Андрей Громыко - Памятное. Книга первая
В этой связи уместно привести дополнительно некоторые факты из моей молодости. Тягу к чтению трудов Ленина я почувствовал еще в юношеском возрасте. Читал вначале брошюры, которые были более доступны. Постоянно поражался глубине взглядов вождя революции. Но попадались незнакомые слова и понятия. Я сознавал, что не хватает образования. Техникум, институт и аспирантура были еще впереди.
И вот тогда я дал себе обет:
— Если что неясно, читай, перечитывай, думай над прочитанным, ищи, узнавай, спрашивай у тех, кто знает, делай так до тех пор, пока все не станет ясным.
Этому обету обращения к Ленину, его настойчивого изучения и остался верен всю жизнь.
Часто с юношами-комсомольцами мы обменивались мнениями. Спорили, как лучше изучать труды Ленина, спорили и по существу вопросов. В дискуссии родилось решение:
— Надо как-то добыть полное собрание его сочинений. Чего мы стоим, если не можем достать эти труды?
Однако, несмотря на все наши старания, раздобыть их сразу не удалось. А вот в районной библиотеке они вскоре появились. Мы могли ими пользоваться, получая отдельные тома на дом.
Встал вопрос:
— С чего же начинать изучение работ Ленина?
Тут мы действовали по принципу, кто во что горазд. Каждый считал, что он прав.
А я остановился на том, что Ленина следует изучать, начиная с первого тома. Мне тогда казалось, что такой метод является оправданным. «Ведь начинать надо обязательно с начала», — думал я.
Так стал штудировать ленинский труд «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Уяснил из него достаточно твердо, что рабочие беспощадно эксплуатируются капиталистами, которые их бессовестно облагают различными штрафами и поборами.
Долго сидел над первым томом, а затем и над вторым томом Собрания сочинений В. И. Ленина. Увидел меня как-то за этим занятием опытный преподаватель.
— Что делаешь, Андрей? — спросил он.
— Ленина хочу знать. Изучаю его произведения, — ответил я.
— А как ты их изучаешь?
— Да вот, читаю с первого тома все подряд. Сейчас уже начал второй.
Тогда он подал такую мысль:
— Ленина лучше изучать не просто том за томом, начиная с первого, а выделяя отдельные труды, познание которых помогает пониманию и других его произведений, и наследия Владимира Ильича в целом.
Совет оказался ценным. Да и проникновение в идеи Ленина пошло как-то лучше. Я старался находить время после выполнения уроков, чтобы проштудировать такие работы, как «Государство и революция», «О кооперации», и ряд других. Мне казалось, что после чтения и перечитывания каждого ленинского труда я рос не только духовно, но как бы и физически. Вместе с тем повышалось сознание того, что хоть и стал я шире смотреть на проблемы, глубже в них вникать, но мои знания пока еще крупица по сравнению с тем, что содержит учение Ленина.
Постепенно я чувствовал еще большее стремление к познанию общественных наук. Присягнул на верность гуманитарным наукам после того, как несколько позже прочел «Анти-Дюринг» Фридриха Энгельса. Мне и раньше было известно, что существует такой труд друга Маркса. Но я считал, что все же, видимо, надо повзрослеть, чтобы эту книгу понять. Лишь когда мне пошел шестнадцатый год, я решил прочитать «Анти-Дюринг». И не просто прочитать, а изучить этот труд. Чего бы это ни стоило! А подстегивало меня то обстоятельство, что я стал уже руководить серьезными молодежными политкружками. Да к тому же меня избрали секретарем комсомольского коллектива.
Начав читать «Анти-Дюринг», я не мог остановиться. Как же удивился, когда нашел эту книгу менее трудной для понимания, чем предполагал!
Книга поражала ясностью изложения марксистской философии. Именно этому посвящен первый раздел труда. Понятен был и второй раздел, разъяснявший проблемы политической экономии. И еще более ясным показалось мне изложение марксистского учения о социализме в третьем разделе. Когда я прочитал книгу до конца, то задумался: «А не слишком ли я высокого мнения о себе по поводу того, что так быстро все усвоил?» И стал медленно, составляя краткий конспект наиболее ярких мест в книге, более основательно штудировать ее.
Наверно, именно тогда и оформилось мое желание всерьез заняться политической экономией. Она притягивала меня своей математической строгостью в суждениях, глубиной анализа, касающегося соответствующих фактов и явлений в условиях капитализма. Меня подкупала стройность понятий, аргументов, примеров, выводов.
Позже, проходя курс института и аспирантуры, я с захватывающим интересом изучал труды Ленина, Маркса и Энгельса, в которых анализировались вопросы политической экономии. Особенно основательно продвинулся в аспирантуре, где этой науке отводилось первое место.
Впервые я услышал, что есть такая книга — «Капитал» Карла Маркса, — вскоре после вступления в комсомол. По тому, как о ней говорили старшие и писали газеты, понял, что это — главный труд Маркса. Я решил во что бы то ни стало достать его. Несколько месяцев ушло, прежде чем я его приобрел.
Сначала познакомился с книгой в городской библиотеке Гомеля. Затем удалось ее купить, как позже и тома сочинений Ленина. Понял, что книга трудная и многое в ней мне непонятно. Сложные места отмечал. Надеялся, что в будущем, «когда стану умнее», смогу в них разобраться.
Немало было размышлений во время чтения «Капитала».
Эта книга сопровождала меня как драгоценная реликвия в течение тридцати лет. Но затем погибла вместе с вещами нашей семьи во время пожара на пароходе «Победа» в Черном море, когда мы переправляли их из США на Родину.
Сильное впечатление на меня еще в юношеском возрасте произвело знакомство с некоторыми трудами Г. В. Плеханова, особенно с его книгой «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Я считаю, что это произведение ничуть не утратило своего значения и сейчас. Глубина мысли в нем так сочетается с ясностью и живостью изложения сути учения Маркса, что без восхищения читать эту книгу невозможно.
Было бы, наверно, нескромно сказать, что полученных мной теоретических знаний оказалось вполне достаточно и все было абсолютно ясно. Нет того строго определенного уровня, который, как и на каждой работе, отделяет достаточное от недостаточного. Всегда требовалось продолжать работу над собой, и всегда я это ощущал. Но одно можно сказать уверенно: приобретенные ранее знания были необходимы и являлись основой для того, чтобы быть затем полезным обществу.
Марксизм-ленинизм — вот та наука, которой должен руководствоваться советский человек. Это касается как внутренней жизни во всей ее многогранности, так и внешних дел. Глубина знаний может быть разной, но суть, душу этого учения должен понимать каждый.
Назначение в Наркоминдел
В начале 1939 года меня пригласили в комиссию ЦК партии, подбиравшую из числа коммунистов новых работников, которые могли бы быть направлены на внешнеполитическую, дипломатическую работу. Эта комиссия заседала на Кузнецком мосту в здании Наркомата иностранных дел. Вместе со мной были вызваны в тот день и другие кандидаты. Все мы, явившись на Кузнецкий мост, ожидали, куда повернет нашу судьбу фортуна. Вызывали приглашенных поочередно.
Вошел и предстал перед членами комиссии. В ее составе сразу узнал В. М. Молотова и Г. М. Маленкова. Мне сказали:
— Речь идет о возможности вашего перевода на работу внешнеполитического характера, скорее всего дипломатическую.
Трудно сейчас точно определить, что заставило членов комиссии остановить свой выбор на мне. Думаю, немалую роль сыграло то, что с первых дней комсомольской, а затем партийной работы я активно участвовал в научно-пропагандистской деятельности: читал лекции, выступал с докладами, вел семинары, кружки в учреждениях и на промышленных предприятиях. Моими слушателями в кружках и на собраниях были преимущественно инженерно-технические работники.
Безусловно, значение имело еще и то, что я непрерывно выезжал в командировки по партийной линии, выполняя те же задания по пропаганде нашей внутренней и внешней политики.
Сыграло свою роль, очевидно, и то, что в аспирантуре я продвинулся вперед в овладении английским языком, хотя знания, конечно, были еще далеки от совершенства. Меня спросили:
— Что вы читали на английском языке?
Назвал некоторые книги, а потом добавил еще одну, которая меня заинтересовала по профилю научной работы:
— Труд американского экономиста Стюарта Чейза «Богатая земля, бедная земля».
Я почувствовал расположение комиссии, хотя решения мне не объявили.
На этом беседа закончилась.
Через несколько дней меня вызвали в Центральный Комитет партии. Мне просто объявили:
— Вы из Академии наук переводитесь на дипломатическую работу, если вы согласны.
