярославля», «шутка» некоего Гатчинского, или сочинение неизвестного автора с трогательным названием «Первый и последний поцелуй»). Не ставилось ни одного произведения с современным социальным содержанием (исключение — «Канцлер и слесарь» А. В. Луначарского, но тема пьесы весьма далека от реальных событий того времени).
Кронштадтский политотдел, как и другие подведомственные Побалту учреждения, погряз в бумажной волоките. Представлялись «наверх» и принимались от комиссаров частей и кораблей ежедневные, двухнедельные и ежемесячные сводки. Эти кипы бумаги отнимали огромное количество сил и времени у политработников, то есть мешали их прямой задаче — пропагандистской деятельности в массах матросов и солдат. Вот свидетельство «Отчета-доклада о политпросветительной работе политотдела Кронштадтского морского порта и крепости с 1 по 15 января 1921 г.»:
«За отчетное время принято политсводок комиссаров: ежедневных — 385, двухнедельных — 46, еженедельных — 58. Недополучено политсводок комиссаров: ежедневных — 348, двухнедельных — 5, еженедельных — 10. Получено от начальников частей отделов и отделений политотдела: ежедневных донесений о работе, проделанной отделами за сутки, — 165, прочих видов донесений — 19. Составлено за это время и представлено в осведчасть Побалта: ежедневных телеграфных политдокладов о состоянии частей базы и крепости — 11, то же о работе политотдела — 11, двухнедельных политдокладов — 1, двухнедельных политотчетов — 1 и статистических таблиц к политотчету — 1.
Кроме перечисленных, производились работы по собиранию сведений, политсводок, подборка материала, выполнялась текущая переписка, велось инструктирование вновь назначенных на пост комиссаров по составлению политсводок.
Недостатки: малочисленность пишущих машин (имеется только одна, а вторая находится в починке), неимение делопроизводителя (из трех положенных по штату имеется один), неудовлетворительное представление комиссарами ежедневных сведений». [242]
Документ чрезвычайно выразительный и, к сожалению, типичный для характеристики деятельности органов Побалта в то время. Ясно, что сотни поступающих документов невозможно было даже физически прочесть, а уж изучить — тем более. Характерно, что свои «недостатки» политотдел видел не в том, что его работа ограничивается канцелярской перепиской, а именно в недостаточности этой самой переписки (нет пишущих машинок, делопроизводителя…). Наконец, и требования к комиссарам предъявляются сугубо канцелярские: не все подают ежедневные сводки… А политической оценки этих самих сводок в докладах нет. Подобный же характер носят все отчетные материалы политотдела за зиму 1920/21 г. [243]
Не удивительно, что, заваленные бюрократической канцелярщиной руководители политотдела в известной мере утратили представление о реальных событиях в крепости и на фортах. В этом отношении чрезвычайно выразительна сводка политотдела за 25 февраля 1921 г., составлецная 26 февраля, то есть за 48 часов до начала открытого антисоветского мятежа в Кронштадте:
«В отряде морских пароходных команд и в транспортном обозе проведены общие собрания команд на тему: текущий момент — присутствовало 700 человек. В инженерно-рабочем батальоне с комиссаром и бюро коллектива произведено выяснение на тему: об отношении комсостава к красноармейцам.
Лекций не было. В гарнизонном клубе группою Побалта для воинских и гражданских организаций исполнена пьеса в 9 картинах Луначарского «Канцлер и слесарь» — зрителей 830 человек (спектакль платный). В театре 3-х эсминцев для воинских и гражданских организаций любителями пожарной охраны гор. Кронштадта исполнен концерт (платный), присутствовало 1000 человек.
На линкоре «Петропавловск» состоялись два киносеанса, демонстрировалась драма и комедия, смотрело 450 человек.
В спортивном клубе происходили занятия: с 5 до 7 час. с допризывниками по гимнастике на снарядах (16 человек), с 7 до 10 час. со взрослыми по тяжелой атлетике (43 человека).
В гарнизонном клубе работали: класс пения, 3 класса рояля, класс сольфеджио и художественный кружок — присутствовало 80 учеников». [244]
Слов нетг прекрасно, что матросы и солдаты, в недавнем еще прошлом «низшие чины», играли на фортепьяно и изучали сольфеджио. Но здесь важно отметить другое: в пространном отчете (он процитирован неполностью, опущено, например, описание работы с детьми и т. п.) скрупулезно подсчитано число зрителей в кинозале линкора «Петропавловск», но нет данных о том, что в кубрике корабля уже обсуждаются антисоветские воззвания. Нет никаких сведений и о том, что за «выяснение» происходило в инженерно-рабочем батальоне между комсоставом и рядовыми бойцами, а между тем этот батальон принял вскоре активное участце в мятеже. И там, в гарнизонном клубе, где 25 февраля 80 «человек мирно играли на фортепьяно — там же через три дня оформится «Временный революционный комитет» — руководящий орган мятежа. А руководители Кронштадтского политотдела как будто не чувствуют подземных толчков у себя под ногами…
Слабость работы политорганов и фракционная деятельность Расколъникова, Батиса и других — все это самым пагубным образом сказалось на боеспособности (правильнее сказать — небоеспособности) кранштадтской партийной организации.
В Кронштадте существовала партийная организация гражданских лиц, объединяемая местным комитетом РКП (б). По данным на 28 января 1921 г., там числился 681 член и 149 кандидатов в члены партии. [245] Общая численность организации достигала 830 человек, что составляло, по тем же данным, 7 % ко всему числу беспартийных рабочих и служащих. Относительная численность коммунистов была в Кронштадте по масштабам того времени довольно велика, однако силы эти, как будет показано дальше, использовались далеко не в полной мере. Военнослужащие, находившиеся в Кронштадте и на фортах, составляли свою отдельную партийную организацию. Накануне мятежа численность ее, по данным А. С. Пухова, была: 1547 членов и 303 кандидата партии. [246]
Впоследствии, уже после подавления кронштадтского мятежа, специальная комиссия по перерегистрации членов и кандидатов партии установила, что в период антисоветского выступления из рядов РКП (б) вышли 341 моряк, 255 красноармейцев, 178 рабочих и 71 служащий. [247] Разумеется, многие из них порывали с партией в обстановке антикоммунистической травли, развязанной мятежным «ревкомом». Большевики в огне революции и гражданской войны не раз оказывались в тяжелых обстоятельствах, но ничто не могло заставить их отказаться от своих идеалов. К сожалению, в Кронштадте оказалось слишком много нестойких, недостаточно проверенных и закаленных членов партии: это породило слабую действенность кронштадтской парторганизации накануне и в критические минуты мятежа.
Анализируя причины этого явления, комиссия по перерегистрации справедливо заключила:
«Развал организации в период мятежа объясняется: 1) 70–80 % из красноармейской массы являются в большинстве своем крестьянами; 2) партийная невоспитанность, ибо 80–90 % записавшихся в партию в «партийную неделю». [248]
